Два лика Ирэн (СИ) - Ром Полина

Король слегка нахмурился, ответ пришёлся ему не по вкусу.

— Барон, а если я предложу вам взять в жены девицу характера скромного и весёлого, с приданым, равным по цене вашим землям, плюс к этому вы получите право опеки и получения доходов на восемнадцать лет, в случае рождения мальчика, и на двадцать, в случае рождения девочки, над лежащими рядом с вами монастырскими землями.  Что вы мне ответите?

— Вы говорите об Анги, ваше величество?

— Да, барон.

— Я боюсь вызвать ваше неудовольствие, ваше величество. Я готов быть опекуном ребёнка и честно исполнять свои обязанности. Но жениться на этой даме я не могу. Кроме всего прочего, она – не дворянка.

— Дворянство, как вы понимаете, барон, в данном случае – дело наживное. Вас останавливает ребёнок?!

— Нет, ваше величество. Кровь короля в жилах приёмного малыша – только честь для меня. Я повторяю, я готов стать опекуном ребёнка и матери, но не жениться. Как я уже говорил, я должен испытывать к будущей жене душевную склонность. Я знаю Анги, она славная девушка и достойна хорошего мужа, но я никогда не смотрел на неё с интересом.

— Вы мне отказываете?!

— Прошу простить меня, ваше величество, но, увы – этот брак невозможен для меня. Я готов отдать за вас свою жизнь на поле брани, но супругу я выберу себе сам.

Король хмурился, машинально постукивая пальцами по столу. Что-то в ответах барона смущало его. В конце концов, ему вовсе не обязательно нужен муж для этой девицы. А вот скромный и разумный опекун – обязательно нужен. Желательно ещё и честный, чтобы ребёнку не остались разорённые земли.

С утра были опрошены двое сослуживцев барона из тех, что были сейчас при дворе, и оба отмечали, что лорда Стенли можно охарактеризовать как порядочного, исполнительного служаку. Один из них слегка порицал его за излишнюю заботу о солдатах, но даже он отметил, что вояки из отряда барона всегда дисциплинированны лучше многих и готовы за бароном и в огонь, и в воду. Его честность также никто не ставил под сомнение. И как-то само собой получилось, что его величество считал уже вопрос с женитьбой решённым.

Король очень не любил менять свои планы, очень…

Особенно, если учесть, что днём назначен приём Гишпанского посла и, судя по доносам шпионов, посол уже вручит ему брачный контракт, подписанный роднёй невесты. Это значит, что в ближайшие дни прибудет и сама принцесса. И искать другой вариант замужества этой девицы уже некогда. Может быть, просто назначить его опекуном? А если родится девочка? Провинциальный барон не даст нормального воспитания ребёнку. Решение было где-то близко, но пока Эдуард несколько сердитым жестом отпустил упёртого барона. Ишь ты, подавай ему невесту хорошего рода, да ещё и по сердечной склонности!

День у его величества явно не задался. Приём гишпанского посла прошёл вполне ожидаемо, но вот брачный контракт, в котором ранее была выверена каждая буква, подвергся несанкционированным изменениям. В качестве залога «добронравия», гаранта того, что брак будет консумирован и к принцессе будут относиться со всем уважением, возложат на неё корону и подпись позволят ставить под подписью короля с припиской «королева Англитании», король Педро потребовал не Ферский остров, как предполагалось ранее, а Сантинию.

Ту самую Сантинию, которая являлась спорной у всех трёх королевств уже лет сорок, со времён войны Алых и Белых Лилий. Ту самую, где были серебряные рудники. Конечно, Сантиния служила предметом бесконечных стычек, но серебра давала достаточно для того, чтобы эти стычки имели смысл. Восемь рудников острова бесконечно переходили из рук в руки, хотя мирный Тройский акт, подписанный сразу после заключения вечного мира, делил их по справедливости. Сейчас же, если Англитания уберётся с острова совсем, Гишпания легко придавит на острове Франкию и станет единовластно распоряжаться лакомым кусочком.

Разумеется, эта новость изрядно подпортила его величеству Эдуарду Красивому настроение. Сам же посол в приватной беседе после приема намекнул, точнее, сказал прямо:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Его величество король Педро Воинственный получил от Франкии предложение, от которого откажется только из любви к своему венценосному брату, королю Англитании. Франки предлагают ему брачный союз с наследником престола. И они согласны отдать права на Сантинию. Конечно, наследнику всего десять лет и принцесса Альдина существенно старше, но когда и кого это останавливало при заключении брака?! Однако король Педро гордо отверг это неразумное предложение!

Понимать это следовало так – отверг, конечно, но не совсем. И если Эдуард не отдаст остров добровольно, то всё равно Сантиния пропадет для Англитании. Для гишпанцев не важно, кто уберётся с острова – франки или англитанцы. С одним противником они справятся, так как территориально остров лежит к ним ближе, чем ко всем остальным. Только уйдет остров уже вместе с принцессой Альдиной.

Эдуард был чертовски зол, хотя вспоминал, что лорд Беррит предполагал такой шантаж. Предполагал, но советовал смириться. Но всё же король надеялся, что гишпанцы довольствуются Ферским островом. Теперь, чтобы компенсировать потерю серебра в казне, ему придётся поднять налоги! Чёрт бы побрал этих гишпанцев и принцессу вместе с ними! Пусть Эдуард и понимал, что на месте Педро сделал бы то же самое, настроение ему это не улучшило.

В гневе люди часто допускают ошибки.

После обеда его величество вместо обычной прогулки отправился в кабинет, по-прежнему пребывая в отвратительном настроении. Двор гудел, не понимая, чем вызвано такое нарушение традиций. Эдуард злорадно думал, что стоит иногда давать бездельникам поводы для волнения просто так. Первой он в кабинет пригласил леди Ирэн, графиню Моройскую. Без лорда Беррита. Сейчас самое время немного пополнить казну!

Беседа была не просто тяжёлой! Эдуард давил на графиню всей мощью королевской власти, но она упорно отказывалась подписывать договор с необходимыми ему расценками!

— Ваше величество, я рада служить всем, чем могу, но, увы, такие расценки разорят графство. Мне проще отказаться от производства ткани совсем. Пусть у меня будет полотно только для домашних нужд.

Король гневно раздувал ноздри – она его без ножа режет! Ему нужно сохранить золото в стране, бездельники и модники платят за это полотно столько, что подумать страшно! Конечно, доход ей оставался бы минимальный, но разве не могла она уступить и заработать на чём-то другом?!

Отказаться от производства совсем король не мог. Передать права на мастерскую другому тоже не мог – у него, как ни глупо звучит, просто не было денег и времени. Это ведь нужно послать людей привезти станок и мастериц, найти человека, который будет следить за качеством и не будет воровать.

Кроме того, его величество уже несколько раз убеждался – королевское производство всегда выходит дороже, чем у частного лица. Его окружают воры и бездельники! Вспомнить только проект королевских пивоварен! Любой серв пил пиво дешевле и лучше! И до сих пор пиво для двора закупают на стороне, хотя тогда король дважды вешал воров, толку так и не вышло.

Его величество славился своей выдержкой, потому он просто на мгновение прикрыл глаза, чтобы не выдавать своего бешенства и сказал:

— Что ж, графиня, раз вы настаиваете на этой цене, я не стану больше с вами спорить. Помните только, что за год вы должны поставлять не менее восьми тысяч лунгов.

— Через два года мастерская будет производить столько, ваше королевское величество.

— Ступайте, графиня.

Гнев, конечно, плохой советчик, но видит Бог, Эдуард просто вынужден показать, кто владыка жизни и смерти подданных!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как только леди вышла, в кабинете зазвонил колокольчик. В двери скользнул секретарь. Выслушал приказ и через несколько минут догнал лорда Беррита, ушедшего вместе с дочерью, и доставил его пред очи короля.

— Лорд Беррит, пожалуй, я должен принести вам свои извинения.

— Ваше величество?!

Лорд заметно занервничал – король, приносящий извинения, пугал графа. Не тот человек Эдуард, чтобы, совершив ошибку, бежать и каяться. Значит, его величество задумал кому-то отомстить руками графа Беррита.