Тлеющий неон в крови - Фуюцуки Нобу

устройство размером не больше зажигалки. Вставил в нее колбу с Неоном, нажал кнопочку, за счет чего появилась иголка на конце. Лина в это время периодически поглядывала за тем, чем я занимаюсь.

Мне осталось лишь слегка хлопнуть себя по плечу, чтобы мою руку затянул автоматический жгут, который я надел под одежду. После того как моя вена проявилась, я аккуратно вставил в нее иглу и пустил Неон себе в кровь, одновременно с этим контролируя поток спектра, чтобы он не смог в неподходящий момент защитить мою кожу, иначе иголка может сломаться.

– Ты принимаешь эту дрянь? – спросила меня Лина, скривив лицо.

– Ну да, – с облегчением ответил я, расслабленно откинувшись головой об кресло. – Ты против?

– Это же мерзко, – язвительно выразилась она. – Ты хочешь быть, как все остальные обдолбанные наркоманы, от которых воняет дерьмом за километр? Они гуляют по улицам в одних лишь трусах и способны продать собственную мать, лишь бы купить еще несколько граммов белого порошка.

– Все нормально, от него и зависимости нет.

– Это ты так думаешь, – закатила глаза она.

– Мне он нужен, чтобы контролировать увеличенный в несколько раз поток сил. С этой штукой я становлюсь непобедим.

– Очень непривычно слышать это от парня, который пару сезонов назад сидел в клетке и ел из миски.

– И что?

– Я бы на твоем месте не стала увлекаться этой гадостью, мало ли в кого ты из‑за нее превратишься. Ты можешь измениться до неузнаваемости, сам того не понимая.

– С каких это пор ты стала переживать за то, в кого я превращусь? Какое тебе до этого дело?

– Просто забочусь о том, чтобы мой лидер был более ответственным, в отличие от тех, кто населяет этот Бессмертными забытый город.

– Я сейчас не ослышался? Ты в кои‑то веки признала меня своим лидером?

– Деваться мне некуда, – пожала плечами она. – Для меня воля Этоса значит больше, чем все остальное на свете. Приходится привыкать потихоньку.

– Да уж, как жаль, что тебе приходится мириться с такими неприятными обстоятельствами.

– Ты бы перестал кривляться.

– И что ты сделаешь? – подначивая, спросил я.

– По шее получить можешь, – ухмыльнулась она.

– Ну попробуй, – улыбнулся в ответ и я. – Один раз ты уже пыталась меня прижучить с остальными Пауками, в итоге у вас ничего не получилось.

– Будешь теперь гордиться этим всю свою жизнь?

– Пока ты считаешь меня псом – да.

– Да ладно тебе, я уже так не считаю, – вздыхая, ответила она.

– Почему так?

– Ну, есть несколько причин, – бодро начала она. – Во‑первых, ты стал чаще мыться, это я поняла по твоему запаху. Во‑вторых, ты перестал рычать, выпуская свою бешеную пену изо рта.

Я молча согласился, гордо кивая ей в ответ.

– А в‑третьих, я была ужасно удивлена от того, как ты вкусно приготовил слоновью запеканку на нашей общей тусовке у Или на квартире. И знаешь ли, псы нынче готовить не умеют.

Тут я не выдержал и засмеялся.

– Серьезно? Тебе понравилось? Ты так скривила свое лицо тогда, из‑за чего я подумал, будто это самое ужасное, что ты ела в своей жизни.

– Мне было стыдно признаться в этом при всех, поэтому я пыталась как можно скорее запить свое удивление гречневым виски.

– Ты тогда так сильно напилась, мне пришлось тащить тебя на себе до самой твоей квартиры пешком.

– Так это ты меня домой принес? – удивилась она.

– Ага.

– А я думала, это был Иля. Что же, не ожидала. Поздравляю, ты снова сумел меня удивить.

– Рад слышать, – довольно ответил я.

– Где ты научился так готовить?

– Моя мама мне готовила, когда я жил с ней. Вот вспомнил, решил попробовать.

– Хотела бы я попробовать, как готовит твоя мама.

– Если вдруг представится такая возможность, то я и не подумаю тебя с ней знакомить.

– Почему это? – посмеялась она.

– Ты злая. Невыносимо грубая и жестокая.

– А вот это сейчас обидно было.

– А что, не так?

– Я же такая не просто так. У меня в отличие от тебя не было родителей. Все дети в моем детдоме были отъявленными ублюдками, которые забирали еду у других и избивали всех неугодных на своей территории. Вот мне и приходилось как‑то защищать себя.

Я сочувственно промолчал.

– Не думал, что у тебя детство было настолько тяжелым.

– В следующий раз вспоминай мои рассказы, когда тебе вдруг вздумается в очередной раз пожалеть себя.

– Буду иметь в виду, – понимающе кивнул я.

– Не устал, кстати, меня тащить?

– Тебя‑то? Ты легкая как пушинка.

– Да? Ой, блин, я уже и забыла, что ты очень сильный. А почему пешком тащил? Не мог взять мою машину?

– Я не умею водить, тем более не хотел тебя разозлить, узнай ты об этом.

– И то верно, – согласилась она.

– Ты же вроде как летать умеешь?

– Меня сильно укачивает, когда я поднимаюсь в воздух.

– Не повезло.

– Иля мне сегодня передал таблетки от морской болезни.

– И что, думаешь, сработает?

– Не знаю, как‑нибудь надо проверить.

После моих слов мы несколько минут проехали молча. Я сидел, поглядывая на мелькающие рекламные вывески, мимо которых мы проезжали. На улице уже была ночь, но в окружении огней улицы настолько ярко освещаются, что кажется, будто сейчас день.

Направляясь на очередной заказ, я уже перестал заботиться о своих умениях противостоять какой‑нибудь вооруженной банде или корпоративным солдатам. Когда препарат во мне, я становлюсь максимально уверенным в себе. Теперь я задумываюсь только о том, какую часть тела мне оторвать в первую очередь у вставшего на моем пути главы какого‑нибудь клана.

– Ну куда вы прете, уебки? Не видите, я еду? – закричала Лина на пробегавших через дорогу молодых парней.

Она посигналила им, чтобы они обратили на нее внимание. Увидев скрючившуюся от злости мину Лины, парни долго не думая показали ей средний палец.

– Они у меня выпросят когда‑нибудь, посбиваю нахуй всех, кто выбежит на проезжую часть.

Лина притихла на несколько секунд и поглядывала на меня, как я отреагирую на ее возмущения. Но моей реакцией на всю эту ситуацию было только легкое умиление.

–