Эхо - Дун Си
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Очень трогательно. К несчастью, все мои подозрения по делу «Большая яма» подтвердились. То же самое может произойти и с моими подозрениями в отношении тебя.
– Не думай, что, раскрыв несколько преступлений, можно раскрыть всю человеческую природу. Классифицировать и обобщить все чувства – разве такое возможно? Преступники, с которыми ты имеешь дело, – лишь ограниченное число социопатов, как они могут представлять все человечество? Чувства гораздо сложнее судебных разбирательств, так же как психическая деятельность гораздо сложнее, чем устройство Вселенной.
– У меня еще достаточно оснований, чтобы вывести тебя на чистую воду, Му Дафу.
– Положим, что так, но способна ли ты вывести на чистую воду себя?
«В этом и состоит корень проблемы», – подумала Жань Дундун. Ей действительно нравился Шао Тяньвэй, она запала на него с того самого дня, как он вышел на службу. Когда же в его кошельке обнаружилось ее фото, она поняла, что и он любит ее. Именно начиная с того момента ее все больше стал раздражать Му Дафу. Ей даже хотелось, чтобы он совершил нечто непотребное типа измены, чтобы потом было проще найти причину для развода. Она и подумать не могла, что необходимый сценарий ей подкинет ее же подсознание и вскоре она обнаружит, что он снимал номер в отеле. Поэтому она и вцепилась в него мертвой хваткой и принялась слой за слоем копаться в его психике, она проделала путь от маскировочного слоя к слою истинному, пока не добралась до глубинных болевых точек, едва не доведя его до погибели. По правде говоря, мало кто, включая ее саму, способен вынести подобные разбирательства, и она понимала, что для него это слишком тяжело.
Пока Шао Тяньвэй не одарил ее поцелуем, Жань Дундун считала, что ведет себя разумно; по крайней мере, она опиралась на свою систему принципов. Но после того, как Шао Тяньвэй ее поцеловал, все ее принципы рухнули, а сердце переполнилось чувством глубочайшей вины перед Му Дафу. Она и подумать не могла, что порожденная чувством вины «мучительная любовь» может быть настолько сильной. То же самое испытывали родители У Вэньчао, которые, мучаясь чувством вины, устроили сыну побег; Бу Чжилань, которая из-за чувства вины восстановила отношения с Лю Цином; Лю Цин, который из-за чувства вины явился с повинной; И Чуньян, который из-за чувства вины хотел упасть в ноги родителям Ся Бинцин.
– О чем задумалась? – спросил Му Дафу.
– Пытаюсь разобраться в себе… Ты все еще меня любишь?
– Люблю.
Завершен 29 декабря 2020 года
Исправлен 3 марта 2021 года
Послесловие
Четыре года назад, весной, я задумал этот роман и тогда же приступил к его написанию, полагая, что мне хватит запала, чтобы в кратчайшие сроки исполнить замысел. Однако не успел я как следует разогнаться, как натолкнулся на стену. Оказалось, что выбранная тема мне не по зубам. С чего начать – с семейных разборок или с судебного разбирательства? Это превратилось в настоящую дилемму, которая мучила меня достаточно продолжительное время. В итоге мне пришлось написать два начала, чтобы потом уже определиться с выбором. Я полагал, что наличие сразу двух вариантов разрешит мою проблему, но кто бы мог подумать, что это только цветочки. С ранней весны 2017 года и вплоть до конца лета 2019 года я продолжал корпеть над началом романа: писал, перечеркивал, перечеркивал, размышлял – такое ощущение, что у меня случилась «иероглифическая непроходимость». Едва я подбирался к пяти тысячам иероглифов, как меня начинали одолевать сомнения, и я уже по привычке принимался писать все заново. Я даже заподозрил, что прием Кальвино, который он использовал в своем романе «Если однажды зимней ночью путник», был не иначе как фикцией – ведь разместив начальные отрывки из вымышленных романов, он, кроме этих самых начал, так ничего и не придумал. Разумеется, у него имелась красивая отговорка: «Я хотел написать роман, который по сути являлся бы не чем иным, как „введением“, содержащим потенциал произведения, а также ожидания, которые так и не оправдались». Однако у меня такой отговорки не нашлось, а повторяться мне не хотелось.
Причины, из-за которых мне не удавалось с легкостью осуществить задуманное, были самые разные. Во-первых, я совершенно не разбирался в таких связанных с романом понятиях, как умозаключения и психическая деятельность. Никогда прежде мне не доводилось иметь дело с умозаключениями, равно как внедрять в свои произведения какие-либо знания из области психологии, но в этот раз мне приспичило внедрить сразу и то и другое. Разумеется, у меня возникла срочная необходимость эти пробелы восполнить.
Во второй половине 2017 года я в качестве приглашенного писателя приехал в Наньянский технологический университет Сингапура, где занимался тем, что одновременно придумывал начало романа и размышлял, размышлял, а заодно читал книги и слушал лекции по психологии. Изучение психологии значительно расширило мой кругозор, и пускай за те полгода я так и не продвинулся в написании романа, зато в моих взглядах произошли удивительные перемены: в частности, я стал лучше разбираться в людях. Это позволило мне более верно прописывать поступки героев, я стал гораздо терпимее относиться к сложности их характеров. Несколько лет назад при написании романа «Раскаяние» я уже пробовал сознательно копаться в душах персонажей, причем делал это достаточно усердно, но на сей раз я подошел к этому еще более основательно.
Главной героине романа Жань Дундун интересно разобраться не только в подозреваемых или в своем муже, но и в самой себе. Оказывается, понять себя гораздо сложнее, чем понять других. И пока герои романа познают себя, писатель, прописывая героев, осознает себя. Для чего мы выдумываем всякого рода сюжетные ходы и детали, как не для того, чтобы выйти на новый уровень «осознания»? В нашем мире каждый день происходят удивительные вещи. В этом смысле те же писатели удивляют нас не так часто и не так сильно. Поэтому лично меня не так уж и привлекает перспектива искать в произведениях нечто удивительное, а вот копаться в душах героев мне по-прежнему весьма любопытно. Осмыслить внутренний мир человека очень сложно, поскольку он гораздо необъятнее Вселенной.
Еще одна трудность заключалась в том, что следовало решить: о чем писать и как именно? Как говорится, реальность богата и многоцветна, в информационном потоке можно захлебнуться, поэтому страдать приходится не от недостатка материала, а от его изобилия. Уже один только выбор темы повергает писателя в долгие раздумья. Проницательные, искусные в своем мастерстве авторы справляются с этой проблемой проще простого. Хороший сюжет подобен продукту высокого качества, как тут не вспомнить заезженный рекламный штамп: «Качественный продукт требует минимальной обработки – достаточно ложки воды». В связи с этим мне пришла на ум еще одна реклама, и я не смог удержаться от пародии на нее: «Я не Творец, я всего лишь подсобный рабочий». Избыток питательных веществ, а также постоянное развитие темы неизбежно приводит к инертности. Если бы писатели могли извлечь выгоду, просто занимаясь лишь «подсобными работами», то каждый из них в силу инстинкта неосознанно снизил бы сложность произведения. Поэтому всякий раз, прежде чем начать писать, я успокаиваю себя и повышаю сложность произведения лишь по чуть-чуть, капля за каплей.
На этот раз такой задачей стало для меня внедрение в роман психологии и умозаключений, связанных с преступником, главной героиней и любовью. Но как заставить эту тему вступить в резонанс с реальностью, чтобы она нашла отклик у читателя? Ни жанр о чудесах, ни жанр простецкой мелодрамы тут не подойдут. Чтобы найти баланс и добиться органичной структуры романа, главы, связанные с судебным расследованием, я оживил, а главы, связанные с личной жизнь героев, – запротоколировал. Найдя для себя такой прием, я тут же решил проблему
