Время Андропова - Никита Васильевич Петров

В ссылку в Горький Сахарова непосредственно препроводили начальник 9-го отдела 5-го управления КГБ Василий Шадрин и заместитель начальника 1-го отделения того же отдела Альберт Шевчук[1089]. Жизнь академика в Горьком сотрудники КГБ превратили в изощренную пытку. На него в полном соответствии с рецептами Широнина о «массированном воздействии» на разрабатываемого оказывают психологическое и моральное давление. В отчете 9-го отдела 5-го управления КГБ за июнь 1983 года читаем: «Продолжалась засылка в адрес “Аскета” писем из разных городов страны с осуждением его антиобщественной деятельности»[1090]. Усилиями радиоконтрразведывательной службы КГБ Сахарова ограждали от возможности прослушивания зарубежных радиостанций. В письме президенту Академии наук А.П. Александрову в октябре 1980 года Сахаров писал: «Для меня установлена персональная глушилка — фирма не жалеет затрат — еще до того, как в СССР возобновили глушение»[1091]. Но когда необходимо, Сахарову, наоборот, морочат голову дезинформацией. В отчете за февраль 1985 года 9-й отдел 5-го управления КГБ пишет о подготовленной оперативно-технической операции: «В целях доведения до “Аскета” и “Лисы” выгодной информации совместно с РКР-службой ВГУ[1092] КГБ СССР и УКГБ Горьковской области подготовлено мероприятие “Эфир”»[1093].

Суть этого мероприятия понятна из воспоминаний Елены Боннэр: «…вечером в моем доме звучало по радио “Свобода” без глушения выступление Иры Кристи прямо у трапа самолета, где она сказала, что может уверенно заявить, что если Сахаров и голодал, то в настоящее время он не голодает. Звучало так чисто, будто ГБ говорило мне: “На, слушай, и можешь делать что угодно: хоть головой бейся — никто не узнает, хоть вешайся — пожалуйста”»[1094].

После воцарения в Кремле Андропов получал докладные записки из КГБ о Сахарове. Председатель КГБ Федорчук 4 декабря 1982 года сообщил в ЦК о намерении Боннэр выехать в Италию для лечения глазного заболевания. В записке говорилось, что ранее она трижды выезжала в Италию «под этим же надуманным предлогом»[1095]. Федорчук предлагал отказать ей в поездке. Кроме того, сообщалось, что Боннэр, пользующаяся свободным перемещением, собирается взять с собой при поездке в Москву рукопись «Автобиографии» Сахарова и другие материалы. Федорчук предлагал: «В целях локализации враждебных действий Боннэр, связанных с передачей на Запад клеветнических документов, изготовленных Сахаровым, Комитетом госбезопасности принято решение произвести с санкции прокурора ее личный обыск и изъять указанные материалы»[1096]. Через два дня, 6 декабря, как и в прежние годы, из ЦК было получено согласие. Андропов поддержал своих бывших подчиненных из 5-го управления.

О результатах обыска Федорчук сообщил в ЦК КПСС докладной запиской 8 декабря 1982 года. У жены Сахарова были изъяты 240 листов рукописи воспоминаний Сахарова и видеокамера с записью интервью Сахарова[1097]. Поездки жены в Москву были единственной связью Сахарова с волей. Согласовав вопрос с прокуратурой, Федорчук внес радикальное предложение: «…учитывая характер антисоветской деятельности Боннэр на протяжении длительного времени, участие во многих антиобщественных акциях, представляется целесообразным пресечь ее возможность бывать в Москве. Осуществить это можно путем привлечения Боннэр к уголовной ответственности в г. Горьком, для чего есть вполне достаточно юридических оснований. Следствие будет проведено без ареста Боннэр, а осудить ее можно было бы к ссылке»[1098]. Итак, вопрос поставлен. Но из ЦК не ответили ни за, ни против. Свои автографы об ознакомлении на документе оставили Устинов, Пельше, Алиев, Громыко, Гришин и Зимянин.

А как же Андропов, читал ли он эту докладную записку Федорчука? Читал, только предпочел почему-то с решением не спешить. Не так ему хотелось начинать новый этап жизни в роли руководителя страны. Шум за границей, пересуды, разговоры о том, что в Кремле сидят все те же жестокие люди, — ни к чему все это возбуждать и подогревать. Все должно отстояться, как любил говорить Андропов. След его раздумий на странице календаря за 13 декабря 1982 года с короткой строчкой: «Переговорить с тов. Черненко К.У., наша [позиция] по делу Сахарова»[1099].

Нет, определенно Советский Союз никоим образом не был правовым государством. Ну если есть «вполне достаточные юридические основания» для привлечения кого-то к уголовной ответственности, то должен высказаться Закон, а не ЦК КПСС. И потом, как это можно заранее знать, какую избрать меру пресечения и какое наказание вынесет суд? Да нет, понятно, зачем ломиться в открытую дверь, в таких громких случаях все решается в ЦК — и как судить, и к чему приговорить. После смерти Андропова так и сделали. Елену Боннэр приговорили 10 августа 1984 года в Горьком к пяти годам ссылки — все, как заранее было решено на уровне ЦК КПСС. А при Андропове и с его благоволения набирала силу пропагандистская клеветническая кампания против Сахарова и его жены на страницах газет и прочих средств массовой информации.

Квартира Сахарова в Горьком, разумеется, была оборудована приборами прослушивания. В 1983 году заместитель председателя КГБ Бобков — «внушительный, крупный мужчина с ярко синими глазами» — вызвал на Лубянку Николая Яковлева и отправил его в Горький для разговора с Сахаровым. После всего того, что Яковлев написал об академике и его жене, ему не стоило ожидать чего-то хорошего от поездки. Идея Яковлеву не понравилась, но пришлось подчиниться. Язвительный вопрос Яковлева: «Куда прикажете говорить на квартире академика, в унитаз?», Бобков парировал: «Не надо, слышно везде»[1100]. Визит Яковлева в Горький оказался провальным, он лишь заработал от академика пощечину[1101]. Но видимо в этом и был расчет Лубянки — лишний раз позлить академика и вывести из себя.

Регулярно в командировку в Горький направлялись работники 9-го отдела 5-го управления КГБ для контроля ситуации вокруг Сахарова и инструктажа работников 5-го отдела УКГБ по Горьковской области, на которых вдруг свалилась эта в высшей степени ответственная миссия — стеречь ссыльного академика. В мае 1980 года в Горький был командирован молодой оперативный работник 9-го отдела 5-го управления А.И. Жданьков, в мае 1984 года в Горький выезжал зам. начальника 9-го отдела 5-го управления Булат Иманбаев[1102]. Сменивший ушедшего на повышение Шадрина, новый начальник 9-го отдела Александр Баранов лично выезжал в Горький в мае, сентябре 1985 и мае 1986 года[1103]. В 1986 году в поездке его сопровождал Альберт Шевчук, непосредственно отвечавший в 9-м отделе 5-го управления за разработку Сахарова. И более высокое чекистское начальство наезжало в Горький. 10 июня 1980 года туда пожаловал сам начальник 5-го управления Филипп Бобков в