Север и Юг - Элизабет Гаскелл

– Ладно, девушка! Могу лишь сказать: «Благослови вас Бог! Аминь!»

Глава 44

Легкость, но покоя нет

Рутина дней сменяет день за днем,

Лицо одно и то же вечно в нем.

Он видит форму и правила для каждого.

И радость не полна, пока он не добьется цели.

Маргарет была рада, что тишина, царившая в особняке на Харли-стрит, пока Эдит восстанавливалась после родов, дарила ей отдых и покой, в которых она так нуждалась. За это время она привыкла к тем внезапным переменам, которые произошли в ее жизни в течение двух последних месяцев. В одно мгновение она оказалась в покоях роскошного дома, куда лишь изредка проникали отголоски каких-либо тревог или забот. Хорошо смазанные шестеренки механизмов повседневной жизни крутились с деликатной плавностью. Миссис Шоу и Эдит почти ничего не требовали от Маргарет после ее возвращения в их особняк. И она думала, что с ее стороны было бы неблагодарно втайне считать своим домом хелстонский пасторат или маленький милтонский коттедж, память о которых была связана с воспоминаниями о ее мятущемся отце, больной матери и повседневных домашних заботах.

Эдит не терпелось поскорее поправиться и сделать спальню Маргарет удобной и уютной, наполнив комнату всевозможными милыми безделушками, которыми изобиловали ее собственные комнаты. Миссис Шоу и ее служанка занялись восстановлением гардероба Маргарет и доведением его до статуса элегантного разнообразия. Капитан Леннокс был спокоен, добр и воспитан. Он ежедневно проводил с женой час или два в ее гардеробной, около часа играл с маленьким сыном, а затем – если только не был приглашен на званый ужин – развлекался в своем клубе. Прямо перед тем, как Маргарет насытилась тишиной и покоем, и прежде чем она начала чувствовать уныние и тоску, Эдит вернулась к ведению хозяйства и вовлекла ее в прежний круг обязанностей, где ей нужно было наблюдать, восторгаться и постоянно находиться под управлением кузины. Она с радостью взяла на себя роль секретарши, отвечая на записки и письма, напоминая Эдит о назначенных встречах и развлекая ее, когда та, оставшись без светских забав, начинала изображать из себя больную матрону.

Все семейство строго следовало расписанию лондонских сезонов, поэтому Маргарет часто оставалась одна. В такие мгновения она мысленно возвращалась в Милтон и отмечала странный контраст между своей прошлой и нынешней жизнью. Она осознавала, что начинает уставать от скучного и легкого существования, в котором не требовалось ни борьбы, ни усилий. Маргарет не хотелось стать вялой и бесчувственной, забыть обо всем, что находилось за гранью окружавшей ее роскоши. В Лондоне жили бедняки и рабочие, но она не видела их. Слуги тоже обитали в своем собственном мире, о котором она ничего не знала – ни их надежд, ни страхов. Они как будто возникали из ниоткуда, являясь по прихоти или требованию хозяев. Постепенно в сердце Маргарет образовалась странная пустота, и как-то раз она намекнула об этом Эдит. Кузина, протанцевав всю ночь и устав от веселья, рассеянно погладила подругу по щеке. Та сидела на своем прежнем месте – низеньком стульчике для ног, а Эдит возлежала на софе.

– Бедное дитя! – сказала Эдит. – Конечно, это печально, что ты ночь за ночью остаешься дома, в то время как весь мир танцует и веселится. Не печалься! Скоро мы будем устраивать званые обеды. Как только Генри вернется из деловой поездки, у тебя появится приятное разнообразие. Неудивительно, что ты грустишь, дорогая.

Маргарет не считала званые обеды панацеей. Однако Эдит уже вдохновилась идеей особого вечера, «совершенно не похожего на ужины старых вдов под маминым присмотром», как сказала она. Хотя миссис Шоу привыкла к более формальным и старомодным увеселениям, она тоже получала удовольствие от различных приготовлений и новых лиц, которых приглашала чета Ленноксов. Капитан всегда был крайне добрым и вежливым к Маргарет. Она относилась к нему с симпатией и нежностью, кроме тех случаев, когда он излишне заботился о том, чтобы наряды и красота Эдит производили более сильное впечатление в светском обществе. В такие мгновения в Маргарет пробуждалась царица Вашти и она с трудом сдерживала свои чувства.

Каждый день у Маргарет был тихий час перед поздним завтраком в компании лениво жующих, уставших и не до конца проснувшихся людей. На этом завтраке, неспешном и довольно продолжительном, предполагалось ее присутствие, поскольку сразу после него все члены семейства обсуждали дневные планы. И хотя никто из Ленноксов не заботился о мнении Маргарет, от нее ждали выражения симпатии или какого-нибудь незначительного совета. Она писала множество записок. Эдит постоянно диктовала их ей, иногда ласково хваля за красноречие и хороший стиль. После возвращения старшего ребенка с прогулки Маргарет играла с ним, а когда служанки уходили на обед, присматривала за детьми. Позже она участвовала в поездках по магазинам или в приемах гостей. Потом тетя и кузина совершали визиты, освобождая Маргарет от каких-либо обязанностей. Несмотря на это, девушка чувствовала себя утомленной из-за полного безделья, которое вело к депрессии и слабому здоровью.

Она с нетерпением, хотя и безмолвно, ожидала возвращения Диксон из Милтона, где служанка вела дела их семьи. Ей хотелось получить столь недостающие ее сердцу известия о людях, среди которых она жила. В своих деловых письмах Диксон иногда сообщала о том, что мистер Торнтон давал ей советы, как лучше обойтись с мебелью или как договориться с лендлордом дома на Крэмптон-Террас. Но имена встречались редко – милтонские имена, – поэтому Маргарет часто погружалась в воспоминания. Как-то вечером она сидела в гостиной Ленноксов и держала в руке очередное письмо Диксон, не читая его, но вспоминая прежние дни, воображая трудную жизнь, из которой ее вырвали, и гадая, изменилось ли что-то в Милтоне или все шло так, словно Хейлов в городе и не было никогда. Маргарет спрашивала себя, скучал ли кто-то по ней за исключением Хиггинса. Внезапно служанка объявила о визите мистера Белла. Маргарет торопливо сунула письмо в корзинку с рукоделием, вскочила на ноги и покраснела, будто сделала что-то постыдное.

– О, мистер Белл! Не думала увидеть вас.

– Но, надеюсь, ты все-таки примешь меня – хотя бы в качестве веселого сюрприза.

– Вы голодны? Когда вы приехали? Позвольте мне заказать для вас ужин.

– Если только ты составишь мне компанию. Тебе же известно, что никто на свете не заботится о пище меньше меня. А где другие? Ушли в гости и оставили тебя одну?

– Да, но я воспринимаю это как отдых. Кстати, я только что думала… Может, все-таки перекусите? Хотя я не знаю, что служанка найдет в кухне.

– Честно говоря, я поужинал в клубе. Только там не готовят так хорошо, как я думал. Если ты собираешься перекусить, я могу присоединиться к тебе. Если не хочешь, то и не нужно. В Англии не найдется и десяти поваров, которым я доверил бы приготовление ужина экспромтом. У многих и плиты хорошие, и выучка имеется, но вкус совершенно не тот. Ты не могла бы приготовить мне чай? Так о чем ты думала? Давай рассказывай. Чьи письма моя крестница прятала так торопливо?

– От Диксон, – еще больше покраснев, ответила Маргарет.

– И только-то? А теперь скажи, кто, по-твоему, ехал со мной в поезде?

– Не знаю, – смущенно произнесла Маргарет, решив не делать догадок.

– Твой… как там его? Как называют брата мужа родной кузины?

– Вы говорите о мистере Генри Ленноксе? – предположила Маргарет.

– Да. Ты хорошо знакома с ним? Что он за человек?

– Мы с ним хорошие друзья, – на мгновение потупив взор, сказала девушка. Затем, посмотрев в глаза собеседника, она заговорила в своей обычной манере: – Какое-то время он вел дело Фредерика. Мы часто переписывались, но я не видела его почти три года. Он мог измениться. Какое впечатление он произвел на вас?

– Не знаю. Сначала он старался выяснить, кто я такой, а затем – чем я занимаюсь. Все это не позволило мне ближе познакомиться с ним, хотя завуалированное любопытство и манера речи выявили не лучшие стороны его характера. Ты считаешь его привлекательным?

– Нет. Конечно нет! А вы?

– Я тоже. Но мне почему-то подумалось, что он может нравиться тебе. Еще один вопрос. Он часто бывает в этом доме?

– Да, если находится в городе. Когда я приехала сюда, он был в деловой поездке. Мистер Белл, вы приехали из Оксфорда или из Милтона?

– Из Милтона. Не видишь, что я весь закоптился?

– Вижу. Но я думала, что это скорее от древней пыли Оксфорда.

– Перестань и будь разумной девушкой. В Оксфорде я мог бы созвать всех землевладельцев и уговорить их согласиться на мои условия. Это потребовало бы половины тех усилий, которые я затратил на твоего милтонского лендлорда. Он не хотел расторгать договор об аренде до следующего июня. К счастью, мистер Торнтон нашел для него нового арендатора. Маргарет, а почему ты не расспрашиваешь меня о мистере Торнтоне? Смею сказать, он действительно оказался твоим добрым другом – снял с моих плеч больше половины всех забот.