Рыцарь с железным клювом - Сергей Карпущенко

Володя обижался:

- Да если б ты видел, что они с тем мужиком, со Злым то есть, сделали! Кочергой раскаленной пытали!

- Подумаешь, кочергой, - равнодушно откликался Кошмарик. - И тебя бы маленько попытали б - ничего с тобой бы не случилось, только крепче стал бы. Зато отвязались бы от тебя...

Володя вздыхал:

- А что, думаешь, они ещё могут... привязаться?

Кошмарик с холодной деловитостью отвечал:

- Откуда я знаю. Я не доктор и, что там от них в машине осталось, не видел. Впрочем, кувыркались они ништяк, хорошо кувыркались. Думаю, они к тебе уж не привяжутся больше, не волнуйся.

И Володе становилось жутко. Выходило, что катастрофа случилась по его вине и, значит, он был повинен в смерти двух людей. Какими бы злодеями ни были они, все равно Володе было жаль их, и он никак не мог примириться с мыслью, что явился причиной из гибели. Но другой, злой человек, живший в глубинах Володиного нутра, настойчиво шептал мальчику: "Не тревожься. Если бы не ты их убил, то они убили бы тебя. Вас бы остановили, тебя с картиной отвезли на дачу, там бандиты увидели бы, что ты нес им копию, а не оригинал, и в том самом страшном кресле ты бы заплатил за свой обман".

- Слушай, а ты, калики-моргалики, когда со мной за помощь рассчитываться будешь? - вернул Володю в реальный мир голос Кошмарика.

- Подожди, я рассчитаюсь с тобой, - заверил Володя Кошмарика. - Мне бы теперь только с Белорусом разобраться. Он ведь тоже картину хочет получить.

- Да как же ты с ним разберешься? Может, снова тот же вариант раскрутим? Сам видишь, отлично получилось.

- Нет, не подходит, - решительно отказался Володя и снова дотронулся до своего разбитого носа. - У меня есть другой план, без мордобитий. Морду, впрочем, могут самому Белорусу набить. Если получится, тут же идем с тобой в одно местечко, в мой тайник, забираем Боттичелли и загоняем за пол-лимона баксов - дешевле не отдам. Получишь за помощь десять тысяч долларов. Тебе довольно?

- Хватит, - стараясь казаться равнодушным, сказал Кошмарик, вначале пошевелив губами, мысленно переводя "зеленые" в рубли.

После ужина в кафе Кошмарик довез Володю до метро, и они расстались. Кошмарик помчался в коммуну, а Володя домой, унося с собой картину кисти великого Браша, дважды сослужившую ему сегодня службу.

Домой Володя поспел до прихода отца, как смог отчистил куртку, вымылся под душем и стал дожидаться появления отца, обещавшего прийти сегодня поздно. Так и сидел за письменным столом, разложив перед собой учебники, хотя в школу завтра и не собирался идти. Просто Володя уже втянулся в эту двойную жизнь, и она ему очень нравилась, забавляла и веселила его. Теперь каждому, кто обращался к нему, он мог подсунуть, исходя из обстановки, свою особенную маску. И этих масок в коллекции Володи становилось все больше и больше.

Утром Володя полез в холодильник и увидел, что он абсолютно пуст. "Да, папка совсем распустился, - подумал Володя, - надо будет указать ему на недостатки. Ладно, сбегаю в сосисочную..."

Кое-какую мелочь ему разыскать удалось. Оделся и вышел за порог. В сосисочной народу почти не было. Володя взглянул на ценник и ахнул - одна сосиска стоила ровно столько, сколько денег имелось в Володином кармане. Правда, мальчик мог купить ещё кусочек хлеба, но на чай уже ничего не оставалось. "Ну и цены - с раздражением подумал он. - Грабят народ". Особенно противно стало у него на душе, когда он заметил на толстой роже раздатчицы сосисок презрительную улыбку, когда она клала на тарелку заказанную Володей сосиску. "Подожди, - подумал Володя. - Скоро я не только все твои сосиски, но все это заведение купить смогу, а ты у меня полы мыть будешь". И Володя представил, как эта толстая женщина пыхтит, моя пол, а он великодушно вручает ей за работу одну-единственную сосиску.

Мальчик взял тарелку и встал с ней за столиком с круглой мраморной столешницей. Принялся за скудную трапезу, но вдруг рядом с ним встал какой-то гражданин, принесший на двух тарелках целую гору сосисок, в соседстве с которыми лежали три яйца и штук пять жареных пирожков. Два стакана кофе с молоком дополняли завтрак гражданина. "Чтоб ты лопнул, - с завистью подумал Володя, потому что ему было очень стыдно за свою нищенскую еду. - Ничего, скоро я..."

Но додумать мысль или скорей мечту он так и не сумел, мужчина произнес: "Эх, люблю я вас, хорошие мои..." И стал одну за другой уписывать сосиски. Потом он неожиданно подмигнул Володе и заявил, уже обращаясь лично к мальчику:

- Слушай, я, кажись, пожадничал, много набрал. Возьми-ка ты у меня штучки три, не брезгуй, я ещё не трогал их.

И не дожидаясь, покуда Володя даст согласие, скатил со своей тарелки на тарелку Володи даже не три, а целых четыре сосиски. Володя буркнул щедрому дядьке "спасибо" и присмотрелся к нему - лицо мужчины было замечательным! Глаза его были веселыми, искрящимися смехом, но такими маленькими, что подошли только бы одной свинье. Зато его нос был крупным, вытянутым, а на конце расплющивался и даже раздваивался немного, точь-в-точь как у утки. В общем физиономия незнакомца выдавала в нем характер шутника и, наверно, проходимца, как показалось мальчику.

- Ну, чего ты смотришь? Ешь, ешь! - поторопил мужчина Володю. - Разве одной сосиской наешься? Это ж курам на смех, воробышку закусить. Ешь, я сегодня добрый. Вот ещё и яичко тебе, и кофе стакан, чтобы еду запить. А то она без мокрого плохо проскакивает.

Нет, Володя никогда не видел этого человека, но мальчик мог бы поклясться, что когда-то слышал его голос, только где, Володя вспомнить никак не мог.

- А с чего это вы сегодня такой добрый? - спросил Володя. - Может, деньги в лотерею выиграли или жена в отпуск уехала? - пошутил мальчик, приглядываясь к смешному лицу незнакомца.

Шутка пришлась мужчине по душе, и он громко расхохотался, а его утиный нос при этом ещё больше удлинился и стал ещё более плоским.

- Нет, парнишка, не уехала - у меня жены вообще нет. Просто вчера вечером подъехал я на своей тачке к одному рынку, встал там по делам, вдруг вижу: бегут мимо меня трое модных молокососов и подбегают они к другому. Да как начали они того дубасить - и руками, и ногами, а он даже не сопротивляется, будто все это ему доставляет удовольствие. Ну, отдубасили они его, схватили пакетик, что у него в руках был, да деру. Тут из машины, которая перед моей стояла, два мужика выходят, будто ему на помощь, а он-то их так испугался, словно они не помогать ему, а ещё сильнее бить хотели. Как заорет тот парень благим матом - и бежать. Добежал он эдак до мотоцикла, на седло вскочил, и уехал тот мотоцикл. Вот, думаю, какая потеха. Дай-ка за ними вслед поеду, и поехал, и много интересного увидел. Потому-то у меня сегодня такое настроение веселое. Люблю я, знаешь, разные городские сценки собирать, на память, так сказать. Может, потом, когда писателем стану, пригодится...

Как ни была вкусна сосиска, но кусок так и застрял где-то в середине Володиного горла, и мальчик был не в силах протолкнуть её. Все, что рассказывал сейчас обладатель утиного носа, рассказывалось о происшедшем вчера, и Володя, широко открыв глаза, пристально вглядывался в хитрющее, неуловимо смеющееся лицо пожирателя сосисок, пытаясь понять, кто этот человек, случайно ли он подошел к нему и зачем рассказал историю, в которой участвовал он, Володя.

- Ну и что там дальше было? - попытался сохранить невозмутимость Володя. - Итак, вы поехали за мотоциклом. Что дальше?

Мужчине, видно, понравилось самообладание Володи. Он хмыкнул, уколол вилкой шестую сосиску, наполовину отправил её в рот и, жуя, продолжал:

- Нет, первым не я за мотоциклом рванул, а та машинка, из которой мужики выходили, будто на помощь избиваемому пареньку. Долго мы так крутились по городу, - мотоцикл, я видел, от этой тачки удирал. Вот выехали за город, долго мчались по Приморскому шоссе, наконец увидел я, что тачка та мотоцикл обгоняет. Но парень на мотоцикле был не прост. Вынул из кармана пистолет да выстрелил прямо в окошко машины. Прямо, кажись, попал в водителя, потому что тачка юзом пошла направо, закрутилась и перевернулась раз пять по меньшей мере. Тут я понял, что совершилось преступление, остановил свою машину и к разбитой тачке подошел, а мотоцикл помчался дальше.

- Я не стрелял в водителя, понятно вам? - по слогам, весь превратившийся в дубовое полено от напряжения, сказал Володя, понимая, что скрываться нечего, потому что "утиный нос" для чего-то сознательно вызвал его на этот разговор.

- Э-эх, что за чудеса! - наигранно взмахнул руками с зажатыми в них вилкой и куском хлеба таинственный мужчина. - Да разве ж это ты и был там? А, вижу, на самом деле, нос у тебя маленечко расквашен. Да ты ешь, ешь, не стесняйся. - И мужчина с видом заговорщика наклонился к Володиному уху: Ты ешь, а я тебе рассказывать буду, что было, когда я к разбитой машине подошел.

Нет, Володя не мог жевать, потому что догадывался, с кем он имеет дело. Этот мужчина, несмотря на свои веселые глаза и смешной нос, все больше и больше казался Володе страшным, куда более страшным, чем даже Паук со своими телохранителями и Дима. И веселость его теперь представлялась Володе наигранной и совершенно не идущей волчьей натуре этого человека.