Самая страшная книга 2015 (сборник) - Галина Евдокимова

Сбоку от него замерла женщина средних лет в таком же белом халате, черты лица были чуточку грубоватыми: немного смягчить – и будет вылитая Валентина Теличкина.

– Где я? – тут же спросила Марго.

Мышление было нисколько не шатким – обычным. Реальность, насколько могла судить Рита, воспринималась в полном объеме и адекватности. Человек в чуточку помятом халате больше всего походил на врача, а помещение, в котором они находились… если это не больничная палата, то Маргарита – спятивший Микки-Маус. Другие больные отсутствовали, палата была явно не общей и, судя по имеющемуся в ней оборудованию и уровню ремонта, точно не бесплатной. Ну тут ответ простой: наверняка видели документы, скорее всего, позвонили в фирму, Роберт и избавил босса от всех прелестей бесплатной медицины…

– А как вы думаете – где? – моментально последовал встречный вопрос.

Эскулап нисколько не напоминал пухлощекого любителя градусников, придуманного Чуковским: монументальный, широкоплечий, гладко выбритый, с цепким, даже жестковатым взглядом зеленых глаз. Такой типаж уместнее смотрелся бы где-нибудь на афише, оповещающей о схватке бойцов «ММА», чем в больничных интерьерах.

– В клинике, – лаконично сказала Рита; доктор молча кивнул. – Сколько я здесь?

– Вы помните, что с вами произошло? – ненавязчиво поинтересовался эскулап.

Медсестра (санитарка?) по-прежнему не двигалась и даже не пробовала вставить слово, являя собой идеальный образец вышколенного персонала.

– Помню.

Марго действительно помнила все: от утра, когда она уехала в Питер, и до мига, после которого навалилось беспамятство. Сон тоже сохранился в памяти – весь, до мельчайших нюансов, большинство из которых девятьсот девяносто девять человек из тысячи предпочли бы забыть навсегда… Но Маргарита была той самой тысячной, во многом идущей наперекор устоявшимся правилам и привычкам толпы.

Она легонько подвигала руками-ногами, прислушиваясь к ощущениям в теле. Сильной боли не было, разве что в левом бедре присутствовал некоторый дискомфорт, крайне похожий на банальный ушиб. В теле ощущалась некоторая вялость, но утверждать – что Марго была прочно прикована к больничной койке, не стоило. Еще побаливала голова, но боль была несильной, словно затухающей.

– У вас все в порядке, – заверил доктор, сразу раскусивший суть телодвижений Риты. – Говоря начистоту: крупно вам повезло. Исключительно. Машина восстановлению не подлежит, а на вас – царапины по пальцам одной руки пересчитать можно. Ну если не считать удар головой. Но, опять же, ничего серьезного.

– Что там случилось, на Московском? Все было так быстро…

Доктор задумчиво потер переносицу, словно размышляя, стоит ли сейчас посвящать Марго в эти подробности. Отвел взгляд в сторону.

– Колесо у большегруза заклинило, он на встречку, и… Меня, понятно, там не было: по новостям смотрел. Двенадцать трупов, не считая тех, кто с травмами.

– Двенадцать? Что-то чересчур… – сказала Маргарита, чувствуя, как от сердца и дальше пополз паршивый, кромсающий душу холодок. Скорее всего, она знала.

…зеркало заднего вида, панелевоз, заваливающийся на «Газель» с работягами… ответ, требовалось только подтверждение.

– Если помните – панелевоз там ехал… – хмуро сообщил эскулап. – А по соседней полосе развозка народ со смены везла. «КамАЗ» занесло, плиты на «Газель» попадали. Семеро только оттуда…

Рита не сомневалась – не будь она тем, кем являлась в этой жизни, не узнала бы и этих крох информации. С обычными пациентами, как правило, лишнего не болтают.

– Вам плохо? – Врач наклонился к резко побледневшей Марго; в позе медсестры теперь было что-то от стойки гончей, готовой к любому повороту событий. – Скажите что-нибудь!

– Я нормально… – внятно проговорила Рита мертвеющими губами.

Холодок превратился в мороз, и на заиндевевшем стекле памяти кто-то раз за разом выводил слова – чем-то горячим, оставляющим красные потеки…

…Кровь вижу… Подумай, не спеши. Не спеши. Смерть вижу, кровь…

Перед глазами возникла стрелка спидометра, ползущая к отметке «120». Держи Маргарита привычные девяносто, обгона развозки просто не было бы! Да, трагедия была неминуема, большегруз выбросило бы на встречную полосу – в любом случае. Возможно, Рита сейчас лежала бы не в комфортабельной палате, а на столе морга: но…

Но ей не пришлось бы испытывать невыносимо-жгучего чувства вины. Люди в «Газели», погибшие от того, что маково-красный «ауди» шарахнулся прочь от смерти перед самым бампером панелевоза, – были на ее совести.

Во всяком случае, она так считала. И не пыталась смазать в себе это ощущение другой точкой зрения трагедии, снимающей с души часть (а то и отмывающей добела) вины. «А что? Я должна была таранить тягач, жертвуя собой? Это бессмысленно!», «Будь на моем месте другой, он поступил бы точно так же», «Все уже случилось, какой смысл рыдать, если ничего не исправить», «Меня ведь тоже могло раскатать в лепешку!»

Марго знала: как бы там ни было, именно она обогнала развозку. Именно она подрезала панелевоз. Об стоятельства значения не имеют. Семь трупов. Семь человек, которые не вернутся домой, к своим близким.

Все что она теперь может сделать – помочь семьям погибших. Неважно – в открытую ли, анонимно, но – помочь. Если они нуждаются в этой помощи и примут ее. Тем более что у Маргариты Георгиевны Гравицкой, владелицы налаженного и рентабельного бизнеса в сфере развлечений, такая возможность есть.

Но сейчас у нее осталось еще одно, сугубо личное дело. Требующее обязательного завершения.

– Сколько я здесь нахожусь? – Голос Марго окреп, и врач удивленно моргнул: он не ожидал, что пациентка так быстро вернется в нормальное состояние. – Сколько?!

– Почти два дня. В кому впали, к счастью – ненадолго. Организм у вас, прямо завидую…

– Я ухожу. Прямо сейчас.

Рита села, протянула женщине руку, к которой тянулась трубочка капельницы: избавляйте. Медсестра не тронулась с места, определенно ожидая распоряжения доктора. Тот озабоченно нахмурился:

– Но вам бы еще…

– Я – ухожу. Какие-то бумаги, счета, что там требуется подписать – готовьте в темпе. Срочность оплачивается. И вызовите мне такси.

Эскулап капельку помедлил, будто желая возразить, и согласно опустил веки:

– Вера, Маргарита Георгиевна уходит. Помогите ей собраться.

Женщина беспрекословно шагнула к Марго…