Версальская история - Даниэла Стил

Несколько минут Алекс стояла рядом с Джимми, потом протянула руку и осторожно коснулась пальцами его обнаженного плеча. К его коже были приклеены пластырем датчики, от которых тянулись к мониторам разноцветные провода. В обе руки были введены капельницы, через которые вливались в вены питательный раствор и плазма, компенсирующая внутреннее кровоизлияние. Травмы были очень серьезными, и хотя непосредственной опасности для жизни не было, предсказать ситуацию на будущее было бы трудно даже хорошему специалисту. Травмы головы могли иметь очень тяжелые последствия.

— Здравствуй, Джимми… — негромко сказала Алекс, когда сиделки вышли, оставив их одних. Они знали, что Алекс тоже врач; что касалось информации с датчиков, то она проецировалась и на компьютер центрального поста.

— Что же ты наделал, Джимми!.. — продолжала Алекс, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Очнись, Джимми! Ты очень нужен всем нам. Не уходи. Борись, Джимми, не сдавайся!.. — Она продолжала звать его по имени, зная, как это важно. Он был славным человеком, и она не хотела, чтобы он умер. — Я знаю, Джимми, ты очень тоскуешь по своей Маргарет. Ты любил ее, но мы тоже тебя любим. У тебя вся жизнь впереди. Если ты умрешь, Джейсон будет плакать, и Джессика тоже. Возвращайся, Джимми, ты должен!..

Она оставалась с ним целых полчаса и говорила с ним, не замечая, что слезы катятся и катятся по ее лицу. Алекс убеждала, просила, требовала, но Джимми так и не пришел в себя. Тогда она поцеловала его на прощание и, еще раз погладив по плечу, вернулась в комнату ожидания.

— Ну, как он? — спросил Марк, поднимая на нее взгляд.

Тайрин дремала, откинувшись на спинку кресла, но, услышав голос Алекс, открыла глаза и выпрямилась.

— Все так же. Я пыталась говорить с Джимми, но все бесполезно — он меня не слышит. Быть может, что-то изменится, когда приедет его мать…

— Ты думаешь, на нее он отреагирует? — удивилась Тайрин. Ей приходилось слышать о подобных вещах, но она никогда особенно в ник не верила.

— Не знаю, — честно сказала Алекс. — Известно много случаев, когда люди, лежавшие в коме, слышали, как к ним обращаются их близкие люди, хотя все считали, что это невозможно. И это заставляло их бороться… и спасало от смерти.

В медицине случаются порой весьма странные вещи; в этом отношении она больше похожа на волшебство, чем на науку. В любом случае от того, что кто-то поговорит с Джимми, вреда не будет, а польза… Польза может быть. У меня самой бывают времена, когда я готова использовать все, что угодно, лишь бы помочь кому-то из моих малышей.

— Может быть, нам тоже стоит попробовать поговорить с ним, — сказал Марк. Он заметно нервничал. Встреча с матерью Джимми наводила на него ужас, а Алекс еще добавила ему тревоги. Марк не знал, сколько лет миссис О'Коннор, но боялся, что потрясение будет для нее непереносимым.

— Могут нас пропустить к нему?

Они уже один раз видели Джимми, но издалека, от дверей, когда вокруг него суетились врачи. Тогда их попросили уйти, но сейчас обстановка стала спокойнее. Алекс отправилась спросить разрешения, а вернувшись, поманила их за собой.

Вид Джимми напугал обоих. Тайрин выдержала всего несколько секунд и, разрыдавшись, выбежала вон. Марк крепился изо всех сил. Он даже пытался разговаривать с другом, как советовала Алекс, но голос его прерывался все чаще, и в конце концов он совсем умолк. Джимми был так бледен, что Марку казалось — он умирает. Алекс, более опытная и привычная к подобным вещам, видела, что это не так, однако оптимизма не было и у нее.

Вернувшись в комнату ожидания, все трое некоторое время сидели, погрузившись в угрюмое молчание. Собственное бессилие угнетало их. Алекс пора было возвращаться к себе, но прежде, чем она ушла, Марк спросил, приедет ли Куп.

— Наверное, нет, — негромко ответила Алекс. — У него была назначена какая-то важная встреча. — О том, что Куп встречался со своим тренером, она промолчала. Ей не хватило духа сказать об этом Марку и особенно Тайрин. Алекс было ясно, что это просто предлог и что на самом деле Куп просто боится приезжать.

До самого обеда Алекс звонила в травматологию через каждый час и справлялась о состоянии Джимми. В половине первого Марк прислал ей на пейджер сообщение, в котором говорилось, что приехала миссис О'Коннор. Алекс тут же перезвонила ему на мобильник, и он сказал — она сразу же прошла к Джимми.

— Как она? — с тревогой спросила Алекс. Как и Марк, Алекс боялась, что потрясение может оказаться для матери Джимми чересчур сильным.

— Очень расстроена. Впрочем, как и все мы… — У Марка был такой голос, словно он едва сдерживает слезы, и Алекс была очень тронута таким глубоким проявлением дружеских чувств.

— Я постараюсь зайти на несколько минут, — пообещала Алекс, но когда она смогла освободиться, было уже почти два часа. У одного из новорожденных случилась непредвиденная остановка сердца, и они буквально сбились с ног, пытаясь вернуть его к жизни.

— Где миссис О'Коннор? — спросила Алекс, извинившись за опоздание.

— Она все еще с Джимми, — ответил Марк, но он не мог сказать, добрый это знак или нет, но Алекс поняла. Джимми оставался для миссис О'Коннор ее ребенком, и она переживала за него ничуть не меньше, чем когда он был мальчиком.

В этом отношении вся ситуация была почти точной проекцией того, что происходило в отделении неонатальной терапии. Там тоже была комната ожидания, и чуть ли не каждый день она была полна матерей, которые в страшной тревоге ожидали новостей.

— Мне не хотелось бы ей мешать… — начала Алекс, но Марк и Тайрин уговорили ее подняться наверх и узнать, как Джимми. У самых дверей палаты Алекс решила, что не станет представляться миссис О'Коннор без особой нужды.

Алекс представляла себе мать Джимми сухонькой, седой старушкой, поэтому когда она ее увидела, то изумилась.

Миссис О'Коннор была миниатюрной, очень привлекательной моложавой женщиной лет пятидесяти с небольшим. Без косметики и с волосами, собранными в простой «конский хвост», она выглядела даже моложе. Мать Джимми была одета в обтягивающие джинсы и черную водолазку с высоким воротом Чертами лица и жестами она была очень похожа со своим сыном, только эти черты были смягчены, а глаза были не карими, а ярко-голубыми.

Стоя у изголовья кровати, миссис О'Коннор негромко разговаривала с Джимми — совсем как Алекс этим утром. Заметив, что в палату кто-то вошел, она подняла голову, но приняла Алекс за одну из врачей — благо та была в стандартной больничной униформе и со стетоскопом.

— Что-нибудь не так? — с тревогой спросила она, переводя взгляд с Алекс на экраны установленных возле кроватей мониторов.