Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не буду убивать ради этого цирка. – Лара обернулась и встретилась с ним взглядом.
Альтаказр закатил глаза.
– Кто тебя просил кого-то убивать? Если ты преуспеешь, то одолеешь Эсме – а она в любом случае уже должна быть мертва, так что чары нам больше не нужны. Хотя я признаю, сейчас для меня почти невыносимо представить тебя своим человеком-хранителем. А я ещё жаловался на Плутар.
– Если ты станешь хранительницей, ты не сможешь покидать цирк. – Сесиль покачала головой. – Никогда. Как только мадам Плутар согласилась, она больше не могла выйти. Она была прикована к цирку.
Ларе было всё равно. Она выбирала между неминуемой гибелью и этим цирком. И это был единственный шанс отомстить за Тодда.
– Можно тебя попросить об одной вещи?
– Давай, – согласился Альтаказр, но её вопрос предназначался Сесиль.
– Можно я в последний раз проеду на карусели? – Лара уточнила: – До того как мы это сделаем.
Сесиль немедленно её поняла.
– Конечно.
Лара вышла через главные двери на Главную Аллею, Тисдейл следовал за ней по пятам. Она задумалась о том, что в случае успеха станет хранительницей этого места, похожего на потусторонний дворец с некоторой примесью Лас-Вегаса. Проходя мимо каждой комнаты и аттракциона, Лара изучала барочные украшения на стенах. За окнами, среди причудливых живых изгородей, она видела клоунов – те играли в крокет и пили чай из фарфоровых чашек. Когда они добрались до карусели, она села на ту же лошадь, что и прежде, и Тисдейл нажал на рычаг.
– Не дай мне испариться, Тисдейл.
Обезьянка кивнула.
Когда карусель поехала назад и лошадь встряхнула головой, Лара склонилась к её гриве и закрыла глаза. У неё остался только этот последний момент наедине со своими мыслями – возможно, последний раз, когда она ещё может быть собой.
Воспоминания начались тут же, с их танца с Беном на вечере. Лара чувствовала тепло его тела и ощущение безопасности, возникавшее всегда, когда он прижимал её к себе. Потом увидела, как Бен смеётся в ресторане у Делайлы, его перекрахмаленные рукава. Прямо перед ней образ Бена трансформировался, практически переплавился в Тодда. Здесь Лара остановилась и попыталась замедлить иллюзию. Она мысленно удерживала его лицо. Это было воспоминание – настоящее, но у неё была возможность изменить его.
Это был последний раз, когда Лара его видела. Она уже села в свою машину. Потом упорно возвращалась к этому моменту – тогда она так и не взглянула на него. Но дальше Лара сделала то, чего не было в реальности: повернула голову назад к дому – Тодд стоял на подъездной дорожке. От знания о том, что случится дальше с ними обоими, Лара разразилась горькими рыданиями.
– Тодд, – всхлипнула она, но он не услышал.
Вместо этого Тодд повернулся и пошёл к дому, руки в карманах. Как и она, он не понимал значительность этого момента. Через двенадцать часов он умрёт.
Затем, словно фильм перешёл к следующей сцене, картинка сменилась: они с Тоддом лежали у реки. Солнце жарило их кожу, от обоих пахло потом и лосьоном для загара. Тодд скользнул на Лару сверху и поцеловал её. Она отстранилась – хотя на самом деле в тот момент сделала не это. Изучая каждую линию и чёрточку его лица, она чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, – она знала, что вскоре случится с ними и чего не будет никогда.
– Да что с тобой? – спросил Тодд со смехом. Он прибрал назад свои волосы и коснулся её подбородка.
– Я просто хочу посмотреть на тебя, – сказала Лара.
– У тебя есть вся жизнь, чтобы на меня смотреть.
Ей стало ещё больнее от того, что он выбрал именно эти слова. У красивого парня перед ней не было «всей жизни» ни на что.
– Я всегда буду любить тебя.
Лара задумалась, не рассердится ли он, он иногда сердился, когда она становилась слишком сентиментальной. Но эта версия Тодда не стала.
Он погладил её по лицу тыльной стороной ладони.
– Я это знаю.
Лара очень крепко вцепилась в него. Она тоже это знала. В тот момент в реальности она ничего такого не делала, но сейчас она чувствовала жар его кожи, волоски на его руках. Слёзы покатились у неё по щекам, и она пылко его поцеловала. Её захлестнула необыкновенно сильная печаль. Лошадь бежала всё медленнее, и Тодд растворялся в воздухе, словно его подсвечивала неисправная лампочка.
Когда аттракцион остановился, Лара увидела, что у пульта её ждут Сесиль и Марго.
Лица обеих женщин были похожи на её собственное. Как в объёмной проекции, Марго была промежуточным переходным звеном между холодной красотой Сесиль и кожей более тёплого оттенка, которую Лара унаследовала от Одри.
– Ужасная машина, – заметила Марго, глядя на карусель. – Они там ненастоящие, знаешь. Когда я впервые оказалась здесь, я часами каталась на ней, чтобы посмотреть на моего Деза.
Сесиль коснулась руки дочери. Марго была такой хрупкой, Сесиль рядом с ней становилась защитницей. Они – её семья, её наследие. И Лара снова подумала о том, как картина привела её сюда.
– Я всё это время пыталась давать тебе подсказки, – объявила Марго. – Пластинка, доски Уиджа. Я хотела помочь.
– Это ты отправила послание на пластинке? – Лара вспомнила описание женщины, которая подбросила доску Уиджа в «Оформим и накормим».
Та с гордостью кивнула.
– Я также отправила послание через доску этому твоему детективу. – Марго засмеялась слишком громко, всё её тело затрепетало, как будто смех исходил откуда-то глубоко изнутри. – Он был в ужасе!
– Ты это сделала? – Лара взяла обе руки Марго в свои. Она подумала о Бене Арчере – эта тайна связывала их даже на таком далёком расстоянии.
– Я дала ему подсказку, – сказала Марго, – чтобы направить его на верный путь.
– Мы все так много страдали. – Сесиль стиснула зубы и притянула к себе Марго. Затем взяла Лару за руку. В тот момент, когда они втроём держались друг за друга, Лара ощущала мощную магию, протекающую через них, придающую ей силы для боя.
Глава 25
Бен, Барроу и Гастон взяли такси на рю де Риволи и свернули на узкую улицу, где были двор и старое здание. Неоновая вывеска гласила:
Сегодня вечером представление цирка Фрагонара!
Они нашли открытый служебный вход, но билетные кассы были закрыты. Внутри высокий мужчина в брюках с подтяжками, прислонившись к стене здания, курил сигарету.
