Каштаны на память - Павел Автомонов

Вновь и вновь выходил Рубен на шоссе и, расставив ноги, властно приказывал:

— Прочь с дороги! Выкидыши вы, а не арийцы. Трусы!

Наконец он нашел время отстукать в штаб радиограмму:

«ЗСТ-5». Молния. Пересек шоссе Пирятин — Киев. Немцы отступают к Днепру. В квадрате 45-80 наводится переправа, а в квадрате 45-76 скопление автомашин, тягачей, бронетранспортеров — около 500. Немедленно пришлите авиацию. Артур».

В ответ ему передали, что в этот квадрат выйдет наш танковый десант.

До самых сумерек майор фельджандармерии в сопровождении лейтенанта и солдата, которые стояли в стороне, но всегда были наготове, «регулировал» движение, проверяя документы и направляя автоколонны, идущие с востока, на дорогу между полем и молодым лесом. Машины и мотоциклы, направляющиеся на восток, Артур не трогал.

Когда же стемнело, к Рубену подошел Живица:

— А может, хватит? Там машин, наверно, уже в три ряда. А если танки не придут?

— Мы поставим мины вон там, — Рубен показал рукой. — Но это не выход. Нужно обязательно разгромить их колонны. Обещали ведь прислать танки. Еще напомню… — Артур вздохнул: — Если бы ты знал, как хочется, чтобы пришли танки! Это так важно для меня, так важно.

Уже ночью «опель-адмирал» добрался до перекрестка дорог, над которым поднималось четыре тополя. Машина остановилась под деревьями.

Ночь проходила в напряженном ожидании. Мысли каждого были там, на востоке, где над линией фронта пылало зарево, откуда должен прийти танковый десант.

Артур сидел у машины. Он страшно устал, но так и не смог заснуть всю ночь. Больше всего его беспокоила мысль, где же сейчас их отряд. Удалось ли бойцам Оленева, Колотухи и Стоколоса пересечь две шоссейные дороги и железнодорожную линию?.. Максим и Андрей не успели даже передохнуть с дороги после прибытия с правого берега Днепра, как генерал Шаблий срочной радиограммой снова послал их в дальний к опасный путь. Этот рейд пятой заставы означал, что войска Красной Армии выйдут к Днепру, также и к югу от Киева и партизаны должна помочь армейским частям форсировать реку. О том, что там действовали партизанские отряды, Оленев и Живица знали, даже встречались с ними, когда «заметали» от карателей свои следы. Но радиограмма Шаблия свидетельствовала о том, что между штабом и этими отрядами нет четкой, оперативной радиосвязи, как того требует обстановка на фронте.

Артуру почему-то припомнился Роман Шевченко. Дед был первым человеком на левом берегу, с которым встретился он, бежав из плена. Крепкий, высокий, в полотняных штанах и рубахе — в такой одежде ходили люди на Украине, наверно, сто и двести лет назад. В представлении Артура Рубена дед Шевченко словно всплыл из глубины столетий, стал воплощением духа народа, который испокон веков жил на этой великой славянской реке.

Теперь вот дед Роман будет за лоцмана у будущего десанта на правый берег, он знает, где спрятан паром, где лодки, знает людей, которые сядут вместе с красноармейцами как гребцы, проводники. И это очень почетное задание — помочь армейским подразделениям форсировать Днепр и закрепиться на правом берегу, чтобы стал этот клочок земли плацдармом для фронта, который поведет наступление на Киев.

Тихо шумел ветерок в верхушках тополей. Рубен прислушивался. «Наверно, так шумят сейчас камыши, в которых запряталось озерцо деда Романа». Перед глазами Артура стояла труба от сожженной хаты. Вроде и сейчас пахло пожарищем.

— Может, ты б перекусил, Артур, — обратился к нему Терентий. — Вот полбанки консервов. Подкрепись. Хочешь ихнего кюммеля?

— Нет. Если выпью, мне обязательно захочется плакать. Таким я стал… как это по-русски?.. Ну, слезы близко. Все перенесенное в плену припоминается, начинает болеть и тело и душа, друг Терентий, — искренне признался Артур.

— Странно. Ты одним своим взглядом скручиваешь немецких майоров и гауптманов в бараний рог. И откуда ты знаешь, что там ихний Гитлер говорил? Слова эти срезают немцев, как пулеметная очередь. Ты так уверен в себе, а говоришь — плакать хочется.

— Уверен? Это от стремления отомстить немцам за все! — тяжело вздохнул Рубен.

Он вдруг поднялся. В предутренней тишине ему послышался далекий гул, который нарастал, усиливался. Андрей в восторге схватил Терентия за руку — она у него дрожала.

— А может, это немецкие? — почти шепотом спросил Живица.

— Да ты что!.. Порядок! Танки выходят в заданный квадрат! — хлопнул его по плечу Рубен.

— Все-таки тыл немецкий, — с опаской сказал Живица.

Терентий боялся танков. Перед его глазами встала пыльная дорога на высоком берегу Днестра, немецкие мотоциклисты, мчавшиеся к переправе, немецкий танк и он сам, Терентий Живица. Идет он, хромая раненой ногой, опираясь на карабин вместо палки. Идет к вражескому танку, словно пиявками облепленному вражескими автоматчиками. Идет будто бы сдаваться в плен…

— Ты дрожишь? — шепотом спросил Артур, пожимая Терентию руку.

— Я боюсь танков.

— Это же наши! — крикнул Рубен. — Смотри!..

Свыше двух десятков танков, силуэты которых резко очерчивались на фоне восходящего солнца, выползали будто из самого горизонта. У бывших пограничников захватило дух.

— Знаешь, Терентий, я… я просто счастлив! Увидеть советские танки в немецком тылу! Теперь дрожите, гады! — показал он кулак в сторону, где под молодым леском стояли немецкие автоколонны.

— Были бы такие танки в сорок первом. Черта лысого немцы дошли бы тогда хотя бы до Днепра! — проговорил Терентий и вдруг стал поспешно снимать куртку с погонами немецкого лейтенанта. — Еще пальнут по нас… — Он швырнул немецкую фуражку в машину.

Начал раздеваться и Артур. Водитель машины отдал ему свой пиджак. Хлопцы засмеялись, потому что рукава были Артуру едва ниже локтя.

— Теперь и танкисты не спутают тебя с немцем, — заметил Терентий. — Выскочил ты, Артур, будто из цирка.

— Молчи, Терентий! — Артур снял пиджак и бросил на сиденье автомобиля. — Лучше буду в гимнастерке.

Они пошли навстречу танкам. От машин шли двое в комбинезонах, танкошлемах, с планшетками на боку. Танкисты остановились и козырнули. Живица и Рубен только стали по стойке «смирно», так как были без фуражек. Оба не сводили глаз с высокого чернявого танкиста, который улыбнулся и очень знакомым голосом сказал:

— Ну и ну! Сразу видно, что с вами нету старшины Колотухи.

— Только что сняли фрицевскую одежонку. Боялись, чтобы свои не пальнули… А старшина Колотуха и Стоколос, наверно, уже переплывают Днепр… — Терентий вдруг улыбнулся. — На заставе вы говорили: «Меня посылали в кавалерию после танкового училища. Машин пока нет настоящих. Но я своего дождусь и сяду на Т-34!» И добились своего, пересели на танк!

— На КВ, — ответил Майборский, прижав плечо Живицы к своему. — А теперь о деле. — Он обратился к командирам танковых батальонов и рот, которые обступили его. — Девяносто километров мы прошли без особого шуму. Немцы ночью, наверно, подумали, что это передислоцируются их танки. Предупреждаю: не увлекаться стрельбой из пушек, берегите снаряды для вражеских танков, самоходок и противотанковых батарей — день только начинается.

Рубен и Живица доложили обстановку, показали по топографической карте дорогу, на которой по их воле было сосредоточено большое количество немецкой техники, грузовиков с солдатами, а также место, где немцы начали вчера наводить переправу через Днепр. Подполковник Майборский давал задания командирам двух танковых батальонов, отдельным ротам и мотострелкам.

— Есть идти к Днепру и громить все, что на колесах и на ногах, расстрелять понтонный мост, если он наведен! — повторил боевое задание командир первого танкового батальона.

— Третий атакует транспорт противника навально с фронта и с двух флангов! — негромко, но решительно сказал комбат третьего танкового.

— Рота мотострелков на броне идет с первым батальоном к переправе! — повторил задачу командир автоматчиков.

— А мы?.. — растерянно спросил Живица, не сводя глаз со своего бывшего политрука.

— Шоссе мы не можем бросить на произвол судьбы. Надо взять дорогу под контроль, пока у переправы и у леса будут работать танки, — сказал Рубен. — Нам с тобой, Терентий, надо снова на «опель».

— Правильно! — поддержал эту мысль Майборский. — Будете проверять документы у немцев под охраной танков в засаде. Нужно взять ценного «языка» в подарок штабу фронта.

— Идет! — улыбнулся Рубен.

— Значит, снова в немецкую шкуру одеваться? — недовольно пробурчал Живица. — А мне-то так хотелось на танке прокатиться!

— Прокатишься! — ответил Майборский и, подняв руку, скомандовал: — По машинам!

Тридцатьчетверки и КВ, поднимая тучи пыли, двинулись к молодому леску. Под тополями остались только танк комбрига и машины, которые пойдут на шоссе в засаду. Одна группа танков обогнула дорогу и налетела на расположение немецких машин со стороны села. Другой взвод КВ атаковал вражескую технику, сгрудившуюся у шоссе. Переворачивались, падали на бок бронетранспортеры, автомобили, под гусеницы танков попадали пушки, прицепленные к тягачам…