Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая - Эрнест Лависс

4 ноября 1834 года подал в отставку весь кабинет. Составилось так называемое «министерство трех дней», павшее при общих насмешках, и прежний кабинет вернулся к власти <с маршалом Мортье в качестве председателя. Маршал, совершенно не умевший говорить с парламентской трибупы, уступил председательство герцогу де Бройлю 12 марта 1836 года, — б февраля, к всеобщему удивлению, министерство осталось в меньшинстве по вопросу о конверсии государственной ренты (оно требовало отсрочки этой меры).

Министерство 11 октября, помимо репрессивных законов, закона об ассоциациях и сентябрьских законов, первое выдвинуло в 1833 году вопрос об укреплении Парижа и в том же году провело законы о департаментской организации и о народом образовании[125].

Единство и долговечность кабинета 11 октября объяснялись присутствием в его среде трех главных вожаков партии сопротивления: Тьера, Гизо и де Бройля. Но герцог де Бройль, человек довольно властного и весьма независимого нрава, «был пе по душе Луи-Филиппу, который с каждым днем все сильнее стремился к установлению личного управления. Тьер и Гизо хотели каждый с своей стороны председательства в совете, и соперничество их честолюбий не давало более возможности держать их в составе одного и того же министерства. Сверх того, опи совершенно различно понимали конституционный режим; отличаясь в равной степени властным характером, они расходились в том отношении, что Тьер был решительным сторонником парламентарной теории, согласно которой король должен стоять вне правительства. Ему приписывается изобретение известной формулы: «Король царствует, но не управляет». В этом отношении Гизо готов был сделать Луи-Филиппу широкие уступки, и потому в конце концов одержал верх над Тьером. Между королем и его министром с 1840 года царило полное согласие. «Это мои уста», — говорил Луи-Филипп о Гизо.

Соперничество обоих честолюбцев нашло отголосок в палате. Большинство разделилось на правый центр с Гизо и доктринерами, левый центр с Тьером и незначительную группу, руководимую Дюпеном, — среднюю партию, занимавшую промежуточное положение между обоими центрами. Оппозицию составляли: либеральная левая, руководимая Одилоном Барро, имевшая почти республиканский характер, несмотря на свое название династической левой, и легитимистская правая, оратором которой был Берье. Господствовавшие среди большинства раздоры и личная политика короля вызвали целый ряд министерских кризисов. Франция имела не меньше шести кабинетов с 22 февраля 1836 года, когда составилось первое министерство Тьера, до 29 октября 1840 года, когда было назначено министерство Сульта — Гизо, сохранявшее власть в продолжение последних семи лет царствования Луи-Филиппа.

Тьер. Тьер дебютировал в качестве журналиста в газете Конституционалист. В 1823–1827 годах он издал Историю французской революции, доставившую ему громкую известность. Он посещал герцога Орлеанского; вместе с Каррелем и Минье он основал в 1830 году газету Насьональ. Когда появились июльские ордонансы Карла X, Тьер составил и первый подписал протест журналистов, а когда он убедился в победе революции, то опять-таки первый выдвинул кандидатуру герцога Орлеанского и поспешил за ним в Нэйи. В награду он получил пост помощника государственного секретаря по министерству финансов в кабинете Лаффита. Он сумел умерить свой либерализм настолько, что мог сохранить свой пост в кабинете Казимира Перье. По смерти последнего он, по желанию короля, получил принадлежавший покойному портфель министра внутренних дел, хотя ему было в то время всего 35 лет. С противниками режима он расправлялся так же энергично, как его предшественник, и во время апрельского восстания 1834 года его видели верхом на коне рядом с генералом Бюжо, бригада которого штурмовала баррикады. Сентябрьские законы были делом его рук.

Тьер обладал необыкновенной хитростью, итальянской гибкостью, утончённой ловкостью, живым и ясным умом, большой трудоспособностью, редким даром приспособления, неутомимой энергией и сверх того необычайным властолюбием. Ламартин в одной из своих речей, произнесенной против Тьера, когда последний в 1840 году вторично занял пост председателя совета, с поразительной рельефностью охарактеризовал эту преобладающую страсть министра. «Вами движет, — сказал он, — беспокойная, ревнивая, неутолимая страсть, которую ничто не в силах удовлетворить и которая ни с кем не хочет ничего разделить… Это — страсть к власти, страсть управлять, управлять одному, управлять всегда, управлять с большинством, управлять с меньшинством, как сейчас; управлять со всеми и против всех; царствовать одному, царствовать всегда, царствовать во что бы то пи стало».

Первое министерство Тьера было недолговечно. Будучи сторонником энергичной внешней политики, он хотел послать в Испанию французскую армию, чтобы поддержать испанских либералов против карлистов. Но король воспротивился вмешательству в испанские дела, и 25 августа 1836 года Тьер подал в отставку.

Моле и личное правление короля. Таким образом, падение Тьера было актом личной политики короля; точно такой же характер носило назначение нового председателя совета министров, Моле (6 сентября 1836 г.). Моле получил портфель иностранных дел; главным сотрудником его был Гизо. Моле, один из фаворитов Наполеона, который сделал его префектом, членом Государственного совета, начальником ведомства путей сообщения и, наконец, министром юстиции, перешел впоследствии на службу к Людовику XVIII и занимал пост морского министра в кабинете герцога Ришелье. С 1822 года он в палате пэров примкнул к оппозиции. В 1830 году Лаффит пригласил его в министерство иностранных дел. Весьма образованный и замечательно умный человек, обладавший твердым и умеренным характером, равно далеким от догматической жесткости Гизо и от оппортунизма Тьера, он имел в глазах Луи-Филиппа то неоценимое преимущество, что выказывал полную готовность проводить его личные взгляды и был убежденным сторонником влияния короля на государственные дела. Так как новый министр не представлял ни одной из существовавших в палате групп, то он сразу был встречен с недоверием.

После страсбургского покушения принца Луи-Наполеона Моле не мог провести закона о выделении дел военнослужащих в особые суды. Эта неудача, затем дурной прием, оказанный палатой закону о назначении удела герцогу Немурскому, отсутствие солидарности между Моле и Гизо — все это привело в апреле 1837 года к распадению министерства. Но король снова поручил Моле составить кабинет, в который вошли Барт, Монталиве и Сальванди.

Коалиция. Таким образом, парламент очутился лицом к лицу не с новым министерством, а с новой политической системой, так как становилось ясно, что Луи-Филипп намерен управлять с помощью палат, но не посредством палат. Так как Моле надеялся, что новые выборы доставят ему покорное большинство, то палата депутатов была распущена 3 октября, но на самом деле оп получил ничтожное большинство всего в несколько голосов.

И вот снова возник конфликт, подобный тому, который произошел в 1815–1816 годах между Людовиком XVIII, Ришелье и «Бесподобной палатой», и возобновилась борьба, между теорией преобладания палаты и теорией преобладания короля. В печати «парламентская» доктрина была формулирована в 1838 году Дювержье де Горанном, бывшим сторон-, ником партии сопротивления, в его книге О принципах представительного образа правления и об их практическом применении. «Если только выборы не являются пустой декорацией, — говорил он, — то необходимо предоставить законна опрошенной нации решающий голос»; «парламенту должно-принадлежать последнее слово». «Замена личного управления парламентским режимом» — гласил лозунг, который Дювержьа де Горанн дал оппозиции.

Оппозиция состояла из династической левой, левого центра и доктринеров правого центра. Вожди этих групп — Одилоа Барро, Тьер и Гизо — сблизились и составили коалицию против «придворного министерства». После нескольких маловажных, стычек в течение обеих сессий 1838 года коалиция дала министерству генеральное сражение в январе 1839 года при обсуждении адреса. В комиссии, которой поручено было составление этого адреса, Тьер, Гизо и Дювержье де Горанн предложили редакцию, в иных местах напомипавшую адрес 221, поданный Карлу X. Последние фразы в особенности направлены были прямо против короля: «Мы глубоко убеждены, ваше величество, что только тесное единение властей, сдерживаемых в границах, определенных конституцией, способно обеспечить безопасность страны и силу вашего правительства. Твердая и искусная администрация, опирающаяся на благородные чувства, отстаивающая во внешних делах достоинство вашего престола и ограждающая его во внутренних делах своей ответственностью, представляет вернейший залог того содействия, которое мы с такой охотой готовы вам оказать». Таким образом, политика короля совершенно определенно названа была антиконституционной; наконец, в последнем абзаце проекта адреса, министерству выражалось решительное порицание.