Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Какое-то время примарх оставался на месте, неотрывно глядя вдаль. Тишина подавляла. Архам и неизвестный капитан Гвардии Смерти, не моргая, смотрели на Сор Талгрона.

— Как вы узнали об этой резне? — наконец, спросил Сор Талгрон, нарушив молчание. — Мои авгуры и астропаты уже несколько месяцев ничего не слышали из-за границ сегментума, их слепят варп-штормы.

Примарх повернулся и с мрачным выражением на лице зашагал обратно к массивному столу из темного дерева. Сор Талгрону потребовалось заметное усилие воли, чтобы не отступить на шаг при его приближении. В бою это было бы устрашающее зрелище: закованный в золото гигант, который надвигается на тебя с намерением убить. Ни одно смертное существо не продержалось бы дольше одного удара сердца.

— Хор астропатов молчал, — прорычал Дорн. — Мы ничего не слышали из системы Исствана с тех пор, как это началось.

Сор Талгрон нахмурился, но промолчал.

— Вместо этого я получил известия от того, кто там был, — произнес Дорн, отвечая на незаданный вопрос.

Дорн наклонил голову, и взгляд Сор Талгрона переместился на капитана Гвардии Смерти, безмолвно стоявшего навытяжку.

— Это боевой капитан Натаниэль Гарро, ранее принадлежавший к Четырнадцатому Легиону, — сказал примарх.

Гарро отсалютовал, по старой терранской традиции ударив себя кулаком в грудь. Сор Талгрон ответил тем же жестом.

— Удивительно видеть здесь Гвардейца Смерти, только что выслушав историю о предательстве вашего Легиона, — произнес он.

— Это не история, — огрызнулся Архам. — Это правда.

Сор Талгрон бросил на него взгляд.

— Просто фигура речи, — ответил он, и снова сконцентрировал внимание на Гарро.

— Мне удивительно и горько стоять здесь и говорить о подобных событиях, — сказал капитан Гвардии Смерти. — Моя связь с Легионом умерла вместе с моими подлинными братьями, с которыми расправились на Исстване Три за прегрешение, состоявшее в их верности.

— Стало быть, ты легионер без Легиона.

— Похоже на то.

— Гарро был свидетелем предательства Магистра Войны. Он видел, как мой… брат, — Дорн практически выплюнул слово, — обратился против Империума. Гор атаковал Исстван-Три вирусными бомбами, убив несчетные тысячи верных Императору легионеров и миллионы граждан. При виде этого зверства Гарро взял свой корабль «Эйзенштейн» и прорвался, чтобы донести вести до Терры.

— Похоже, что Империум должен тебя отблагодарить, — произнес Сор Талгрон, склонив голову в направлении Гарро.

— Я всего лишь сделал то, что счел своим долгом, — слегка натянуто отозвался Гарро.

— Если бы «Эйзенштейн» не пробился через блокаду и не принес известие о предательстве, мы бы не узнали об этой бойне, пока не стало бы слишком поздно, — сказал Архам.

— Трон, — произнес Сор Талгрон. — Магистр Войны мог захватить Терру, практически не встретив сопротивления.

— Мог, — ответил Дорн. — Но его уловка провалилась.

— Легионы убивают своих, гражданская война, заговор с целью свержения Императора, — проговорил Сор Талгрон, качая головой. — Как до такого дошло?

— Из-за поступков одного человека — Гора Луперкаля, — произнес Дорн. — Гор был лучшим из нас. Если пал он, то пасть мог кто угодно. Что и заставляет меня задуматься о тебе и твоих боевых братьях, капитан.

4

Сор Талгрон относился к фанатизму с ненавистью. Он ненавидел метафизическую потребность, которая, казалось, содержалась в генокоде его боевых братьев — у Легиона появилась новая, отчаянная жажда веры в нечто большее, нежели борьба, боль и страдание, составлявшие бытие смертных. Однако именно такова была его жизнь: одно кровавое поручение за другим, пока, в конце концов, за тобой не придет смерть. С чего бы должно существовать что-то, помимо этого?

Зачем эта неутолимая потребность в смысле? В вере?

Он считал подобное слабостью. Недостатком. Тем, что Легион унаследовал от Лоргара Аврелиана, и Сор Талгрон почти ненавидел примарха за это. Разумеется, он благоговел перед ним и без колебаний пожертвовал бы за него жизнью, однако все же почти ненавидел. Он не знал, почему не обладает таким врожденным влечением, как братья. Возможно, недостаток был в нем?

Если бы он заговорил об этом с кем-либо, даже с подчиненными, они бы не поняли. Отнеслись бы к нему с презрением. Вне всякого сомнения, вскоре за ним бы явились с атамом. Просто очередная чистка.

Он чувствовал нечто похожее на родственные узы с кустодием-стражем Тибером Аканфом. Возможно, в большей мере, чем с ближайшими из боевых братьев, и эти взаимоотношения были построены на лжи. Кем он стал?

Снизу поднялась и зависла перед ним «Грозовая птица». Мощные подъемные двигатели с воем взметали пыль. Машина развернулась, опуская аппарель. Держа доставшееся ему знамя Легиона, пропитанная кровью ткань которого билась в выхлопе ускорителей штурмового корабля, словно парус, он ступил на мраморную балюстраду террасы, а с нее — внутрь штурмовика, не обращая внимания на сорокаметровый провал, куда угодил бы, не сумей пилоты удержать машину ровно. Дал Ак и два отделения легионеров перешагнули просвет вслед за ним, примагнитив подошвы к аппарели посредством едва осознаваемых мысленных импульсов.

Некоторые из легионеров ненавидели эти моменты погрузки в «Грозовую птицу», десантную капсулу, или таран «Цест»: заброски в гущу схватки, передачи своей судьбы в руки пилотов, водителя или просто удачи. Сор Талгрон не входил в их число. Если их собьют или уничтожат прежде, чем они доберутся до цели, значит так тому и быть. Это его успокаивало. Если что-то и случится, у него нет над этим власти. Будь что будет.

Впрочем, сегодня ему было неуютно внутри «Грозовой птицы». Казалось, что стены смыкаются вокруг него, словно каменный мешок.

Он прошел по кораблю, миновал стойки со штурмовыми обвязками и оружием и вошел в кабину. Двое офицеров-летчиков, сидевших спиной к спине, приветствовали его сдержанными кивками. С синих губ двух пилотов-сервиторов, размещенных спереди, свисала похожая на белую кашу слюна. Их бледная плоть подергивалась.

Освещение и светофильтры выпуклого фонаря из бронестекла окрашивали находившийся снаружи кабины город Массилею в серо-зеленые цвета. Перед ведущим пилотом проецировались голограмматические экраны, которые поставляли офицерам-летчикам обилие данных, а в воздухе перед вторым пилотом парили трехмерные топографические карты. С места, где находился Сор Талгрон, зеленые линии экранов казались искаженными и странными. Он знал, что там также присутствует множество вспомогательной информации, видимой лишь летным офицерам. Капитан приготовился, взявшись за верхние поручни.

Кормовая аппарель закрылась, и «Грозовая птица» пошла вверх, закладывая резкий вираж к западу. Пока она поворачивала, кончики крыльев смотрели в землю и небо. Сор Талгрон прочно стоял на месте, магнитные захваты сцепляли его подошвы с полом. Они перемахнули через выступающий над скалой внизу библиариум, где остался только огонь, дым и грязный белый мрамор. А затем помчались над городом, руины которого проносились внизу.

Покинув город, они сбросили высоту и снизились над бирюзовой рекой, взметая за собой две стены брызг. Они пожирали километры, следуя вдоль змеящихся утесов, которые тянулись по берегам реки.

Машина пересекла глубокие лазурные воды на месте впадения реки в озеро, которое можно было перепутать с морем. Там они сменили курс и пошли над сушей, с воем пролетая над останками недавно выигранного сражения. Легион уже ушел, выдвинувшись с фронта к ближайшим зонам высадки. Близилось время покинуть этот мир, и Сор Талгрон уже отдал подразделениям 34-й роты, не занятым в бою, приказ направляться к точкам сбора и готовиться к эвакуации.

За Легионом оставались пылающие погребальные костры, в которых были свалены высокие кучи мертвецов, однако внимание Сор Талгрона приковали к себе громадные бронированные панцири, разбросанные по почерневшей земле. Это поле стало кладбищем титанов лоялистов. Большинство из них было повержено с малыми потерями среди сил XVII Легиона — после победы в битве в пустоте наверху титаны стали легкой добычей для орбитальных орудий флота. Лишенные поддержки машины представляли собой немногим более чем ходячие ловушки, и удары лэнсов раз за разом рвали пустотные щиты соблазнительных мишеней, пока не свалили их наземь. Только «Псам войны» хватило скорости, чтобы уйти от губительных залпов, и, судя по поступавшим донесениям, они взяли с наступающих наземных сил кровавую плату, пока, наконец, и сами не оказались повержены.

Упавшие тела полудюжины механических колоссов кишели адептами и сервиторами Механикума. Это были секты марсианского жречества, которые примкнули к Легиону и делу Гора. Они разбирали «Налетчики», «Псы войны» и «Немезиды», словно черви, кормящиеся на гниющих трупах.