Дочь Кузнеца - Ольга Сергеева

Годрум. Точнее город-государство Годрум располагался на мысе Ветров — самой западной точке материка. Основанный около пятисот лет назад, он, в окружении царств и княжеств, все это время умудрялся сохранять свою независимость. Мощный хорошо вооруженный и всегда боеспособный флот — не худший для этого аргумент. Флот служил и основным источником богатства города-государства. Неофициально Годрум называли столицей пиратов. Капитан любого корабля мог прийти в городской магистрат и, заплатив некоторую сумму золотых, получить право ходить под флагом Годрума. И никто особо не интересовался, с чего он перечисляет положенные проценты в городскую казну: с торговли шелком, как было официально заявлено, или с набегов на острова в Ражском море и купеческие корабли. Занила помнила рассказы Эзры: пираты, напавшие на ее деревню, выйдя в открытое море, подняли над своим кораблем флаг Годрума.

«Перелетная птица» приступила к разгрузке. Рабов вывели из трюма. Цепи, удерживавшие их возле стен, раскрепили, и Занила уже успела обрадоваться прежде чем поняла, что их сковывают друг за другом.

Цепочка рабов, подгоняемая окриками надсмотрщиков, поднялась на палубу. Занила зажмурилась ослепленная солнцем, ударившим по глазам с неба и еще тысячью бликов, отраженных в воде. С корабля на пирс были перекинуты сходни, и рабам приказали спускаться по ним. Порт для торговых кораблей располагался в небольшой бухточке, а над ней на мысе Ветров, далеко вдававшемся в море, возвышалась Годрумская крепость. Занила запрокинула голову, разглядывая белоснежную громадину. Она была выстроена из такого же камня, что и Догатская крепость, но на этом сходство заканчивалось. Годрум бы не на много больше салевской столицы, но его стены были значительно выше, укрепления мощнее — это видела даже Занила, хотя совершенно не разбиралась в фортификационных сооружениях. Словно что-то висело в воздухе над Годрумом — осознание своей силы и мощи. Догата была в первую очередь столицей купеческого государства. Столица. Она чувствовала за собой всю мощь своей страны, которая придет ей на помощь, если ее решит атаковать какой-нибудь враг. Город-государство Годрум мог рассчитывать только на себя. Догатская крепость строилась для защиты, Годрум был готов нападать. Как бы глупо это ни звучало: ну как может нападать крепость?! Годрум был столицей пиратов — отчаянных, смелых, сильных людей, готовых драться до последней капли своей и чужой крови, потому что за спиной у них только виселица, и он ни на минуту никому не позволял забыть об этом!

Таков был город-государство — столица мыса Ветров и морских разбойников. Полис с воинственным именем Годрум.

В город рабов не повели. Дома годрумцев из тех, что победнее, рассыпались вокруг крепости, а цирк и вовсе располагался на другом холме. Это было массивное круглое сооружение все из того же белого камня. Даже издалека оно казалось огромным. А может быть, именно потому, что издалека, когда заметно, насколько оно возвышается над деревьями и окружающими постройками. Занила рассматривала белые стены, украшенные колоннами и рельефными изображениями богов и чудовищ, и думала о том, что где-то за этими стенами живут десятки рабов и зверей. Живут и умирают. Рабы чаще, чем звери. Цирки, где проводились бои гладиаторов, были выстроены во многих крупных городах, особенно на юге материка, но именно годрумский считался самым большим, а устраиваемые в нем представления самыми кровопролитными: почти каждый пиратский корабль, заходивший в порт, вез на борту пленников-рабов, часто раненых — дешевый товар, годный только на смерть.

Такой же товар, как они. Занила оглядела цепочку рабов, растянувшуюся по пыльной дороге в окружении надсмотрщиков. Занила знала, что среди рабов быть проданным в гладиаторы считается самой худшей участью! Хуже, чем порка плетьми, чем клеймение, даже чем смерть. Что ж, похоже, скоро ей придется узнать, насколько действительно хуже!

Женщина, шедшая позади Занилы (та самая с разбитым ртом, что нападала на нее) истолковала взгляд Занилы, как направленный на нее, и огрызнулась:

— Что уставилась, красотка?! На рожу мою любуешься? Ничего, скоро и сама такая же будешь!

Хлыст надсмотрщика впился в пыль на дороге возле ног женщины.

— Заткнулись и вперед! — рявкнул мужчина.

Занила отвернулась еще раньше. За неделю на корабле из фраз, которыми перебрасывались рабы, Занила узнала, что женщина откликается на кличку Безгубая. Откликается, хоть и огрызается каждый раз, но и настоящее свое имя не называет. А еще Занила подумала, что сейчас и ее саму вряд ли можно назвать красоткой.

Дорога до цирка заняла больше трех часов. Занила не особенно старалась ее запоминать. Невыносимая жара, пыль, набившаяся в глаза, нос, проникшая, казалось, до самых легких, раны, которые снова начали болеть, — Занила вряд ли видела хоть что-то вокруг. Она старалась только идти, не выбиваясь из общего ритма, потому что, если цепь, которой они скованы, дернет ее за горло, она просто растянется посреди этой пыльной дороги, и тогда даже кнут надсмотрщика вряд ли заставит ее встать. А еще она цеплялась сознанием за Кора. Она не видела его, но чувствовала, что он где-то рядом, бежит вдоль дороги. Ей не нужно бояться: он не потеряет ее, и идти, кажется, становилось легче!

В цирк рабов завели через один из боковых входов — небольшую дверцу в белой каменной стене. Они оказались в коридоре без окон, освещенном только дрожащим светом чадящих факелов, и казавшемся особенно темным после ослепительного сияния дня за стенами. Зато здесь было прохладно, и не было пыли. Надсмотрщики заставили рабов остановиться. Занила тут же, воспользовавшись случаем, опустилась на каменный пол, прислонившись к стене: ноги больше не держали ее. Рабам, прикованным впереди и позади нее, пришлось подойти к ней поближе, чтобы цепь не душила их, но Занилу сейчас мало волновало их удобство, а они сами не стали возражать.

Заниле показалось, что они ждали всего несколько минут. Потом надсмотрщики подняли их и вновь повели куда-то дальше по коридору. А она, казалось, готова была просидеть вот так целую вечность! Надсмотрщики остановили их в небольшой рекреации, от которой в разные стороны отходили новые коридоры. Окон по-прежнему не было, и Занила догадывалась, что они находятся где-то под трибунами гигантского цирка. Но здесь все же было посветлее из-за масляных светильников, свисавших с потолка, и здесь их ждали.

Надсмотрщики остановили свой товар перед тремя мужчинами. Двое, судя по их мускулистым телам, одетым в кожаные штаны и безрукавки и увешанным оружием, были обыкновенными охранниками. А вот третий — уже довольно пожилой мужчина — очевидно, был здесь каким-то начальником, потому что именно он вышел вперед. Впрочем, Занила не рассматривала его: больше всего на свете ей сейчас хотелось просто сесть и чтобы ее хоть на какое-то время оставили в покое! «А потом пусть убивают!» Она опустила глаза в землю: так ее почти не шатало.