Омар Хайям - Шамиль Загитович Султанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прежде всего, смерть не должна быть неким бессмысленным, эмоциональным пугалом. В личностном восприятии жизни не должна забываться, обязательно должна присутствовать трезвая, без иллюзий, идея неизбежной смерти:
Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз
Я ей взгляну в лицо, когда придет мой час.
И стоит ли жалеть, что я — кровавой слизи,
Костей и жил мешок — исчезну вдруг из глаз?
Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу,
Утешенья в надежде на рай не ищу,
Душу вечную, данную мне ненадолго,
Я без жалоб в положенный срок возвращу.
Если ночью тоска подкрадется — вели
Дать вина. О пощаде судьбу не моли.
Ты не золото, пьяный глупец, и едва ли,
Закопав, откопают тебя из земли.
Причем нельзя считать эти представления в прямом смысле пессимистическими. Точка зрения Омара Хайяма представляется по-своему достаточно эвристической. Человек смертен: можно спросить любого, и каждый даст утвердительный ответ. Но в своем каждодневном поведении, в своем мышлении, в своих чувствах индивид постоянно стремится забыть, что он смертен. Он в страхе, осознанно или бессознательно, бежит от этой, как ему кажется, безысходной мысли. И вот возникает и постоянно воспроизводится в различных культурах один и тот же максимально глупый парадокс: человек реально живет, забывая, что смертен, он живет, действует, любит, мыслит так, будто бессмертие является его родным братом. Но ведь это каждодневное, неконтролируемое ощущение иллюзии бессмертия рождает трагическую, бесконечно предательскую безответственность в личности.
Люди вновь и вновь повторяют банальные, бессмысленные ошибки — ну и что, ведь они «здесь и сейчас» ощущают себя бессмертными: у них еще будет время все исправить, все улучшить… Люди живут в мире постоянных повторов, постоянно подражая другим и забывая свой единственный духовный путь к совершенствованию — ну и что, они же «бессмертны», у них еще есть время все исправить, все улучшить…
Знает твердо мудрец: не бывает чудес,
Он не спорит — там семь или восемь небес.
Раз пылающий разум навеки погаснет,
Не равно ль — муравей или волк тебя съест?
Рефрен многоликого образа смерти у Омара Хайяма служит как бы тревожащим, пульсирующим напоминанием для мыслящей личности: будь предельно внимателен, у тебя есть своя цель в этой жизни. «Думали ли вы, что Мы создали вас просто так, без цели, и что вы не будете возвращены обратно к Нам?» (Коран. 23:115). Ты должен осознавать, что у тебя есть свой, неповторимый путь к этой своей цели, поэтому не трать зря жизненное время — самое главное твое богатство. Помни: смерть всегда готова бросить тебе вызов, поскольку смерть — твой терпеливо ждущий компаньон. Умей принимать ответственность за каждый свой поступок в каждый момент времени.
Вплоть до Сатурна я обрыскал божий свет.
На все загадки в нем сумел найти ответ,
Сумел преодолеть все узы и преграды,
Лишь узел твой, о смерть, мной не распутан, нет!
В рамках дилеммы «жизнь — смерть» существенную роль для Омара Хайяма играет соотношение настоящего, прошлого и будущего.
Коль можешь, не тужи о времени бегущем,
Не отягчай души ни прошлым, ни грядущим.
Сокровища свои потрать, пока ты жив,
Ведь все равно в тот мир предстанешь неимущим.
Когда человек вспоминает, тоскует о прошлом, думает или мечтает о будущем, он на самом деле не живет в реальном смысле слова, он лишь имитирует жизнь, растрачивая действительное время — время настоящего. Но что толку думать о прошлом — все одно его не вернешь. Думать или даже планировать будущее — да, но, может быть, реальная жизнь в настоящем — это более эффективная предпосылка созидания будущего. Кстати, для суфизма тема тотального осознавания настоящего, овладения, проникновения в это постоянное, мистическое настоящее всегда имела особое значение. Настоящее — эта та единственная точка, где временной поток соединяется с вечностью.
Словно ветер в степи, словно в речке вода,
День прошел — и назад не придет никогда.
Будем жить, о подруга моя, настоящим!
Сожалеть о минувшем — не стоит труда.
Вот снова день исчез, как ветра легкий стон,
Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.
Но я, покуда жив, тревожиться не стану
О дне, что отошел, и дне, что не рожден.
В системе мироощущения Хайяма особое место занимает тема не просто настоящего, а именно мгновения, мига. Бесконечное время протекло до появления человека на свет. Бесконечное время протечет после его смерти. И по сравнению с вечностью в нашем трехмерном пространстве не только месяцы и годы, но даже века и тысячелетия не более чем мгновение. Вся человеческая жизнь перед вызовом вечности — это только мгновение, но личность именно в этом одном субъективном миге может внезапно прорваться к объективной вечности, вдруг неожиданно, как в вспышке, осознать вечность, ощутить безмолвную, всепоглощающую пластику ее силы. Мистическая, тотальная целостность мига, мгновения — это то же самое по сути, что и целостность вечности. Вечность прячется в точке мига. Именно это вдохновляло Хайяма, именно это воодушевляло и продолжает воодушевлять истинных суфиев до него и после него.
Пей вино! В нем источник бессмертья и света,
В нем — цветенье весны и минувшие лета.
Будь мгновение счастлив средь цветов и друзей,
Ибо жизнь заключилась в мгновение это.
В полях — межа. Ручей. Весна кругом.
И девушка идет ко мне с вином.
Прекрасен миг! А стань о вечном думать,
И кончено: поджал бы хвост щенком!
(Здесь «вино» является символическим отображением таухида — процесса единения с Всевышним, а «девушка» — полнота жизни.)
Ибо миг — это и символ действительной свободы человеческого духа. Свободным нельзя быть завтра, или послезавтра, или через неделю, или через год. Свободным можно и надо быть только сейчас, вот именно в эту минуту, вот именно в этот миг, когда ты ощущаешь себя единым не только с этим по сути неизвестным миром, но и со всеми другими
