Бэйр - Алёна Дмитриевна Реброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эээххх… Все с тобой ясно, – разочарованно вздыхаю. Опять надо самой до всего додумываться. – А ты что, специально следил за комнатой девочек и ждал, пока туда приду я и Гарфел?
– Ну… почему сразу специально? Когда девицы от страха завизжали, я услышал и прибежал к их комнате, начал смотреть, что происходит. Потом, когда понял, что дело пахнет тухлой рыбой, решил вмешаться. Тем более, тут был дворецкий, за которым я давно уже слежу… Это был отличный шанс узнать, что с ним не так.
– Хммм… То есть ты сам ничего о нем не знаешь?
– Понятия не имею! – радостно кивнул чудик, сворачивая. – Но я сейчас с этим дворецким за все расквитаюсь!…
– А… Мне обязательно в этом участвовать? – с сомнением смотрю на кровожадный оскал чудика. У него были небольшие белые клычки. Вот и объяснения странному акценту.
– Конечно! Неужели тебе не хочется разобраться, что здесь происходит? Я вот уже какой год пытаюсь и ничего у меня не выходит, – грустно вздыхает. – Ну, все, мы пришли! Пыточная камера к нашим услугам!
Леопольд торжественно отворил дверцу, ведущую в поистине жуткую комнату.
Стол с железными кандалами был как новенький, а вот пилы и щипцы на стенах давно заржавели. Но даже ржавые они смотрелись зловеще благодаря своему количеству и разнообразию. Кроме необходимых атрибутов древней пыточной, здесь была небольшая печка, где можно было накалять металл, и урна, куда можно выбросить какую-нибудь часть тела.
Все соответствует общепринятым всемирным стандартам.
– Миленько, – замечаю, поглядев на эту красоту. – И ты что, будешь всем этим пользоваться?
– Ох, если бы я еще знал как… – горько вздохнул чудик. – Сколько раз сюда приходил – никак не мог понять, для чего нужны все эти штуки.
– И не надо, – усмехаюсь. – Клади пациента на стол, закрепляй, и будем его пытать старым проверенным методом.
– Это каким?
– Узнаешь!
Леопольд быстренько устроил несчастного на столе, и мы стали ждать, когда он очухается.
Мы прождали минут десять в полной тишине и молчании, а дворецкий так и не очнулся. Лежал, как хладный труп, и не шевелился. Казалось, и не дышал вовсе…
– А ты его не сильно стукнул? – обеспокоенно спрашиваю Леопольда.
– Да нет… Он меня как-то мохобойкой посильнее огрел!
– Мухобойкой? – удивляюсь.
– Да. Это случилось темной дождливой ночью, когда очередная порция лукового супа была беспощадно уничтожена…
– Проклятый луковый суп… – простонал дворецкий, приходя в себя.
Он с трудом открыл глаза и осмотрелся. Увидев усмехающегося чудика, он попробовал было упасть обратно в обморок снова, но у него не получилось.
– Где я?… – голосом умирающего грешника спросил он.
– Кто ты такой, злостный истребитель вкуснейшего супа и коварный отравитель агирадского сыра!? – начал зловещим голосом Леопольд.
– Что? – удивился допрашиваемый.
– Он спрашивает, кто ты такой на самом деле и зачем прячешься за фальшивой бородой и париком, – перевожу, облокачиваясь на стол для пыток. Конечно же, я не собиралась мучить дворецкого, но… но вдруг он может сказать мне что-то, что поможет найти мага?
– Не скажу! – гордо ответил Гарфел, с видом пойманного во вражеском лагере шпиона.
– Так значит? А если мы будем тебя пытать? – скучающе спрашиваю, делая святящийся шарик ярче, чтобы он осветил многочисленные заржавевшие от времени инструменты.
– …И под пытками не скажу!
– Тогда мы будем убивать тараканов у тебя в комнате! Один за другим, пока не скажешь! – встрял Леопольд. Под моим тяжелым взглядом он немного стушевался и куда более скромно продолжил. – Ну, или… мы будем поить тебя прокисшим компотом…
– Что это такое? – недоуменно спросил у меня Гарфел, покосившись на чудика.
– Он – твой надзиратель. И пытки у него куда более изощренные, чем ты можешь себе представить, – объяснила я.
– Да. За всю мою практику прокисшим компотом мне еще никто не угрожал, – недовольно проворчал Гарфел. – Дети, вы не знаете, с чем имеете дело. Отпустите меня и забудем все, что произошло.
– Просто ответь на мои вопросы, и мы тебя отпустим, не раскрыв никому твою тайну. Зачем тебе фальшивая борода, от кого ты прячешься? – спросила я.
– Я, понимаешь ли, известная в определенных кругах личность, – устало продолжил дворецкий, устроившись на столе пыток, как на кушетке в кабинете психиатора. – Но кто я и чем я занимаюсь по жизни, сказать не могу… может быть, я даже сожалею по этому поводу.
– Неужели все так секретно? – выгибаю бровь.
– Да.
– И то, чем ты занимаешься в поместье, ты, конечно же, тоже не можешь сказать?
– Почему не могу? Это я как раз могу сказать. Меня нанял один из Сеймуров. Я не знаю кто именно. В агентство, где я работаю, пришло письмо с просьбой о… человеке моей профессии. Я решился поехать сюда, в эту деревенскую глушь, чтобы выполнить еще одно задание, а еще выполнять поручения Сеймура… и строить из себя дворецкого.
– Что за поручения Сеймура? И как ты их получал, если не говорил с… заказчиком?
– Мы переписываемся. Он оставляет мне письма, а я отвечаю на них и оставляю в том же месте… Знаете, почерк заказчика меняется. Я так понял, что он не один, а их целых два. Мои профессиональные навыки говорят о том, что это мужчина, достаточно любопытный, но бесконечно интеллигентный и вежливый, и женщина, властная и сильная, но страдающая....
– Так что они от тебя хотят? – неужели, наконец, хоть кто-то скажет мне что-то дельное?
– Мне нужно следить за двумя другими Сеймурами, претендентами на наследство. Чтобы они не вмешивались в дела моего заказчика.
– А методом исключения ты не мог понять, кто твой заказчик?
– Нет, – равнодушно пожал плечами Гарфел или тот, кто его изображал.
– Врет, – понял Леопольд.
Вдруг чудик достал откуда-то бороду дворецкого и приставил к ней кинжал, как будто собираясь зарезать «заложницу».
– А теперь мы можем рассчитывать на правдивые ответы!? – плотоядно усмехнулся Леопольд.
– Хорошо-хорошо, только не трогайте бороду! Она у меня одна-единственная! – к моему удивлению испугался странный дворецкий. – Меня нанял Лорен! А кто та дама, я не знаю!
– Лорен!? – удивленно переглянулись мы с чудиком.
– Да. Он велел мне следить за своими родственниками, чтобы они ему не мешали.
– В чем не мешали? В получении наследства?
– Нет! Ему плевать на
