Все и побыстрее - Жаклин Брискин

— Осел грунт? — встревожилась Джоселин.

— Нет, ослаб трос. Мещерский укрепил его, но мне кажется, этого недостаточно.

У Джоселин отлегло от сердца.

— Мне необходимо выпить кофе, без этого я не могу думать.

Джоселин варила кофе, а Курт вовсю поносил Эндрю Мещерского, своего вице-президента, ответственного за строительство метро.

Джоселин сердцем чувствовала, что работа здесь ни при чем, и когда Курт замолчал, спросила:

— Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о Гоноре?

Курт безразлично пожал плечами, всем своим видом стараясь показать, что это ему неинтересно, но по его глазам Джоселин видела, что он ждет ответа.

— Как Лиззи? — небрежно спросил он.

— Радуется новым впечатлениям и сходит с ума от молочного крема. Она шлет тебе привет. — Джоселин изобразила воздушный поцелуй.

Наступила тишина. Было слышно, как заработал холодильник.

Курт молчал, но чувствовалось, что он ждет продолжения рассказа.

— Да, Гонора совершенно оправилась от той марокканской болезни, так что можешь не беспокоиться.

— Рад это слышать, — ответил Курт холодно.

— Курт, мне хотелось бы быть беспристрастной, но я не могу. Гонора не вернется к тебе, и я ее вполне понимаю.

Курт подошел к окну.

— Итак, она тебе все рассказала?

— Курт, ты очень оскорбил ее. Ты же знаешь, как Гонора хотела иметь детей. Я думаю, что в глубине души она обвиняет Кристал в случившемся с ней несчастьем. У нее есть неоспоримые доказательства…

— Да, глаза Александра. Она руководствуется чисто женской интуицией, а я предпочитаю факты.

— Ты разговаривал с Кристал?

— Кажется, теперь между нашими компаниями появилось связующее звено. — Курт неприятно засмеялся.

Итак, невозможное стало правдой. Отец Александра — Курт.

Джоселин налила себе кофе.

— Гонора просила передать, что ты можешь взять Лиззи на каникулы.

— Как-нибудь, — ответил Курт безразлично, словно речь шла не о дочери, которую он обожал.

Стоя у окна, спиной к Джоселин, он произнес:

— Но давай вернемся к нашим баранам. Миссис Айвари собирается развестись со мной?

Джоселин вспомнила, как часто Курт жаловался, что Гоноре неинтересно делать подарки: она ко всему относилась со спокойным равнодушием, будь то меха, драгоценности или машины. Одним словом, престижные вещи мало что значили для нее.

Джоселин молчала, и Курт принял ее молчание за согласие.

— Она собирается делить банковский счет? — спросил он.

Джоселин увидела перед собой бледное лицо сестры, ее дрожащие пальцы.

— У нее нет адвоката. Она сама не будет подавать на развод. Хочешь кофе?

— Нет.

Джоселин добавила в кофе сухих сливок.

— Уверен? — спросила она.

— Иди ты к черту со своим кофе! — Лицо Курта сделалось красным.

— Что она хочет получить от меня?

— Ничего.

— Ничего? — В голосе Курта слышалась полная растерянность.

На что он надеялся? Удержать Гонору деньгами?

— Ты же знаешь Гонору. Она не меркантильна.

— Она что же, решила вернуться к своей старой работе? Ты сказала ей, что сейчас невозможно прожить на чаевые?

— Она получила работу, но, откровенно говоря, я не очень поняла, что это такое. Что-то связанное с озеленением. Да, кстати, Ви собирается жить с ней.

— Решили вспомнить старые времена? — Курт опять недобро рассмеялся. — А как же Лиззи? Она что, будет ходить в обычную школу?

— Гонора определила ее в очень хорошую школу с необходимым для глухих оборудованием. Курт, кажется, Лиззи начинает слышать! Во всяком случае, она этому учится.

В глазах Курта мелькнул интерес, но голос продолжал оставаться бесстрастным.

— Ну что ж, хорошо. Я рад за них. Когда будешь писать Гоноре, передай, что я желаю им всяческих успехов.

«Мерзавец», — подумала Джоселин.

— Курт, она переживает не меньше тебя.

— А кто тебе сказал, что я переживаю? — спросил Курт с напускным равнодушием и, усевшись на стул, вернулся к разговору об эскалаторе.

На следующий день, придя на работу, Джоселин узнала, что Курт улетел в Лалархейн, где компания «Айвари» контролировала строительство нового города недалеко от пятой насосной станции, где когда-то работал Малькольм. Продажа нефти принесла большие деньги маленькой стране, и она начала преобразовываться. Теперь там был и водопровод, и прекрасные дороги. Даралам из захолустной дыры превратился в чудесный город с новыми отелями «Шератон» и «Хилтон». С улиц исчезли нищие, а старые колониальные дома англичан уступили место мраморным дворцам местной знати. Аэропорт, построенный по проекту Айвари в 1971 году, был настоящим городом с гостиницами, сетью магазинов, просторными залами ожидания и даже плавательными бассейнами.

Через несколько недель до Джоселин дошли слухи, что Курт улетел в Венесуэлу, а затем последовала череда стран и городов — Кения, Бангкок, Габон, Айдахо, Аляска. Курт облетел почти весь земной шар.

В ноябре группа Джоселин закончила работу над проектом метрополитена. К этому времени она получила письмо из Австралии, в котором рукой Курта было написано: «Я скоро вернусь в Лос-Анджелес, и мой дом в твоем распоряжении».

Джоселин решила принять предложение Курта.

Чудесные камелии, посаженные Гонорой, были безжалостно срезаны. Комнаты казались огромными и пустыми. Нигде не было цветов, которыми Гонора любовно украшала свой дом.

Однако повсюду валялись книги и журналы по цветоводству с закладками на нужных для Гоноры страницах.

Каждое утро без пятнадцати девять Джоселин уезжала на работу. Новых проектов пока не было, и она отдавала все рабочее время чтению новых журналов по гражданскому строительству.

Промаявшись неделю от безделья, Джоселин заказала билет на самолет в Англию.

Позвонив Гоноре, она, как часто делала это в последнее время, подошла к обсуждению своего визита издалека.

— Хочу немного отдохнуть, — сказала она Гоноре.

— Здесь?

— Я еще не решила.

— Лучше тебе прилететь на Рождество. Лиззи сейчас очень занята в школе, а порядки там строгие. Мы с папой много занимаемся с ней. Боюсь, что она очень устала.

— Как твоя работа?

— Великолепно. Я уже сама оформляю многие участки улиц.

— Значит, твой путь уже усыпан розами?

— Я работаю семь дней в неделю, и это помогает мне забыться.

Джоселин аннулировала заказ на билет.

Она бесцельно бродила по дому, но вскоре ей стало стыдно перед слугами за свое бездарное времяпрепровождение. Джоселин заказала номер с видом на море в маленькой гостинице Санта-Моники.