Наполеон. Последняя любовь - Томас Костейн

Из смеси французского духа с знойным темпераментом тропиков получался в лице Мари-Жозеф-Роз тот прелестный тип креолки, который был настолько же своеобразен, насколько и привлекателен. Обворожительная грация ее гибкого тела, матовый цвет лица, прекрасные, мечтательные темно-синие глаза с длинными темными ресницами, темные с красноватым отливом волосы, непокорными локонами обрамлявшие ее продолговатое лицо, и вкрадчивый, мелодичный голос — все это неотразимо влекло к ней сердца. Не сказал ли о ней сам Наполеон: «Я выигрываю сражения, а Жозефина завоевывает сердца». Не будучи красавицей, эта женщина была полна неотразимой прелести. Нельзя было оторваться от этих подвижных, милых черт лица, которые так ярко выражали как радость, так и горе. В глазах Жозефины было одновременно выражение кротости, преданности, задумчивости, чувственности и страстности. Все в ее существе, казалось, было соединено в одно гармоничное целое, даже ее легкомыслие и кокетство. Во всей ее внешности нельзя было найти ни одного недостатка, кроме разве некрасивых зубов. Но и этот недостаток она умела ловко скрывать. Она умела с закрытым ртом улыбаться так обворожительно, что невольно забывалось, почему она не открывала губ. Но воспитание Жозефины оставляло желать многого; это было обычное воспитание всякой креолки. Ее научили читать и писать, танцевать и немного петь. Больших требований и не предъявлялось к молодой девушке на Мартинике. Позднее ее невежество могло бы очень вредить ей, если бы она с особенной ловкостью не умела направлять разговор на те предметы, которые ей были знакомы, или же молчать, как только ей грозила опасность скомпрометировать себя своим незнанием. И даже когда она молчала, она была очаровательна.

Из всех личностей наполеоновской эры она меньше всех получила правильную оценку. Она, которая познала весь ужас тюрьмы и ожидания смерти и потом всю полноту счастья на одном из самых блестящих тронов Европы, рядом с человеком, которого прославлял и перед которым трепетал весь мир, — она не только окружена для нас известным ореолом, делающим нас снисходительными к ней, но и, кроме того, она вызывает в нас чувство бесконечной жалости к себе, потому что она должна была ради политики пожертвовать всем: любовью, блеском, могуществом и влиянием. И, несмотря на многие ее слабости и ошибки, образ Жозефины неотразимо влечет нас к себе.

Впрочем, сама ее судьба подсказывает нам эту снисходительность. Она не была счастлива в своем первом браке с виконтом Александром де Богарне[11]. Прожигатель жизни, тщеславный, расточительный, деспотичный и капризный, настоящий баловень фривольного придворного общества, он всякую другую женщину любил больше, чем свою собственную жену. Он не обращал внимания на Жозефину и кружился в вихре удовольствий, в которых для него, молодого, жизнерадостного офицера, не было недостатка ни в Париже, ни в гарнизонах. При этом он принадлежал к тому типу людей, которые позволяют себе все, что угодно, а по отношению к жене проявляют самую низменную ревность, даже и не любя ее. Очень скоро он стал обвинять Жозефину в неверности и отрицал даже, что он отец ее дочери Гортензии, впоследствии королевы Голландии. И он был не прав, потому что в то время двадцатилетняя Жозефина не имела ни возможности изменить ему, ни охоты сделать это, потому что она любила своего мужа. Впоследствии, конечно, она куда легче относилась к вопросу о верности.

После такого обвинения со стороны Александра Богарне супруги стали жить отдельно, пока, наконец, их снова не соединила тюрьма. Генерал Богарне был невинно обвинен террористами и как аристократ должен был кончить свою жизнь на эшафоте. Жозефина в эти дни его несчастья выказала истинное благородство характера. Несмотря на все страдания, которые причинял ей Александр, она употребила все усилия, чтобы добиться его освобождения. Но все было напрасно. Сама она весной 1794 г. тоже должна была переступить порог тюрьмы. Оторванная от своих детей, Евгении и Гортензии, она в течение трех месяцев изнывала в самой ужасной из революционных тюрем, в грязном и нездоровом бывшем кармелитском монастыре. И когда 6 Термидора голова ее мужа упала под топором палача, она так искренне оплакивала его смерть, как будто он никогда не причинял ей никакого зла.

К ней самой судьба была милостивее. Сильная лихорадка, — настоящая или притворная, это подлежит сомнению, — приковала ее к тюремной койке и помешала ей появиться перед революционным трибуналом, который должен был вынести ей смертный приговор. Провидение простерло свою охраняющую руку над этой женщиной, которой было суждено носить корону Франции. Во время ее болезни случилось невозможное: Робеспьера, всемогущего диктатора, который держал в своих руках тысячи человеческих жизней, самого постигла Немезида! Он должен был искупить на гильотине все свои преступления. Его смерть открыла для всех томившихся в тюрьмах двери для новой свободы и новой жизни. Вместе со многими товарищами по несчастью была спасена и Жозефина Богарне.

Но она спасла только свою жизнь, больше ничего. Ее состояние, ее имения — все было конфисковано». (Г. Кирхейзен «Женщины вокруг Наполеона»)

12

…Или его вторая жена, дочь знаменитого дома Габсбургов. — Габсбурги — династия, правившая в Австрии (с 1282 — герцоги, с 1453 — эрцгерцоги, с 1804 — австрийские императоры). Вторая жена Наполеона — Мария-Луиза, дочь императора Австрии Франца I.

«Второй брак Наполеона был его погибелью. Политика связала его с австрийской эрцгерцогиней, политика разлучила его с ней!» Это сказал уже в 1813 г. князь Шварценберг. Сам Наполеон называл эту эпоху своей жизни «пропастью, замаскированной цветами». И действительно, как только засохли цветы, скрывавшие вначале от его взоров бездну, она засияла перед ним своей страшной глубиной. Но было уже слишком поздно. Он думал этим союзом доставить себе и Франции огромную политическую выгоду и прежде всего обеспечить длительный мир, а также баюкал себя пагубной мыслью, что могуществом он может достигнуть того, в чем ему было отказано по рождению. Его честолюбие было удовлетворено. Этой своей женитьбой он дал миру беспримерное в истории времен и народов зрелище: он, выскочка, сын революции, узурпатор, и он выбирает себе супругу из стариннейшего из царствующих европейских домов! Он, Наполеон Бонапарт, сделался зятем императора Австрии, который незадолго еще до этого носил титул «императора Германии»! Итак, Наполеон окончательно был принят в королевскую среду. Для его династии был заложен краеугольный камень, потому что эта юная эрцгерцогиня представляла верную гарантию в том, что она даст наследников. «Благо Франции требует, чтобы основатель четвертой династии жил до преклонного возраста, окруженный непосредственным потомством, как защита и порука для всех французов и как залог славы Франции!» Так говорил сын разведенной Жозефины, принц Евгений, в государственном совете 16 декабря 1809 г.

И однако императору французов пришлось дорого заплатить за этот шаг, продиктованный ему честолюбием и политическими соображениями. Внезапно рухнул трон и царство, и только горестное воспоминание о сказочном счастье и о блестящем времени супружеской жизни с царской дочерью осталось в удел изгнанника на неприютной скале среди океана. Там впервые он ясно сознал свою ошибку. Как бы в оправдание самого себя говорил он однажды: «Мне ставят в упрек, что связь с австрийским домом вскружила мне голову, что после женитьбы я стал считать себя настоящим владыкой, словом, что я на минуту вообразил себя Александром, сыном богов!… Но разве это не вполне естественно? Я получил в жены молодую, красивую женщину. Разве же мне нельзя было радоваться этому? Разве я не имел права уделить ей несколько минут моей жизни, не делая себе за это упрека? Неужели же я не мог разрешить себе отдаться на некоторое время своему счастью?» (Г. Кирхейзен «Женщины вокруг Наполеона»)

13

Мне стоит воздеть руки к небесам, подобно Иисусу, и приказать, чтобы ветры перестали дуть. — См. Лука 8:24. «Но Он, встав, запретил ветру и волнению воды; и перестали…».

14

…Вернули бы мне сына… — Сын Наполеона, Наполеон II (Жозеф Франсуа Бонапарт) (1811 — 1832). Наполеон I провозгласил его императором при своем отречении от престола. Никогда не правил, жил при дворе деда — австрийского императора Франца I. С 1818 г. титуловался герцогом Рейхштадтским.

15

Мария Валевская — «Кто не произносит имени этой молодой польской аристократки с известным состраданием, говоря о ней в связи с именем Наполеона? Еще и теперь на графиню Валевскую смотрят как на жертву Минотавра, который безжалостно набросился на свою добычу и подчинил ее своей грубой силе, несмотря на все ее отчаянные мольбы, несмотря на ее ужас и слезы. Это весьма распространенное мнение обязано своим происхождением главным образом мемуарам г-жи Ремюза, которая первая пустила слух, будто Наполеон через посредство Мюрата выбрал себе эту возлюбленную среди высшей польской знати, без всяких обиняков заставил привести ее к себе и предложил ей ужин, ванну и свою постель. Клевета или выдумка — это все равно одно и то же.