Петровские Ведомости - Бандильерос

Стояла чисто весенняя погода – было солнечно, сыро, в городе пахло грязью и навозом, деревом, поэтому даже Козлов не упускал возможности лишний раз побыть на воздухе. Снег уже стаял полностью – его сменила противная грязь, как осенью. Времени стало немного побольше благодаря тому, что остальные работали без моего участия – я выполнял только постоянные обязанности – наведывался на добывающие предприятия, к генералу, к шпиёнам в Москву и следил за довольствием людей.

– Кирилл, у меня дело, – сходу сообщил Яков Вениаминович.

– В таком случае в доме, – я пошёл в обход, через служебный, так сказать, вход. Яков Вениаминович следовал за мной, в кабинет. Весна не сильно изменила кабинет начальника – я сменил картины на стенах, освещение из люстрового сделал в виде светильников между картинами и добавил пару увесистых тяжёлых закрытых шкафов. Внутри место заняла различнейшая техника. К моему величайшему сожалению, по мере накопления типов работы, копилась и техника. Для удобства презентаций пришлось поставить проектор, заменив им большой лсд-телевизор, он же служил для кинопоказа, туда же и домашний кинотеатр в виде звука, ворох кабелей и штекеров, удлинители, даже парочка ноутбуков, припрятанных прозапас, вдруг понадобится выдать посетителю? Один раз уже пригождались.

– У меня есть предложение, – тут же сказал Козлов, только лишь переступив порог кабинета.

– Давай, Яков Вениаминович, Жги! – улыбнулся я.

– Предлагаю открыть типографию. Я имею в виду настоящую, готовую к массовому выпуску книг и журналов…

– Наша, как я понял, вас не устроила? – я поднял бровь, припомнив печатную машину с довольно хорошей эффективностью.

– Нет, почему, я говорю не о типографском оборудовании. Я говорю о самой типографии как таковой, – активно забегал по кабинету Козлов, – то есть о печати и продаже книг, журналов, газет, листовок, проспектов, прочих мелочей… В целях просвещения! Возможно, даже придётся начать с того, что научить людей читать, то есть выпускать ликбезовские книжки. Нужно же будет обеспечивать переплёт книгам, один я с такой работой не справлюсь. Да, не справлюсь. Придётся серьёзно потрудиться…

– Стоп! – остановил я его приступ энергичности, – стоять!

Козлов наконец остановился и перестал мельтешить, я воспользовался моментом: – зачем, можешь мне объяснить, будем печатать книги без серьёзной на то надобности? Нет, Яков Вениаминович, остановитесь.

Их гиперэнергичного пенсионера словно сдули воздух, он посмотрел на меня как на врага народа:

– И что, оставим ситуацию в таком же состоянии? Нет, это категорически невозможно!

– Возможно, – пожал я плечами, успокаиваясь, – ещё как возможно. Если хотите заняться просветительской деятельностью – пожалуйста. Вот только люди, даже научившись читать, без обилия чтива быстро грамоту забудут. Без обилия прикладных задач – разучатся считать более, чем необходимо им для текущих задач. А задачи нехитрые, поэтому все труды ваши будут мартышкиными. Работы много, пользы ноль.

– О чём я вам и говорю! – радостно поддакнул Яков, – именно что без обилия информации. И нет никакой необходимости создавать самим море различных книг. Мало кто за всю жизнь читает больше ста книг, а то и вовсе счёт идёт на десятки. Вот вы сколько прочитали за свою жизнь?

– Хм… несколько тысяч, наверное, – засомневался я, – знаете, в наших условиях книги как грязь, читаются быстро, забываются тут же.

– Именно. Зачем такие сложности, если можно издать несколько десятков книг? Сотню.

– Помножьте на тираж, – не согласился я, – допустим, маленький тираж для нашего мира, пять тысяч экземпляров. Получается пол миллиона книг. Где вы возьмёте такую мощность? И кто займётся их созданием, ведь для этого нужна работа настоящих профи, что бы понятно разжевать и в рот положить…

– Сделаем, – обрадовался Козлов.

– Пока что не буду гнать лошадей, – не согласился я с ним, – предлагаю взять Архангельских обывателей в качестве пилотного проекта, но и только. В сам эксперимент не вмешиваться, осуществить с помощью имеющихся возможностей.

– Понятно, – снова погрустнел на мгновение Яков Вениаминович, но только лишь на мгновение.

Честно говоря, Козлов в чём-то прав. Я не могу с ним не согласиться, но такое дело нельзя просто взять нахрапом, это даст только кучу проблем и ни одного решения. Поэтому я не спешил сразу реализовывать всё, что было нужно. Если посмотреть на проблему более глобально – наша проблема в том, что все местные не умеют читать. Именно читать, остальному можно научиться, читая книги. Особенностью местного быта было то, что книга – это не массовый способ хранения информации, а что-то вроде картины или статуи, это штучное произведение искусства. Даже печатное дело, уже нашедшее кое-какое распространение в России, не изменило положения дел – стоимость книг высока, их покупают только редкие люди и относятся к ним архибережно, а не как мы – свалили в стопку, да стопку в топку, если замечен какой дефект при печати. Поэтому предложение Козлова было не лишено рационального зерна – именно через увеличение числа грамотных людей и профессиональной литературы мы можем повысить КПД населения. Я задумался над этим серьёзно, а Козлов, гад, – ухмыляясь сел на диван и не мешал мне думать. Для выпуска большого количества книг нужны целые полиграфические комбинаты, тонны красок, бумаги и так далее, но это уже не моя забота. Это пусть местные суетятся, может, чуток поможем знаниями и технологиями, но не более того. Наши печатные машины были цифровыми, брали заготовки в PDF, печатали довольно маленькими тиражами в мягкой обложке, а потом это надо было ещё и склеивать. Более серьёзная типография – это уже уровень промышленного предприятия. Конечно, много места она не займёт при таких тиражах. Нужны были по-настоящему промышленные печатные машины. Насколько я знал, были и такие машины. Главное преимущество цифровой печати перед обычной – не нужны были сотни и тысячи человек обслуживающего персонала. Даже десятки не нужны были – два человека на машину, один печатает, другой склеивает на специальном станке. Тут, насколько я понял, ситуация иная…

– Вот что, – обратил я на себя внимание Козлова, – пулемёт я вам не дам. В смысле, многовато будет – типографию устраивать. Максимум – хорошая цифровая печатная машина, обслуживающего персонала тоже выдать не могу. Максимум – привлечь из уже имеющихся людей, по профессии. И главное – всё, что напечатаешь, пускать в серию только после одобрения мной и вычитки. Если, не дай бог, найдётся что-то в тексте, чего быть не должно, или то, что может сыграть на руку нашим естественным врагам… ну, ты понял.

– Понимаю, – с грустью и примирением с реальной действительностью, сказал Козлов.

– Хорошо, саму печатную машину и расходники я тебе достану, а дальше – сам, как получится. Это даже не второстепенное, это пятое-десятое по важности дело.

Козлов ушёл довольный, однако мне от этого было не легче. Ещё чего доброго – устроит тут аншлаг или схлопочет от попов обвинения в ереси, и создаст проблемы на пустом месте. Или ляпнет на бумагу что-то не то и всё, объясняйся потом с местными. Поэтому сплюнув, я попёрся в наш двадцать первый век, предварительно захватив машины и своего друга. Саня даже забыл, о чём мы говорили пару часов назад, поэтому оторвался от какого-то важного дела.

– Подъём, Саш, – оторвал я его от работы в мастерской, – не забыл? Тебе ещё ехать и договоры договаривать.

– О, точно, – он оглянулся на ту сторону мастерской, где работали инженеры и тяжко вздохнув, попросил несколько минут, переодеться. Переоделся он быстро – я только двигатель завёл и мы выехали.

Кстати, о генерале. Семёнов наконец-то вошёл в ритм. То есть перестал выглядеть как загнанная лошадь. К нему мне и предстояло съездить. До МКАДа мы добрались вместе с Саней – я держался позади него, а потом разделились. Я загнал машину на стоянку и пересел на метро, а Синицин поехал дальше. Работа ему предстояла нелёгкая, поэтому его я тревожить не собирался.

Семёнов кого-то очень громко распекал по телефону, так, что через дверь было прекрасно слышно. Как только он закончил ругань, я, постучавшись, вошёл.

– Синкерович! – обрадовался генерал, – как жизнь молодая?

– Нормально, товарищ генерал. А у вас что за причины так ругаться?

– Что, слышно? – сконфуженно посмотрел он на лежащий на столе телефон. Древнюю нокию самой неубиваемой модели.

– Не то слово. Люди даже стороной обходят кабинет.

– А, не бери в голову, – махнул он рукой, – опять какие-то проблемы с оборудованием. Вот не понимаю я людей – как только дали им полную технологическую свободу, они натащили себе самого сложного оборудования, а потом чешут репы, думая, как эту фигню использовать. У тебя-то как?

– Тоже неплохо, – кивнул я, – утром состоялась презентация первого парового двигателя полностью нашего. Радости было – не счесть, ведь его то, двигатель, можно свободно применять. Уже строим наполеоновские планы по механизации, и ещё Козлов воду мутит…