Если только ты - Хлоя Лиезе

— Мне можно?

Я киваю.

— Да.

Его рот мягкий, ищущий, его пальцы дразнят меня, проникая внутрь. Я выгибаюсь, зарываясь руками в его волосы, пока он лижет меня, быстро и умело, учась отступать, когда я отстраняюсь от слишком интенсивных ощущений, а затем кружит и легонько дразнит языком, пока его пальцы работают внутри меня.

— Себастьян, — выдыхаю я.

Он стонет, проводя рукой по моему животу, приподнимая мою грудь в своей ладони. Его большой палец касается моего соска, и я вскрикиваю.

— Не останавливайся. Не останавливайся, — умоляю я.

Он прижимается ко мне лицом, не торопясь, сильнее двигая пальцами, пока меня, наконец, не охватывает жар, обжигающим, пульсирующим потоком проносящийся сквозь меня, заставляя меня выгнуться и выкрикнуть его имя.

Я очень неуклюже падаю на диван, и Себастьян склоняется надо мной. Его глаза затуманены, зрачки расширены.

— Давай сделаем это снова, — бормочет он, целуя мой живот, затем спускаясь ниже.

— Даже не думай об этом! — смеюсь я. — Поднимайся сюда.

Он подползает ко мне и целует, улыбаясь мне в рот, когда я притягиваю его ближе, и игриво рычу, когда он делает движение, как будто собирается снова сползти вниз.

Откинувшись на спинку дивана, глубокого и уютного, с выцветшей, поношенной хлопковой обивкой, мягкой на ощупь, Себастьян ложится рядом со мной, вытянувшись во весь рост. Его взгляд скользит по моему телу, руки нежно водят по коже, и на его лице написано изумление.

— Зигги, как ты можешь быть такой прекрасной?

Я краснею, быстро и горячо, и улыбаюсь, пока кончики моих пальцев скользят по его широкой груди, по бабочке над сердцем, по цветам и созвездиям, татуированным на его коже.

— Я думала о тебе то же самое.

— Все эти веснушки, — тихо говорит он, проводя по ним кончиком пальца, соединяя точки на моих плечах, вниз по груди, к краю грудей, где они исчезают. Я выгибаюсь навстречу ему, когда его ладонь касается моего соска.

Я кладу руку на плечо Себастьяна, скольжу по его телу вниз. Кончики моих пальцев совершают своё путешествие по планетам и разбросанным словам, открытым книгам и древним символам, терзаемым существам и крыльям ангелов, взлетающим птицам и разбитым сосудам, разливающим своё содержимое.

— Я хочу узнать о них больше.

— Я расскажу тебе, — говорит он. — Только… не сейчас, если ты не против?

Я киваю, не сводя с него глаз.

— Не сейчас.

— Я хочу снова прикоснуться к тебе, Зигги.

Я улыбаюсь.

— Я тоже этого хочу.

Себастьян нежно проводит рукой по одной груди, затем по другой, нежно приподнимая каждую, дразня мои соски. Я вздыхаю в ответ на его поцелуй, потирая бёдра друг о друга. Он нежно скользит костяшками пальцев вниз по моему животу, затем кладёт руку мне на ногу, раздвигая мои бёдра. Его пальцы погружаются в мои завитки, в мой клитор, который размеренно пульсирует. Себастьян легко и нежно поглаживает меня, наблюдая за мной, затем начинает водить мягкими, медленными кругами, всё ниже и ниже, точно так, как он научился делать это языком.

— Вот так? — спрашивает он.

Я киваю.

— Да. Вот так, — у меня вырывается судорожный вздох, затем ещё один, быстрый, болезненный.

— Твои звуки, — шепчет он. Его глаза закрываются, а лоб прижимается к моему. — Даже издаваемые тобой звуки прекрасны.

Я тяжело дышу, когда он погружает пальцы внутрь меня, где я уже такая влажная, так восхитительно близка к разрядке, а затем снова поднимает их, нежно обводя мой клитор. Я всхлипываю и выгибаю бёдра, запрокидывая голову, когда Себастьян вводит один палец внутрь и поглаживает меня, потом к нему присоединяется второй, потирая мою точку G. Он кладёт большой палец на мой клитор и размеренно обводит его кругами.

Я смотрю на него снизу вверх, улыбаясь, желая, наконец-то имея возможность свободно поддаться этому.

Удовольствие прокатывается по мне глубоко внутри, там, где он ласкает, по моему клитору, где он обводит его кругами, по моему рту, где мы не отрываемся друг от друга, по кончикам моих грудей, когда они касаются его твёрдой груди.

Со следующим толчком, стремительным движением моих бёдер, на меня накатывает нарастающая волна наслаждения. Я выгибаюсь ему навстречу с хриплым вздохом, дрожа, когда Себастьян продолжает двигать пальцами, шепча мне в губы, целуя меня.

— Войди в меня, — умоляю я. — Я хочу тебя… если ты хочешь…

— Я хочу, — бормочет он. — Презервативы?

— Проверилась, всё чисто. Принимаю таблетки.

— Тоже проверился, и всё чисто, — говорит он, смеясь, когда я начинаю извиваться под ним, прижимая его к себе. — Тебе действительно не терпится, да?

— Господи, Себастьян, а тебе разве нет?

— Нет, — он притворно машет рукой, когда его пульсирующий, твёрдый член ударяется о моё бедро. — Вовсе нет.

Я смеюсь и притягиваю его к себе. Подношу палец к его губам. Он смотрит на меня и приоткрывает губы. Я засовываю палец внутрь, и он сосёт, облизывая его.

— Такой хороший мальчик.

Его член резко дёргается подо мной.

— Бл*дь, — стонет он, когда я убираю свой палец, мокрый и покрытый слюной, затем провожу им по своему входу, добавляя влаги, в которой я на самом деле не нуждаюсь, но я хочу быть уверенной, что это будет гладко и легко.

Глядя на его прекрасную длину, толстую и твёрдую, я поднимаю на него взгляд, нахожу эти знакомые, прекрасные глаза и направляю его внутрь себя. Я ахаю, когда Себастьян постепенно погружается в меня медленными, неглубокими толчками, которые с каждым разом становятся немного глубже, а его глаза изучают мои.

— Боже, Зигги, — он стискивает зубы. — Боже, ты ощущаешься так приятно.

У меня вырывается стон, когда он задевает такое чувствительное местечко, что у меня поджимаются пальцы на ногах. Он нежно поворачивает меня к себе, и я ложусь на бок, прислонившись к дивану, закидывая ногу ему на бедро.

— Так нормально? — спрашивает он.

Я киваю.

— Очень даже нормально.

Себастьян вздыхает, снова входя в меня и продолжая всматриваться в