Предел совершенства - Ольга Черных

Я выдохнул с облегчением, когда люди заулыбались. Они привыкли видеть во мне рок-музыканта, но никак не статного политика, и я не хочу менять их представление. Я посмотрел на Билла, и он тоже ободряюще улыбнулся.

— Что ж, пусть будет по-твоему — сказал Пол Амри с внезапно появившейся теплотой в голосе. Наверное, он был знаком с дедушкой и, судя по ответу, уважал его. — А ведь многие могли отдать за тебя свой голос.

— Я согласен с Ником, — сказал Шон, — именно Билл обладает всеми качествами, присущими настоящему президенту. Не хочу показаться невежей, но мне ещё нет тридцати лет, поэтому выбор очевиден!

Билл, если и ожидал от Шона подобной речи, то всё равно был ошарашен. Вице-президент задумался над сказанным, тем самым позволив скандировать имя Билла. Он полюбился народу, и многие знают его, как добросовестного работника «Идеала».

— Тогда предстоящее голосование будет формальным, — озвучил своё решение Пол Амри, — для отчётности. Признаться, о возрасте претендентов я не подумал. Насколько я знаю, Билл четыре года назад уже переступил установленную черту. Если более семидесяти процентов населения согласятся видеть его в роли президента, то уже завтра Билл Мэтью приступит к своим полномочиям.

Обычно выборы президенты занимают гораздо больше времени, учитывая присягу и прочие нюансы. Поскольку страна находится в шатком положении, процедура пройдёт быстрее. Только так я могу объяснить решение Пола Амри. Любой другой на его месте уже сам бы занял пост президента.

— Спасибо, сэр, это большая часть для меня, — сказал Билл и низко поклонился сначала вице-президенту, затем публике. Нам с Шоном он пожал руку, сверху накрыв своей.

— Надеюсь на плодотворное сотрудничество, — сказал Амри, — теперь я должен вернуться к членам Судебного Совета для дальнейших переговоров. Спасибо за внимание каждому слушателю. Попрошу собравшихся людей покинуть площадь, чтобы не мешать полиции работать, и отправиться по своим домам или на прогулку. В конце концов, сегодня выходной. Гражданам остальных элитных и производственных городов хочу выразить благодарность за терпение, ведь Вы не смогли наблюдать сегодняшнюю информационную революцию воочию. Совсем скоро навязанное деление на слои перестанет быть помехой для общения. Искренне Ваш, Пол Амри.

Он перенял привычку так прощаться у Ламберта Шарма, вернее у Грега. Как бы то ни было, вице-президент внушает доверие, и на него можно положиться. Биллу понадобится наставник, ведь он без пяти минут президент. Уверен, люди одобрят его кандидатуру.

Мы по очереди поблагодарили людей за внимание и понимание, и толпа начала расходиться. Кто-то ушёл в глубоких раздумьях, кто-то с высоко поднятой головой, а кто-то хотел остаться, чтобы задать нам ещё несколько вопросов. Полиция окружила нас троих в целях безопасности. Билл снова подошёл к стойке с микрофоном и публично извинился за неудобства и пообещал в скором времени дать интервью в местный журнал. Сотрудники «Идеала» повели себя достойно, как и во время нашего выступления, и покинули сцену без конфликтов и ругани. Камеры больше нас не снимают.

— Дэрок написал, что они втроём направляются в больницу, чтобы перевязать руку Найджела и осмотреть плечо Адама, — сказал Билл спустя пару минут, — празднование нашей победы придётся перенести на вечер. Николь как раз успеет прийти в себя. Что скажете?

— Скажу, что горд за своего друга, — улыбнулся Шон, — а ещё я заметил, что у него скоро появится подружка.

— Я забочусь о Николь, как и о вас, — оправдался Билл, искоса поглядывая на полицейских. Хоть они и сказали людям, чтобы те оставили нас в покое, сами не могут лишить нас обещанного отдыха.

— Быстро ты догадался, что Шон говорит о Николь, — усмехнулся я, — это потому, что всё утро думаешь о ней. Признайся!

— Не думал, что меня раскусят подростки, — сказал Билл и впервые за утро рассмеялся, — ладно, она мне нравится. Люблю сильных женщин, а она именно такой и является.

— Что ты сказал, человек, переступивший черту тридцатилетнего возраста? Я не расслышал, — продолжил издевательства Шон. Непринуждённая беседа кажется необычной на фоне того, что происходило несколько минут назад. Мы слегка шокированы, и нам необходима разрядка. Шутки ещё никто не отменял.

— Ты прав, я одинокий старпёр, — расстроился Билл. Не думал, что слова Шона его зацепят. Сложно понять, серьёзен новоиспечённый президент или нет. Интересно, он был женат? Детей у него точно нет. Каково это, чувствовать себя одиноким?

— Эй, перестань, я же шучу! — сказал Шон, похлопывая друга по спине. — Мы пережили день, о котором мечтали столько лет, помнишь? Я не верю! До сих пор не верю, что все тайны разгаданы, и всё стало на свои места. Вы верите?

— Нет, — ответил я, — всё произошло так быстро и легко, за исключением раненых людей и наших ребят. Нужно закатить такую вечеринку, какой давно не было в высокоинтеллектуальном Префектуме!

— Да, это нужно отпраздновать, — согласился Билл. Его глаза заблестели, наверно, представил Николь в вечернем платье. — Хотя толком ничего не изменилось. Люди всё ещё заперты в ЭО, вопрос с тюрьмами не решён, границы между городами не открыты.

— Вот об этом ты подумаешь уже на посту президента! — сказал Шон. — Первый шаг сделан, не всё сразу. Раз люди верят в тебя, ты просто обязан справиться со всем этим дерьмом.

— Ладно, — согласился Билл, — просто я не ожидал такого итога, хоть и шёл к нему несколько лет. И сейчас я говорю не о должности президента, а о разоблачении грязных делишек Грега!

— Мы поняли, не переживай, — сказал я, но парни меня уже не слушали, их взгляд был устремлён в сторону трёх человек идущих, к нам. Это Мелоди, Тим и моя мать. Мел ведёт её под руку, а Тим обнимает маму за талию. Я должен был пойти им навстречу и забросать вопросами, но не смог, ноги стали ватными и вросли в пол. Билл с Шоном тоже замешкали и не сдвинулись с места. Трое полицейских узнали мою мать и отошли в сторону, чтобы не нарушать наше личное пространство. Я кивнул им в знак благодарности. Спустя пару секунд мама оказалась в моих объятьях, краем глаза я заметил, что Мелоди плачет.

— Не так я представлял нашу встречу, — сказал я, заведомо не понимая, что несу чушь, — что случилось, мам?

— Твоего отца… — захлёбываясь в слезах, произнесла мама. Только сейчас я заметил, что на ней красный брючный костюм, знак протеста. — Твоего отца застрелили люди Грега.

Мир перевернулся. Я не верю своим ушам. Этого не может быть. Это шутка. Сон. Недоразумение. Ошибка!

Мой отец не может быть мёртв. Это ложь. Земля стала уходить у меня из-под ног, но я вовремя схватился за плечо Тима. Мама отошла от меня на шаг, не переставая плакать. Она не врёт, но я не верю. Кто мог это сделать? Кому он перешёл дорогу?