Её вина (СИ) - Джолос Анна

Где-то там, глубоко внутри, вспыхивает тлеющий уголёк надежды. Громов ко мне не безразличен… Да, он пьян и скорее всего не совсем отдаёт отчёт своим поступкам. Но всё же я думаю, что пьян он не до такой степени, чтобы не осознавать, с кем и что делает.

Большие мужские ладони уверенно ложатся на мою шею. Пальцы очерчивают линию вдоль горла, спускаются ниже к плечам и сжимают их.

Провожу языком по его губам, распаляя сильнее, и в следующую секунду оказываюсь прижатой к бортику бассейна, вода в котором по ощущениям поднялась градусов на двадцать.

Поцелуи становятся глубже. Жарче. Отчаяннее… А объятия – всё теснее и откровеннее.

Максим прижимает меня к себе, мои руки путешествуют по его телу, и шансов остановиться у нас всё меньше. Потому что в кои-то веки человек, который стоит напротив, руководствуется не доводами рассудка, а чем-то другим… Почему он решил позволить этому случиться – для меня загадка. И разгадывать её сейчас я не собираюсь.

Отстраняюсь, чтобы глотнуть немного воздуха, и мы замираем, тяжело дыша.

Медленно опускаю тонкие лямки коктейльного платья. Решительно стягиваю его через низ и с вызовом смотрю на парня, мысли о котором с недавних пор прочно засели в глупой голове. Вскидываю подбородок, и меня вдруг накрывает какое-то совершенно дурное волнение. Оно зарождается в области солнечного сплетения, простреливает до самых лопаток и распускает по телу ворох бешеных мурашек…

Останови всё это сейчас, если хочешь…

Взгляд Максима, расплавленный и потемневший, пробирается под самую кожу. Откровенно изучает,  будоражит и заставляет нервничать.

– Конец платью от Валентино, – чтобы хоть как-то разрядить обстановку, констатирую я, глядя на брендовую вещицу.

Попадаю в кольцо его сильных рук. Наши обнажённые тела соприкасаются, и я прикрываю отяжелевшие веки от удовольствия.

– Жаль. Красивое… – отвечает он.

Одним ловким движением поворачивает меня так, чтобы я стояла к нему спиной. Живот касается холодной плитки, и я судорожно сглатываю, когда Максим припадает горячими губами к моей шее. Кажется, с языка слетает что-то нецензурное. Непроизвольно вздрогнув, склоняю голову чуть в сторону. Резко выдыхаю… Не могу сдержать сладострастный стон, ведь его ладонь накрывает болезненно ноющую грудь и начинает мучительно медленно ласкать её. Настойчиво, и именно так, как мне того хотелось бы…

– Этого добивалась, да? – горячий шёпот, губы задевают ухо и уверенно скользят вниз.

Вместо слов зарываюсь в пряди его волос и прижимаюсь лопатками к разгорячённой коже. Цепляет пальцами подбородок, приподнимая его. Нетерпеливо оглаживает ими контур моих губ. Надавливает, вынуждая разомкнуть их.

– Прямиком в ад привела меня, Барских…

Не скрою, неимоверно больно слышать ничем не прикрытое сожаление, так отчётливо звучащее его голосом…

Но моя беда в том, что тормоза всегда отсутствовали напрочь.

– Тогда сгорим там вместе, м? – спустя минуту гнетущей тишины шепчу я, ощущая, как глаза застилают жгучие слёзы...

Глава 66 Максим

Рот у таксиста не закрывается ни на секунду. Это притом, что беседу на тему перенаселения Москвы я не поддерживаю. Смотрю в окно и прокручиваю в голове всё то, что случилось со мной за последние пару месяцев...

Совершенно точно ДТП разделило мою жизнь на до и после. И если сперва казалось, что можно поставить крест на своей спортивной карьере, то сегодня я так уже не думаю. Этап депрессии и стадии на которой опускаются руки – миновал. Самое страшное, пожалуй, позади. Не остался инвалидом, и это главное. Дальше всё будет зависеть только от меня. Всего-то необходимо приложить ещё немного усилий и терпения для того, чтобы правильно завершить процесс восстановления. Реабилитолог Женя прав. Иногда не стоит торопиться. Пусть всё идёт своим чередом.

Прикрываю веки и потираю виски. Н-да… Не стоило мне пить. Но уж больно непростым выдался этот чёртов день рождения. Друзья, то и дело открыто демонстрирующие сострадание и сочувствие. Парни из команды, наперебой рассказывающие о своих успехах. «Сюрпризы» от хозяйки дачи и очередной громкий скандал с Олей. Третий по счёту за последнюю неделю.

Признаться честно, наши отношения дали трещину задолго до первого откровенного разговора, состоявшегося несколько дней назад. Разговора о том, что нам пора разойтись и пойти разными дорогами…

Я был его инициатором, и Оля тяжело восприняла тот диалог. Наотрез отказалась меня послушать и спокойно обсудить всё то, что между нами происходит. Начала кричать, ругаться. Утверждать, что у меня временное помешательство, случившееся на фоне «длительного состояния душевного дискомфорта» и обвинила в том, что я своим предложением расстаться обесцениваю те годы, которые мы провели вместе. Мол не нужно рубить с плеча, Максим. Такие решения не принимают в одночасье. Давай не будем торопиться.

Дурак… Нужно было ставить точку ещё тогда. Не оттягивать болезненный и неприятный момент. Но мы, увы, этого не сделали и… получилось то, что получилось.

Мой день рождения стал последней каплей. Как-то всё одно на другое неудачно наложилось… У Оли на фоне перебора с алкоголем случилась истерика, в ходе которой и всплыли новые нелицеприятные факты.

О гениальном плане Арины и Оли я узнал лишь потому что Ржевская нечаянно в порыве злости сама обмолвилась об этом. Да, с одной стороны, вроде как одна пыталась помочь, а вторая думала о нашем будущем. Но с другой… в очередной раз что-то провернули за моей спиной. И меня это конкретно задело.

Нервы по итогу сдали окончательно. Весь вечер не пил, а тут… захотелось. И надо ж было в этот самый момент появится Ей.

Пришла. Выбрав для задушевной беседы и флирта далеко не самое удачное время.

Арина...

Слишком долго и настойчиво я убеждал себя в том, что равнодушен к ней.

Ага, как же…

Клянусь, то, что происходило со мной, казалось полным бредом. Ведь изначально во мне поселилось лишь одно чувство к этой девушке…

Я ненавидел её с той самой минуты, когда пришёл в себя. И ненавидел её тогда, когда она заявилась ко мне домой, обманным путём проникнув в квартиру.

Ненавидел за то, что по её милости чуть не попал в инвалидное кресло.

За то, что пропустил событие, к которому шёл долгие годы.

За то, что постоянно лезла со своими деньгами, предлагая помощь и содействие.

Ненавидел, правда. Ничуть не верил в её раскаяние и мечтал о том, чтобы она просто исчезла.

Мне хотелось избавиться от присутствия Барских. Не видеть, не слышать. От слова совсем. Поддерживать с ней общение я не собирался. Ещё тогда в больнице дал понять.

Однако что-то с тех пор пошло не так... Думал о ней всё чаще и злился на самого себя. Потому что… в глубине души понимал, чем-то зацепила. Не идеальной внешностью, нет. И, разумеется, деньги её тут тоже были ни при чём.

Слишком мой типаж. Вот и всё…

Чем больше я узнавал об этой девушке, тем явственнее чувствовал интерес к ней. Истории из её прошлого, рассуждения Захара о подруге, наши странные диалоги… Я стал ловить себя на мысли, что она мне нравится. В первую очередь как человек.

Да, согласен, звучит немного странно, учитывая историю нашего знакомства, но тем не менее это так… Меня привлекла её непосредственность, взбалмошность и сила характера. А ещё то, что она не пыталась казаться лучше, чем есть на самом деле.

Однако кое-что меня настораживало. Вызывающе дерзкая, смелая и острая на язык Арина, слишком напоминала ту, с которой я хлебнул горя. Возможно поэтому я так долго боролся с собой. Не желая наступить на те же грабли.

Переломный момент наступил после того, как я застал её в слезах. В тот самый вечер, когда она вернулась от своего жениха. Наверное, именно тогда моё отношение к ней переменилось окончательно. По той простой причине, что я имел возможность увидеть совсем другую Арину… Слабую, ранимую и растерянную.