История русской армии - Антон Антонович Керсновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Расквартированные там войска Гренадерского корпуса находились в Польском походе. В поселениях оставались лишь резервные и поселенные батальоны и кантонисты, то есть как раз недовольные своей участью «осолдаченные» крестьяне. Азиатская гостья не миновала и тех благословенных мест, поселенцы стали умирать – и это оказалось последней каплей, переполнившей чашу…
В начале июля месяца{28} рабочие батальоны с резервными и поселенными войсками отбывали лагерный сбор в районе Старой Руссы. Разговоры питерских фабричных о том, как это они дубьем и кольями «выгнали холеру», сильно подействовали на психику наряженного в мундиры серого люда – и 10 июля вспыхнул бунт рабочих батальонов, перекинувшийся затем 16-го числа и на поселенцев 1-й гренадерской дивизии. Толпы бунтовщиков разгромили Старую Руссу, зверски расправляясь с лекарями и офицерами. Свыше 100 человек этих последних было замучено насмерть (среди убитых был и начальник лагерного сбора – генерал Леонтьев), сотни других избиты, арестованы и спасены от смерти лишь быстротой усмирения бунта энергичным подполковником Эйсмондом с батальоном екатеринославских гренадер.
Расправа с бунтовщиками была сурова, но вместе с тем это раскрыло Государю (лично прибывшему 25 июля на место бунта) всю действительную и неприкрашенную картину жизни и быта поселенных войск. Свыше 3 тыс. бунтарей выслано по этапу в Кронштадт (в том числе 10-й рабочий батальон в полном составе), 2500 были прогнаны сквозь строй (150 – насмерть), все были отданы в сибирские и оренбургские батальоны.
8 ноября 1831 года состоялся высочайший указ о переименовании Новгородских военных поселений в округа пахотных солдат. Округа эти больше не считались принадлежащими полкам, поселенные батальоны и роты расформированы и наименованы волостями и селами, жители переведены на крестьянское положение, быт их изъят из ведения начальства, они опять могли вести хозяйство и строиться по своему желанию («связи» отведены под постой войск). «Рассолдаченное» население несло рекрутскую повинность на общих основаниях (желающие могли определяться не в очередь на 15 лет вместо 25). Детей больше не отбирали в кантонисты, куда подлежали отдаче лишь дети нижних чинов действительной службы. В бывших округах 1-й гренадерской дивизии оставлены лишь поселенцы 1-го карабинерного полка, единственного, не принявшего участия в бунте, и особенно благонадежные люди других полков, а также прослужившие свыше 20 лет.
Пахотные солдаты были в общем приравнены к казенным крестьянам, но обязывались 3 дня в неделю работать на общественную пользу, заготовляя хлеб и фураж для расквартированных в их округах войск.
В 1832 году в южных поселениях эскадроны были отделены от действующих и резервных и подчинены начальникам дивизий, а в 1836 году и вовсе изъяты из ведения военного начальства. В том же 1836 году в округа пахотных солдат были обращены военные поселения Могилевской и Витебской губерний{27}.
По посещении Кавказа Николаем I в 1837 году там решено было учредить военные поселения в областях, смежных с непокорными горскими племенами, селить там семейных солдат и дать им наделы по 15–20 десятин и различные льготы, аналогичные в общем таковым же пахотных солдат. Сыновья их по достижении 20 лет становились в строй кавказских полков. Атмосфера Кавказской армии всегда была чужда доморощенной пруссачине, мертвящему шаблону и очковтирательству – и эти поселения, разумно и целесообразно организованные, явились надежной защитой от горцев. Постепенно они были причислены к кавказским казачьим войскам.
Когда Император Александр II вступил на престол, он упразднил батальоны кантонистов и отправил одного из своих флигель-адъютантов полковника Столыпина ревизовать округа пахотных солдат. Столыпин нашел население этих округов совершенно обнищавшим, так как для обслуживания нужд расквартированных там войск требовалось такое количество земли, что на собственное обзаведение оставалась либо неудобная земля, либо совершенно недостаточные участки. Тогда в 1857 году состоялся указ об упразднении округов пахотных солдат, чем окончательно искоренено это сорокалетнее зло.
* * *
Так закончилась прекрасная мечта Александра I облагодетельствовать русскую армию устройством ее на прусский образец. Система Шарнхорста (знаменитая Krümpersystem), безусловно, имела свои достоинства, но необходимым условием для ее осуществления был короткий срок службы, то есть имело место в ландвере отнюдь не 25 лет, как было у нас. Прусский же ландверман два месяца в году был солдатом, но солдатом настоящим, не отвлекаемым от военных занятий никакими хозяйственными нуждами, а остальные 10 месяцев был крестьянином, но опять-таки настоящим крестьянином, не обязанным маршировать под барабан за плугом, а живущим в своем отцовском доме и занимающимся хозяйством, как сам найдет целесообразным.
У нас же военный поселенец не был ни тем, ни другим, поселяемый солдат переставал быть солдатом, но не становился крестьянином, а осолдаченный землепашец, переставая быть крестьянином, настоящим солдатом все же не становился. Эти люди были как бы приговорены к пожизненным арестантским ротам: с 7 лет – в кантонистах, с 18 – в строю, с 45 – «в инвалидах». Они не смели отступить ни на йоту от предопределенного им на всю жизнь казенного шаблона во всех мелочах их быта, их частного обихода. Перенимая пруссачину, мы «перепруссачили». Немецкая идея, пересаженная шпицрутенами в новгородские суглинки и малороссийский чернозем, дала безобразные всходы (и еще более безобразные результаты получатся затем от пересаживания на русскую почву немецкого материализма и немецкого марксизма).
Император Александр и его советники, наверное, очень удивились, если бы им сказали, что идея военных поселений, скопированная ими на Западе и прививавшаяся ими с таким насилием над природой русского человека, существует уже в России испокон веков – притом в естественном, самобытном, вполне подходящем для русских условий виде. Для этого им только стоило обратить свои взоры вместо Запада (куда они упорно смотрели) на Юго-Восток. И они увидели бы, что это их «новое слово», это «содружество меча с оралом» было давно – ив идеальной степени – осуществлено казачеством. К чему было вводить каторжный режим для сотен тысяч русских людей, калечить их души и тела псевдозаграничными хомутами и намордниками, когда те же «военные поселения» были уже давно осуществлены под именем «станиц» тут же у нас в России? Учреждение поселений на Кавказе на казацкий образец и полный их успех показали
