Экономика творчества в ХХI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий - Уильям Дерезевиц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Запрос на блокировку нужно отправлять на определенный электронный адрес, – поясняет Зайдлер. – Нужно скопировать ссылки, которые вы хотите удалить, специальным образом написать пояснение, и затем отправить их. Если повезет, можно послать их прямо в письме», то есть скопировать и вставить. Но «в некоторых местах – например, в Google – есть эти пыточные веб-формы», которые требуют, чтобы вы заполнили каждую строку: имя, адрес и так далее. Google, говорит она, «ставит как можно больше препятствий». Зайдлер подавала запросы на блокировку тысячами. Но удаленный материал не исчезает. «Некоторые сайты, такие как Megaupload, в конце концов, ввели проверенные учетные записи доверенных пользователей, куда можно было заходить и массово удалять ссылки, но да – ссылка удаляется, а сам файл остается, так что через пару часов появляется новая». Система блокировки – это аналоговая мера против цифрового нарушения. «Это как стоять с зонтиком под Ниагарским водопадом», – говорит Зайдлер.
Но и это еще не все. Google, через Google Drive, позволяет пользователям создавать блоги, и некоторые из них сами по себе используются для пиратства (например, сайт для фильмов о геях и лесбиянках). В DMCA есть пункт о «повторном нарушении», но, как обнаружил Зайдлер, размещение на вашем сайте ссылок, скажем, на 35 фильмов о геях и лесбиянках не является повторным нарушением. Автор должен подать три различных уведомления с интервалом не менее чем в сорок восемь часов, чтобы установить, что сайт нарушает это положение. Мы беседовали как раз тогда, когда Зайдлер наткнулась на сайт Google Drive с почти тысячей фильмов. Она отправила уведомления в Google, выжидая между ними положенный интервал, но несколько недель спустя сайт все еще работал. Google, конечно, не только является ведущим пособником пиратства, но и его крупнейшим бенефициаром, тем более что он владеет сервисом YouTube. «Google что хочет, то и делает», – сказала она.
Это точно. Компания стала крупнейшим корпоративным лоббистом в Вашингтоне. В рамках своих усилий по контролю над законодательством и влиянию на общественное мнение, она, как и другие технологические гиганты, также участвует в массовом финансировании якобы независимых политических институтов, включая Electronic Frontier Foundation (EFF – Фонд электронных рубежей), мозговой центр, частично основанный частными лицами из технологической индустрии. В 2001 году EFF и другие организации создали архив Chilling Effects («Охлаждающие эффекты»), чтобы задокументировать якобы негативное влияние нарушения авторских прав на свободу слова (сейчас архив называется Lumen («Просвет»), он размещается в Центре Беркмана Кляйна по изучению интернета и общества в Гарварде – The Berkman Klein Center for Internet & Society). Проект Chilling Effects стартовал в 2002 году, когда Google начал рассылать на сайты уведомления DMCA – разумеется, со ссылками, которые, как предполагалось, должны были быть удалены. И что выходит: когда Зайдлер отправила свои запросы в Google, он, возможно, и удалил эти ссылки, но затем отправил их в Гарвард, и они снова вернулись. Так что она подала запрос на блокировку самого Chilling Effects, но Гарвард подал встречный запрос, который может отправить любой по какому угодно поводу. Ее единственным вариантом защиты на тот момент была крайне дорогостоящая подача федерального иска.
* * *Пиратство не является преступлением без жертвы. Утверждение, будто люди крадут только тот контент, за который в любом случае не стали бы платить, является распространенным аргументом, но не имеет под собой никаких убедительных оснований. Согласно исследованиям, из-за пиратства кинопроизводители теряют от 14 до 34 % дохода. Мы знаем, что случилось с музыкой с появлением Napster; если бы доходы не утекали из-за пиратов, индустрия не потерпела бы краха. Зайдлер говорит, что после того, как она все лето занималась этой чисткой, ее дистрибьютор отметил значительный всплеск продаж. А независимое кино, как и независимые художники – или авторы вообще, – даже в лучшие времена работает в узком диапазоне. Даже если пиратство обеспечивает потери всего лишь в 5 %, говорит Зайдлер (хотя она считает, что цифра гораздо выше), для нее и для Сайлер эта сумма как раз составляет разницу между выходом в ноль и выходом в минус. Спустя семь лет после выпуска фильма им все еще не хватало примерно 30 тысяч долларов, чтобы покрыть свои расходы – то есть заработать первый доллар на фильме, над которым они работали три или четыре года.
Пиратство – невидимое преступление. Больше всего страдают фильмы, которые не снимают. Если вы потеряете деньги на одной картине, то вряд ли снимете еще. Если вы знаете, что наверняка прогорите, то вообще не станете снимать. Вспомните, как фильмы финансируются: с прогнозами прибыли и убытков. Когда пиратство пожирает не только деньги от продаж дисков, но и доходы от потокового вещания, фильм, который не может обеспечить кассу в кинотеатрах, – это тот, на который гораздо труднее получить финансирование. «Именно такие маленькие инди-фильмы, как наш, – говорит Зайдлер, – где мы полностью зависим от итогов продаж, являются наиболее уязвимыми». И поскольку мир авторского кино, как она отметила, гораздо более характерен, чем Голливуд, воровство также вредит и его разнообразию.
Пиратство, конечно, бьет и по Голливуду. Это одна из причин того, что индустрия продолжает дрейфовать в направлении блокбастеров, фильмов, на которые все еще могут продавать много билетов, – идеально для насыщенных уикендов, следующих за массивной рекламной кампанией, в тысячах кинотеатров одновременно по всему миру, – до того, как у пиратов появится возможность выйти на тропу. Пиратство – одна из причин того, что студии снимают меньше фильмов, что артхаусные подразделения закрылись и что так трудно снять кино со скромным бюджетом. Зайдлер соглашается, что время от времени кто-то снимает «Лунный свет» (Moonlight)[119], но сколько «Лунного света» мы никогда не увидим? Защитники пиратства любят говорить, что Голливуду нужно адаптироваться к новому миру. Что ж, так и есть.
И когда страдает Голливуд, то страдают и все, кто на него работает. Индустрия есть индустрия. На каждого руководителя и каждую кинозвезду приходится по сотне простых людей среднего и рабочего класса, которые обеспечивают себя и свои семьи: техники, визажисты, ассистенты продюсеров, звукооператоры, актеры массовки и так далее, и так далее – люди, которые и составляют эту уйму народу, которая нужна, чтобы снять фильм. Именно поэтому в 2014 году коалиция частных лиц, компаний индустрии развлечений и профсоюзов основала CreativeFuture – группу по защите интересов, призванную противостоять индустрии технологий и
