Волчья хватка - Сергей Алексеев

Поджаров вычислил Ражного и преподнёс его японцу, как наиболее вероятного члена «тайного ордена»; это он снял на видеоплёнку поединок с Колеватым и провёл «юбилейное торжество» — первый этап вербовки. Так что финансовый директор теперь на коне, дни Каймака, пожалуй, сочтены, и один из посвящённых в дело противников будет устранён их же руками. Из этой троицы, если не существует других приобщённых, остаются двое, Поджаров и японец.

И если даже Хоори на самом деле ничего не решает, то как инициатор поиска Сергеева Воинства, как бывший «паровоз», читавший на Тибете древний манускрипт (существующий на самом деле), подлежит уничтожению. Чтобы вытащить на свет божий незримого, скрывающегося от официальных властей загостившегося в России японца, не удовлетворённого документальным фильмом поединка в Урочище, придётся рискнуть и положить у ловушки приманку более аппетитную: продемонстрировать перед объективами кое-что из своих бойцовских арсеналов и тем самым вынести приговор по крайней мере ещё двум служителям «Горгоны», определённо непосвящённым — начальнику службы безопасности и оператору, которые сейчас сидели в «застрявшем» «Навигаторе» перед мониторами…

Эта мысль пришла в голову одновременно с осознанием степени риска — удвоенного, поскольку джип мог служить лишь ретранслятором, а записывающая аппаратура находится где-нибудь за сотню километров, и тогда видеоплёнка уплывёт за пределы досягаемости. В этом случае, даже если он одолеет в схватке «Горгону», всех посвящённых и непосвящённых, за утечку косвенной информации о существовании Засадного Полка, и тем более за выдачу методов и способов тренировок, он подлежит суду Ослаба.

И будет жалеть, что не погиб на бранном поле…

Ражный выждал трое суток после того, как Поджаров уехал за японцем (за это время можно было дважды сгонять до Москвы и вернуться), и решился выбросить «приваду» лишь на четвёртые, после того, как две ночи прокоротал поблизости от «Навигатора», пролетал нетопырём вокруг него, тщательно исследуя поля излучений.

«Застрявший» джип не стоял на месте, менял дислокацию каждые пять часов, ползая по просёлкам вокруг базы, и все-таки в нем оказалась принимающая телестанция, и начальник службы безопасности поддерживал связь с внешним миром лишь по сотовому телефону: похоже, время от времени докладывал кому-то о событиях, происходящих на базе. А поскольку там ничего особенного, кроме смерти Кудеяра, не произошло — Ражный ни с кем, кроме егерей, не разговаривал, не связывался по радио, никуда не посылал гонцов и к нему никто не приходил, то, вероятно, японец не спешил с визитом. Ему требовались доказательства принадлежности хозяина базы к «тайному ордену», а не пустые слова и некие условия, переданные Поджаровым. Хоть и жил тайно в России, однако уже давно и потому хорошо знал современные нравы, где бизнес строился на мошенничестве и вокруг, словно черви в гниющем мясе, кишели махинаторы и кидалы. Он уже попадался на мякине и теперь дул на воду.

Наживка ему требовалась хоть и дозированная, однако натуральная, без обмана…

Ражного тогда ещё только поставили на правило, то есть после победы на Пиру допустили к тренировкам, и он, как всякий араке в начале пути, подвешивал себя на растяжках по два-три раза в сутки, испытывая тяжелейшие нагрузки.

Приезд «Горгоны» выбил его из ритма, поэтому он вошёл на поветь с радостью, хотя понимал, что вздыматься над землёй придётся как артисту цирка — на публике, ибо четыре скрытые камеры тотчас же включились, реагируя на движение. Не спеша он раскрутил и расправил верёвки, проверил крепление противовесов, ручные и ножные хомуты, после чего закрепил их и надолго замер, лёжа на полу: японец ждал обрядности действий, некоего чародейства, ибо был воспитан в среде своей национальной психологии, проповедыва-ющей магические ритуалы. И если Хоори сейчас видел приготовления Ражного или увидит позже, когда ему доставят видеозапись, непременно будет рассматривать её на этот предмет и следить не только за движениями — за мимикой лица, за каждой самой незначительной деталью. Ему непременно захочется увидеть я почувствовать элементы или признаки некоего учения, особой философии, типа умозрительной теории дзен-буддизма в каратэ.

Он не может даже предположить, что ничего подобного здесь нет и вся магия состоит лишь из достижения внутренней собранности, способности вначале накапливать в скелет энергию солнца, что делает в принципе всякий смертный, а главное — уметь высвобождать её, обратив в энергию движения, или произвести её выброс в атмосферу. И что все это, в том числе и мощь тела, приобретается не за счёт каких-то тайных молитв, заклинаний или ритуальных действий, а полной, детской открытостью человека перед Космосом.

Лишь при таком условии можно было получить космический, или как его чаще называли, божественный заряд, впитывая энергию из пространства в любом месте, где бы ты ни находился.

Но увы! Никакое хитромудрое учение, никакие особые многочасовые изнурительные тренировки не могли сделать сердце Ярым. Увеличить сердечную мышцу, нарастить мускулатуру до невероятных, уродливых размеров — да, а вот наполнить его управляемым, высоким и благородным гневом, способностью принять на себя мирские грехи была не в состоянии ни одна борцовская школа. И напрасно японец вкупе с Поджаровым тешили надежды: создать армию борцов «скифского стиля», начавши с нуля, не представлялось возможным.

Разве что игровой шоу-бизнес — что-то наподобие современного каратэ или кикбоксинга, где соперники за деньги и под аплодисменты публики лупцуют друг друга кулаками и пятками.

Однако сейчас противник жаждал вкусить приваду, и следовало не подпускать его близко — дать возможность ощутить её запах, чтобы слюной наполнилась пасть и притупилась бдительность. Ражный лежал на полу повети, делал ничего не значащие движения руками, ногами и со страстью молящегося шептал детскую считалку:

— Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить, все равно тебе водить.

Видеокамеры были хорошие, но снимая в темноте, при шуме ветра в застрехах, вряд ли бы сделали чёткую запись: Ражный отлично знал, что такое оперативная съёмка, произведённая даже самой качественной аппаратурой. И это было на руку — туман, расплывчатость на плёнке лишь нагонят аппетит. Собравшись с духом, резко натянул все четыре растяжки. В тот же миг подъёмная сила земного притяжения вскинула его и распластала над землёй.

Переждав болезненные минуты, он начал ощущать прилив энергии и уже не сопротивлялся разрывающей силе растяжек, напротив, испытывал приятную ломоту в суставах. И когда она достигла крайней степени, когда он плавно вошёл в состояние Правила, потянулся, свободно двигая конечностями, поиграл противовесами и сделал первую фигуру «высшего пилотажа» — бочкообразное горизонтальное вращение, сначала с нечеловеческой силой скручивая верёвки на руках и ногах, затем без труда и стремительно раскручиваясь в обратную сторону. Скорость была настолько высокой, что он сам слышал низкое жужжание собственного тела, и если один раз закрутиться на всю длину растяжек, то непроизвольные, маятниковые вращения то влево, то вправо могут повторяться до четырнадцати раз, постепенно теряя количество оборотов до полной остановки.