Пепел и пыль - Анастасия Усович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты подумала?
— Ну, я попыталась, — отвечаю, присаживаясь на стул.
Место Максима, как учителя, напротив. Нас разделяет деревянный стол, на котором стоят книги и его ноутбук, подсоединённый к здоровенному блоку питания.
— И?
Максим ставит локти на стол и переплетает пальцы в замок, на который, в свою очередь, кладёт подбородок. У Максима очень тёмные, практически чёрные глаза, от чего его прямой взгляд мне едва удаётся выдержать.
— Я хочу побольше узнать об пакте Единства, — говорю я. — И об артефактах.
Максим поджимает губы, задумчиво качает головой. Резко выпрямляется и принимается щёлкать по кнопкам клавиатуры, пока не находит то, что ему нужно — я понимаю это по вмиг расслабившемуся подбородку.
Максим разворачивает ноутбук вполоборота, чтобы и я могла видеть экран.
— Хранители уже начали создавать электронную базу всех книг, рукописей и мемуаров, начиная с самых древних. Заведено пока только лишь двадцать процентов, но пакт был заключён в 1773 году, поэтому, разумеется, книгу об истории Единства занесли сюда одной из первых.
Максим открывает на экране фотографию пожелтевшего, порванного со всех краёв листа бумаги. Слова на старом русском, а половина ещё и стёрта временем и, возможно условиями хранения. То, что это та самая физическая форма пакта, я понимаю по пяти подписям в самом низу.
— Заключение пакта Единства и создание стражей пришлось на один год, — начинает рассказывать Максим. — События взаимодополняющие. Сначала — подписание документа с готовыми сотрудничать мирами, потом — организация тех, кто будет контролировать это самое сотрудничество. — Максим щёлкает кнопку со стрелкой, картинка меняется. Теперь передо мной коллаж из пяти отдельных фотографий. — В качестве жеста абсолютного доверия к принимающему миру, представителями каждого из заключающих пакт миров было решено передать людям магические артефакты. От Ликаонии — четырёхгранный стилет, выплавленный из такого количества металлов, что способен ранить или убить любую существующую форму жизни. Из Огненных земель — Вечный огонь. Разумеется, это метафора. На самом деле, он представляет из себя спрессованный в ромбическую форму пепел одного из старейших и сильнейших глав фениксов, которому удалось прожить почти десять веков к ряду. Его сила в том, что камень может хранить в себе огонь: достаточно однажды позволить ему соприкоснуться со стихией, и он сможет выпустить её обратно в любое необходимое время.
Свои слова Максим сопровождает тем, что открывает отдельно фотографию каждого артефакта.
— Волшебный народец, как тебе уже известно, одарил нас Нитями Времени. Проклятыми землями был передан компас, всегда указывающий держащему его, в каком направлении находится дом, будь то человек или место. Восточные земли, после того, как перекрыли свой портал к нам в двустороннем порядке, забрали свой артефакт, но вообще им была карта жизни… — Максим делает паузу, чтобы почесать затылок. — Занятная вещица, на самом деле.
— Какую магию она в себе несла? — спрашиваю я, не в состоянии сопротивляться любопытству.
— Карта показывала все высшие и низшие точки, которые ожидали человека на его жизненном пути.
Пролистав все фотографии, Максим идёт по второму кругу и оставляет на экране изображение Нитей Времени. Я читаю подпись, которую до этого игнорировала, чтобы не пропустить ни одного слова своего учителя:
«Артефакт способен перенести его хозяина в любую точку времени его жизни, будь то прошлое или будущее. Для того чтобы активировать магию, нужно пропитать Нити своей кровью, повязать ими свою плоть и прочитать заклинание, спрятанное в катушке. Чтобы возвратиться в своё время, нужно разорвать Нити».
И большими буквами в самом конце: «ИЗМЕНЯЯ ПРОШЛОЕ, ТЫ МЕНЯЕШЬ БУДУЩЕЕ».
— Ладно, — говорю я, захлопывая ноутбук прямо перед носом Максима. Я узнала новую важную информацию, но от этого количество вопросов только увеличилось. Нужно отвлечься. — Давай вернёмся к нашим занятиям. Кажется, на предыдущей лекции мы остановились на чём-то медицинском…
— Мы говорили о переломах, — замечает Максим. На его лице появляется облегчение. — Симптоматика, причины и лечение.
— Да-да, — соглашаюсь я. — Точно.
Максим начинает рассказывать о том, что знает хорошо, а я, хоть и киваю в такт его словам, всё никак не могу перестать думать о Нитях Времени. Нужно смочить их кровью и привязать к плоти, чтобы они подействовали. Даже если у Власа есть возможность слышать Христофа через амулет на шее, где он сможет найти его плоть и кровь?
— Слава? — зовёт Максим.
Не ожидала услышать среди его лекции своё имя, а потому даже вздрагиваю.
— А?
— Ты не слушаешь.
— Извини, — виновато произношу я.
— Ничего. Впредь слушай внимательнее. Любая информация, рано или поздно, может спасти твою и другие жизни.
Максим прав. Но от этого мне не легче.
* * *
Татьяна оставляет меня ближе к ночи. Уходит, забирая всё оборудование. А я так измотана, что первое время едва ли могу даже встать на ноги. Сижу, привалившись к камню, и гляжу на горизонт. Доурина говорила, что в её стране осталось всего шесть поселений. Одно из них мне отсюда видно в виде мерцающего пятна. Кто-то из ребят там сейчас на дежурстве, ведь, несмотря на Власа и догадки, которые принесло его появление, мы решили не отступать от прежнего плана и продолжать защищать Огненные земли.
Нужно уметь правильно расставлять приоритеты. Чужие жизни дороже чужих секретов.
Я прикрываю глаза, полностью погружаясь в окружающий мир. Где-то вдалеке поют птицы. Ветер, шелестя, поднимает в воздух песочные вихри. Огонь в мышцах затухает так же быстро, как и приходит. Клятва восстанавливает моё тело раньше, чем я понимаю, что оно и правда чему-то научилось. С каждым подходом оружие всё ровнее и удобнее ложится в мою ладонь, с каждым ударом я всё меньше думаю и всё больше полагаюсь на рефлексы.
Я словно заново учусь кататься на велосипеде. Если бы это ещё временами не напоминало попытку оседлать Боинг.
Я закрываю глаза и чувствую, как «старая» жизнь оставляет меня, ускользая сквозь пальцы подобно песку. Метафорически, конечно. Прошло, кажется, всего ничего времени, а всё настолько переменилось, что сейчас, смотря в зеркало, я едва узнаю собственное отражение. Это не настолько физические изменения, насколько что-то внутреннее; раньше я лишь сияла, но теперь горю так ярко, что, если захочу, смогу сжечь дотла всё вокруг.
И самое странное, что я совсем не скучаю по прошлому: однообразному и поверхностному, пусть и заполненному людьми, которых я люблю. Да, они сделали меня тем, кто я есть, но только миру стражей удалось показать мне моё истинное предназначение.
— Слава? — зовёт кто-то.
Я, не открывая глаз и не оборачиваясь, узнаю по голосу Лису.
