Легионер. Век Траяна - Александр Старшинов

— Гото-овсь! — рявкнул Валенс.

«Бросить в цель… цель — вон тот рыжий, обнаженный по пояс… со щитом…»

— Огонь!

Дождь пилумов обрушился на бегущих, человек пять или шесть рухнули. Другие успели вскинуть щиты. Но, после того как тяжелый пилум застрял в щите и согнулся, щит становится бесполезен, многие тут же побросали искореженную защиту и помчались в атаку налегке. Попал Приск или нет — этого он не увидел, потому что сразу же после броска прикрылся щитом. Варвары налетели. Ударили. Но фальксы их напрасно били по щитам.

— Коли! — долетел, перекрывая грохот ударов, крик Валенса.

Щиты приоткрылись. Разом рванулись вперед руки, мечи ужалили и тут же скрылись, строй снова прикрылся щитами. Опять удары. Под фальксами от римских щитов летели щепки, кто-то из могучих варваров все-таки пробил защиту — краем глаза Приск увидел, как ком сразу из трех или четырех тел вывалился из строя на склон. Тут же легионеры из второй линии ринулись вперед. Засверкали мечи. Приск туда больше не смотрел, но слышал — хрип и какие-то лающе-кашляющие звуки.

— Коли!

Снова, на миг открывшись, Приск нанес удар. Рука, сжимавшая щит, начала неметь. Сверху в щите уже были три здоровенные щели, сломанными зубами торчали наборные дощечки. Если бы не металлический умбон, защищавший кисть, вражеский фалькс давно бы разрубил руку до кости. Новый удар попросту расколет щит до конца.

К счастью, заиграла труба — отбой. Варвары исчезли так же внезапно, как и появились. От перенапряжения Приск едва не выронил изувеченный щит. Опустился на колени. Щит уперся в землю. Приск бросил меч и правой рукой разжал пальцы левой. Потом поднялся, опираясь на щит. Ноги дрожали.

Он огляделся. Тела даков остались лежать среди вырубленного кустарника. Странный вид у лежащих для римского глаза — почти все без доспехов — лишь один в чешуйчатой рубахе, остальные просто в одеждах, похожих на длинные туники с рукавами, с нехитрым узором понизу, в льняных штанах до колен. Все бородатые, с длинными волосами. Лишь один, видимо совсем юнец, был безбород, только редкий пух темнил щеки и верхнюю губу. Как пасли они свой скот или пахали землю, так, взяв мечи, двинулись на римские легионы.

— Слушать команду! Мечи очистить, прежде чем убрать в ножны! Кука, Тиресий! Молчун! Металл собрать отдельно, одежду — отдельно! Остальные — по-прежнему в охранении! — распорядился Валенс. — Приск, быстро ко мне.

Прииск, держа меч в руках — отчистить пока не успел, — подбежал к центуриону.

— Как ты? Блевать не тянет? — спросил Валенс.

— Нет.

— Неплохо держались для первого серьезного боя, — кивнул центурион. — Поднимись на холм. — Валенс ткнул пальцем себе за спину. — Погляди, куда варвары отступают.

— Так разведчики…

— Приказ! Выполнять! Будь осторожен — чтобы стрелой не сняли. Все время прикрывайся щитом. Попадет стрела — тут же режь кинжалом. Может быть отравленной, — в который раз остерег Валенс.

— У меня щит совсем разбит.

— Возьми! — Валенс протянул ему щит с одной-единственной отметиной с краю. Изнутри щит был забрызган — будто в него из бутыли ударила струя пенного, не до конца перебродившего вина.

Приск двинулся наверх, как приказал центурион. После боя вдруг сделалось хмельно, даже весело и нисколько не страшно. Он продел ремень за ручку, закинул щит за спину, остановился, снял с пояса флягу, отхлебнул. Вдруг нога его поехала — камень, на который он опирался, зашатался, Приск качнулся назад и увидел, как флягу насквозь прошила стрела. Наконечник прошел меж пальцами, содрав кожу. Приск шарахнулся назад, оступился и кубарем покатился вниз. Спускался, как на волокуше, на своем щите. Когда оказался внизу, спешно стал отсасывать кровь из разодранных пальцев и сплевывать — это опять же на случай отравы.

— Они там! — услышал он чей-то крик.

Успел повернуться, все еще сидя на щите, чтобы увидеть, как мимо проскакала турма[137] вспомогательных войск. Камешек, брызнувший из-под копыт, оцарапал щеку.

Подошел Валенс. На губах мелькнула и пропала усмешка.

— Не ранен?

— Ты меня как наживку… да? — спросил Приск, сплевывая отсосанную из пальца кровь. Сплюнуть не получилось, потекло по подбородку.

— Я же сказал: прикрывайся щитом.

Тем временем назначенная троица обирала тела убитых — нехитрые украшения, оружие, тряпки. Остальные стояли в охранении, на случай, если варвары вернутся. Но даки не вернулись. Сложенную добычу унесли на территорию еще не построенного лагеря. Одного тяжелораненого Молчун добил, и еще одного, раненного не слишком тяжело и потерявшего сознание от боли, Кука отвел в клетку к пленникам. Потом похоронная команда из лагерной обслуги стала собирать тела.

Только с началом первой ночной стражи центурию Валенса сменили из охранения — надо было натянуть палатку. Пока пятеро из контуберния занимались палаткой, Тиресий развел костер и принялся жарить на огне половину бараньей туши — из очередной, захваченной у пастухов отары. По всему лагерю горели костры и плыл одуряющий аромат жаркого. А за лагерной стеной тоже пылал костер, и оттуда ветерок приносил сходный запах.

— А там что жарят? — спросил Малыш и замолчал, потому что и сам почуял — из-за стены уже несло горько-горелым.

— Надо было их побросать где-нибудь в лесу…

— Лучше сжечь, если не хочешь, чтобы началась чума, — заметил Кука.

— Они, может, и не сжигают своих покойников, — предположил Малыш.

— Плевать. Главное — чтоб воронье и волки не плодились.

— Орк! Наши дурни не могли, что ли, в другом месте костер разложить, чтобы дым на нас не несло?! — замахал руками Тиресий.

Приск поднялся и отправился искать Гермия — у того всегда можно было купить потребную солдату мелочь. Сейчас Приску требовалась фляга взамен той, что прошило стрелой.

Гермия он нашел там, где и предполагал, — возле сложенных друг на друга и прикрытых сверху кожами мешков с зерном. Гермий сидел у костра и с наслаждением вгрызался зубами в обжаренные на огне ребрышки — для себя он успел поджарить кусок, пока остальные корячились на стройке.

— А, Приск! Что ищешь? Мяса хочешь?

При виде коричневых ребрышек Приска затошнило.

— Нет, не хочу… нужна фляга.

— Эт-то мигом.

Гермий исчез в темноте, чтобы тут же вернуться с новенькой флягой.

— Сколько? — спросил Приск, уже зная, что цена будет запредельная.

— Два денария.

— Ты совсем закусил удила, бешеный хорек.

— Не нравится, не бери. Денарий.