Чужие миры - Анастасия Пак

Верховный усмехнулся.

– Как это тебя в такой заварушке не увидят, что подумают.

– Сможешь прекратить? – поинтересовался Энгир прежде, чем сообразил, что сморозил глупость.

– Что? – Он удивленно вздернул брови. – И не подумаю. Сами разберутся, не маленькие. Главное, чтоб к людям не лезли. Народ и так мечется то сюда, то туда. Вроде Свет и Тьма такие разные, а соблазняют одинаково. Они это умом понимают и живут большинством посредине, как застряли.

– То есть ты больше ни ногой. – У Энгира даже плечи опустились. – Мол, сами расхлебывайте.

– А ты, как я, не лезь, – посоветовал Творец. – Оно тебе надо? Что было сказано? Осторожненько между ними стоять, а если дойдет до драки, что ж, тут лучше отойти в сторону. Сами разберутся. Так надо, слишком много власти забрал себе Свет, пора Тьме отыграться. Это и есть равновесие, за которым вы должны наблюдать. Похоже, все остальные это понимают, но только не ты. Ладно, еще здесь постоишь или вместе отправимся?

Энгир кивнул, и могучий жеребец понес его ввысь, вслед за исчезающим свечением, оставляя за спиной мирно спящий Веалон.

Глава девятая

Видгар пялился в потолок. Бездумно. Ждал.

Жарило сегодня славно, люди отсиживались в полумраке помещений и бранили колдунов, что так издеваются над народом. Стражники на стенах передвигались, как улитки, глядя себе под ноги, доспехи скинули – кожа прилеплялась к металлу и отрывалась только с мясом. Распахнутые настежь ворота пропустили лишь одного человека – седого старика в изорванной хламиде. Стражник глянул на него из-под опущенных ресниц да лениво махнул рукой, мол, чего встал, проходи, не отвлекай…

Легкие полупрозрачные тени скользили по улицам города, скрывая от солнца глаза цвета небесной сини. Тени тоже ждали. Ночи. Закат принес с собой желанную чистую прохладу. Она впитывалась людьми, как родниковая вода, пробуждающая от дневной спячки и подталкивающая к долгим беззаботным прогулкам по опасным темным улицах. Ночь всегда была запретной порой, даже не особо боязливые люди предпочитали переждать ее за запертой дверью, под родным кровом. Сильные телом и духом – да еще увешанные с ног до головы оружием, выдающим их намерения – смело выходили во тьму, только среди полного мрака чувствуя себя по-настоящему свободными. Здесь можно было жить, чувствовать себя настоящим, сбросить дневную маску, ведь в ночи не видно лиц, быть собой, таким, какой есть, а не каким должен. Ночная пора во Власке казалась смешением самых противоречивых людей: опасных убийц, воров, терпеливо поджидающих очередную жертву, бродяг и глупцов, вышедших не ко времени подышать свежим воздухом. Последних в этот вечер было на удивление много – то ли им давно не давали по морде, то ли попросту притупился инстинкт самосохранения. Осмелели, вытащились из домов на пару шагов, видят, что ничего не случилось и дальше идут. Авось пронесет, больно душный выдался денек.

Тени задумчиво витали, с каждым исчезающим лучом становясь все более осязаемыми. Они были уже не вьющимся туманом, а стройными силуэтами, затянутыми в клочья ночи. Глаза сияли, зорко выискивая добычу, и останавливаясь, уже не выпускали ее из поля зрения, неотступно следуя по пятам. Но они не нападали. Ждали часа.

– Чудное местечко, – устроившись на черной скамье весело произнес Витко. – Компания что надо. Сразу видно – без драки не уйдем.

– Да ты и без компании без драки с шеи не слезешь, – неодобрительно сказал Регвой – Вечно тебя тянет кулаками помахать. Знал бы, не позвал с собой. В прошлый раз из-за тебя доброе вино мне заместо горла на голову вылилось. Припоминаешь? Ты потом еще долго отнекивался, что не твоей рукой.

– Не моей, – огрызнулся тот. – Ты на меня не весь, сам, свиное рыло, напился, чуть ли пятаком гуся не лобызал. – Дружинник начал загибать пальцы: – Всю посуду перебил, столы сломал, в харю надавал, а потом освежиться надумал, водичкой студеной облиться. Схватил кувшин с вином и на голову себе как давай хлестать, аж чуть от удовольствия не пританцовывал, а тебе в этот момент ка-ак врезали по дурной башке, ты враз и очухался. Сграбастал меня за шкирку, трясешь и брешешь, что, мол, ты тут вытворяешь, тварь пресмыкающаяся?!

– Ты, поди, и врезал, – ничуть не смутился витязь. – Я ж чувствовал, рука знакомая, тяжелая как полено. Хлобыстнул друга, нечего сказать.

– А, чтоб тебя, – Витко со злости шарахнул по кувшину так, что осколки и брызги полетели во все стороны.

Сразу послышались возмущенные выкрики.

– Вы чего, совсем спятили или давно в рожу не получали?!

– Обожаю этот народ, – причмокнул губами от удовольствия Хват. – Любимейший вопрос. Как что – сразу в морду норовят двинуть. Широчайшей души люди, всегда услужить рады.

– Эй ты, оглобля ходячая, – незнакомый русый воин метко запустил в Хвата обглоданной костью. – А ну вставай, пока сами не подняли, и дуй сюда.

– Ага, – охотно поддержали наемника местные, – на услужение. Валяй, парниша. Мы люди добрые, сильно не обидим.

– Только малость самую… в глаз для разнообразия, а то по шее чтой-то приелось.

– Ага, и по морде тоже.

– Давай, – обнадеживающе кивнул Хвату Титамир. Он уже вполне освоился в этом Роуне и чувствовал себя здесь, как дома. – Мы тебя в обиду не дадим. Сейчас вместе подойдем. Мы ж тоже того, услужить рады, особенно некоторым…

– Это вдвоем что ли? – возмутилась дружная компания подвыпивших дружинников. – Э нет, так дело не пойдет. Идти, так всем. Вы не одни мастаки получать, мы, может, тоже желаем.

– С отдачей особенно, – вполголоса досказал Милах.

– Люди добрые! – заголосил корчмарь. – Я человек бедный, только коркой хлеба и живу.

Сгусток тьмы вдруг выделился из тени, блеснув холодными черными глазами. Воин, похожий на подвижную ртуть, лениво приказал нарочито спокойным голосом:

– Заткнись. Что нам твой кабак? Сейчас разнесем и выйдем, не вой. Сам виноват, плохо принимаешь. – В глубине темных глаз зажглись недобрые синие огоньки.

Охнув, хозяин согнулся в углу и закрыл голову руками. По собственному опыту знал, что драка как хмельной мед, заволакивает умы, затягивает абсолютно всех, и самое лучшее – просто мирно переждать ее в уголке. Он вздрогнул, почувствовав удар в бок чем-то тяжелым, но рук от головы не отнял и глаз не раскрыл. Пускай бьют, пинают, лишь бы живым остаться, а то на днях в такой же пьяной драке одного трактирщика убили. Вытянули вдоль хребта – он и откинулся. А за что? Подлез не вовремя.

Незнакомый темноволосый воин по собственным соображениям присоединился к дружинникам. С легкостью стряхнув лень, потащил из-за плеча длинный черный меч. От кривой улыбки ощутимо исходила угроза – и дремлющая жажда пробудилась, темным пламенем зажигая сталь.