С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого. - Джеймс Чейз

К счастью для Брэди, Мэгги нетрудно было угодить. Она получила большое удовольствие от поездки на катере до Эвиана. С удовольствием она побродила по узким городским улочкам и в магазинах она заглядывала во все витрины, если только не восхищалась своими новыми часами. Брэди удивлялся ее наивной глупости.

Вечером они пошли в казино, где выигрыш двадцать франков чуть не свел ее с ума от восторга. После этого он повел ее в «Хэйцлэид», где было много танцующей молодежи. Дома, после бешеной всепожирающей любовной схватки, они наконец заснули.

На следующий день после ленча в гриль-баре Мэгги снова захотела покататься на катере. На этот раз они поехали в Лозанну и вернулись в отель к обеду.

Так прошли эти дни. Мэгги была в восторге от всего. Когда она спала в его объятиях, Брэди думал о завтрашнем дне. Должны были приехать. Лепски и Дювайны. Он надеялся, что они не задержатся. Фактор времени был очень важен. Он провел очень беспокойную ночь.

Чтобы избежать итальянских таможен, а также главных швейцарских таможен со строгим досмотром, Дювайн направился через Гренобль по французской стороне озера Леман, надеясь приблизиться к швейцарской границе невдалеке от Сен Гингольфа.

Лепски, прожившие всю жизнь во Флориде, никогда не видели таких высоких гор. Впечатление было настолько захватывающим, что даже Том не смог сдержать восторга. Кэррол же пребывала в состоянии экстаза.

— Том! — постоянно вскрикивала она. — Посмотри на этот вид. Вот он, венец всего нашего путешествия.

Дювайн облегченно вздыхал. Наконец-то их удалось чем-то удивить.

— Да, — сказал Лепски, — очень красиво, но думаю, что наши Скалистые горы не хуже.

— Лепски! Да когда ты видел Скалистые горы? Не показывай свое невежество, — взорвалась Кэррол.

— Красив также и Гранд Каньон, — не сдавался Том. — Ничуть не хуже.

— А где это ты видел Гранд Каньон? — не унималась Кэррол.

Лепски издал звук, напоминавший шуршание гравия под ногами, и Клодетта решила, что пора вмешаться:

— Мы приближаемая к озеру Леман: один берег находится на французской территории, а другой — на швейцарской.

— Как величественно! — воскликнула Кэррол. — Знаешь, Клодетта, мне все это очень нравится.

— А где будем есть? — поинтересовался Том.

— Здесь неподалеку есть маленький ресторанчик, — сказал Пьер. Раньше он старался познакомить их с таинствами французской кухни. Теперь же решил, что не стоит тратиться на них, так как кроме своих отбивных, они ничего не признают… Дювайн с удовольствием отведал бы эскалоп, приготовленный в горшке со специальными приправами, но для Лепски и мясо оказалось жестким. Тщательно пережевывая кусочки мяса, Лепски продолжал недовольно ворчать, пока Кэррол не приказала ему замолчать.

Через полтора часа они должны были подъехать к швейцарской границе, и Дювайн, зная, что это был последний барьер, который нужно было преодолеть на пути к богатству, с трудом сдерживал свое беспокойство.

— Швейцарские пограничники известны своей грубостью, — сказал он Лепски, в то время как перед ним расстилался сказочный пейзаж. — Я возьму это на себя. Я им скажу, что ты американский полицейский высокого ранга. Они могут захотеть порыться в наших вещах. Попробуем хорошо их угостить. Остановимся в следующей деревне и купим несколько бутылок виски, которые объявим в декларации.

Лепски просветлел:

— Виски? Это здорово!

Они остановились у магазина недалеко от границы и купили две бутылки виски и две бутылки шампанского.

— Этого достаточно, — сказал Дювайн, укладывая бутылки в багажник.

Через пятнадцать минут они подъехали к границе французской, где их тотчас же пропустили без задержки.

Через несколько ярдов была швейцарская граница.

Два высоких пограничника, одетых в серую форму, вышли им навстречу.

— Я обо всем договорюсь с ними, — сказал Дювайн, опуская стекло.

Лепски насторожился. Чутье полицейского подсказало ему, что Дювайн очень напряжен, и это удивило его. Почему он простую процедуру так усложняет?

Лепски не понимал, почему Дювайн так волнуется. Во всяком случае, им с Кэррол нечего скрывать.

Он передал Дювайну паспорта, а тот, присоединив к ним свой, с дружеской улыбкой вручил их пограничнику.

Тот, отступив назад, внимательно просмотрел паспорта и с надменным лицом молча вернул их Дювайну.

— Хотите ли о чем-нибудь предупредить заранее?

— Да нет. Разве только о двух бутылках виски и шампанского, другого ничего нет, — ответил Дювайн.

— Откройте, пожалуйста, багажник.

— О чем он говорит? — спросил Лепски, недовольный, что разговор проходит на французском.

— Он просит меня открыть багажник, — ответил Пьер Тому, который вышел из машины.

— Зачем?

— Он имеет на это право, — ответил Дювайн, желая успокоить Лепски. Он обошел машину и открыл багажник. К своему ужасу, он заметил, что Том тоже направился к ним.

— Где багаж американского джентльмена? — спросил пограничник.

— Вот те два синих чемодана.

— Пусть отнесет их в таможню.

Дювайн повернулся к Лепски:

— Они хотят осмотреть твои вещи.

— Какого черта? — Лепски достал полицейское удостоверение и сунул его под нос пограничнику. — Скажи ему, кто я!

Чувствуя, как пот покрыл его лицо, Дювайн сказал:

— Этот джентльмен — высокопоставленный офицер американской полиции. Ему бы не хотелось, чтобы переворошили все его вещи.

Пограничник внимательно осмотрел полицейское удостоверение Лепски и косо взглянул на его значок, но по выражению его лица было видно, что они не произвели на него никакого впечатления.

— Он что, не понимает ни французского, ни немецкого?

— Нет, только английский. Он — американец.

— Что он говорит? — уже зло спросил Лепски, теряя терпение. Им начало овладевать раздражение, ноги его задвигались.

Пограничник с интересом наблюдал за ним. Взрыву у Лепски всегда предшествовало шарканье ног с притопом, но для швейцарца это было что-то новенькое, и теперь он с любопытством смотрел, как Том начинал свой «военный танец».

— Может быть, джентльмену нужно в туалет?

— Что он говорит? — в голосе Лепски послышались нотки копа.

— Он спрашивает, не хочешь ли ты помочиться, — прошептал Дювайн. — Он удивлен, что ты не стоишь спокойно на месте, а пританцовываешь.

Лепски с трудом сдерживался. Он издал звук, напоминавший электрическую пилу, врезавшуюся в свежую древесину. Пограничник отступил назад и снова уставился на Лепски.

— Лепски, перестань дергаться как паяц, — воскликнула Кэррол, выходя из машины и присоединяясь к ним. — Делай, что он говорит.

Пограничник повернулся к Дювайну:

— Пожалуйста, скажите этому джентльмену, что у нас есть инструкция проверять все вещи у американцев. Извините за беспокойство, но это от нас не зависит.

— Понятно, — сказал Дювайн. — Ворот его рубашки прилип к шее от холодного пота. — Может хотите проверить мой багаж?

— В этом нет необходимости.

— Что он говорит? — в очередной раз настаивал Лепски.

Дювайн объяснил:

— Это не займет много времени, Том. Придется пройти с ними.

— Шевелись! Делай, что тебе говорят! — отрезала Кэррол. — Что ты уперся как бык? У них инструкция!

Лепски сжал кулаки, тихонько выругался, затем хрипло сказал:

— Ладно, о’кей, пусть этот тип роется в тряпье, если так хочет! Черт с ним, мне наплевать!

Дювайн поднял два больших чемодана, принадлежавших Лепски.

— Только эти два? — спросил пограничник.

— Остальные мои, — сказал Дювайн. — Он передал чемоданы Лепски: — Тащи их, Том. Все будет быстро.

Пограничник вернул Лепски удостоверение, затем пошел вперед в сопровождении Лепски к помещению таможни.

— Он забыл мою сумку! — закричала Кэррол.

Дювайн чуть не упал.

— Замолчите! — грозно прошептал он. — Ваши духи могут причинить вам кучу неприятностей.

— Почему? Не понимаю! — Кэррол влезла в машину, — С Томом всегда так трудно.

— Да, нрав у него крутой, — промолвила Клодетта, выжимая кислую улыбку, — Ах, эти швейцарцы. Как бы он не сцепился с ними снова.

— Это он любит, его хлебом не корми, — сказала Кэррол.

— Не беспокойся, дорогая! Ему же нужно будет что-то рассказывать на работе после возвращения. Лучшего и не придумаешь.

Дювайн последовал за Лепски в таможню. Он был удивлен, когда увидел Тома, обменивающегося рукопожатием с офицером таможни, говорящим по-английски. Начальник таможни, назвавшийся Гансом Ульрихом, рассыпался в извинениях.

— Извините, мистер Лепски, — говорил он. — Это все из-за этой русской иконы. Все пограничные посты предупреждены и получили строгое указание проверять багаж у всех американцев. Мой человек всего лишь выполнял свой долг. Но ваш багаж, конечно, незачем проверять. Не припоминаю даже, когда американский офицер полиции проезжал через наш пост. Для нас это большая честь. Так что извините нас еще раз. — Он повернулся к пограничнику. — Отнеси чемоданы мистера Лепски обратно в машину.