Дракула (с иллюстрациями) - Брэм Стокер

— Вот и я.

Раньше, чем покинуть замок, я так закрыл все входы, что граф уже больше никогда не сможет войти туда «не-мертвым».

Когда я вошел в круг, где спала миссис Мина, она проснулась и, увидев меня, вскрикнула:

— Пойдемте! — сказала она. — Уйдемте прочь от этого ужасного места! Пойдемте встречать моего мужа, он, я знаю, идет сюда.

Она была худа, бледна и слаба, но глаза ее были чисты и пылали жаром. Я рад был видеть ее бледной и больной, так как передо мной все еще стоял ужас перед румяным сном вампира.

Итак, с надеждой в груди, хотя все еще полные боязни, мы идем по направлению к востоку, навстречу нашим друзьям — и тому, который, как говорит миссис Мина, сам идет нам навстречу.

6 ноября.

Было уже очень поздно, когда профессор и я направились к востоку навстречу Джонатану. Мы шли медленно, так как хотя дорога и вела круто вниз под гору, нам пришлось тащить с собой теплые одеяла и вещи. Незаметно было ни одного жилища. Пройдя одну милю, я устала и села отдохнуть. Оглянувшись, мы увидели вырисовывающийся на горизонте замок Дракулы. Он предстал перед нами во всей своей красоте, построенный на высоте 1000 футов на крутом утесе, вокруг которого шел глубокий обрыв, отделявший от него окружавшие со всех сторон горы. Что-то дикое и таинственное заключалось во всей этой местности. Вдали слышался вой волков. Судя по тому, как доктор Ван Хелзинк выбирал место, я поняла, что он ищет какой-то стратегический пункт, где на нас никто не сможет напасть.

Немного погодя профессор позвал меня. Я увидела прелестное местечко, нечто вроде естественной пещеры в скале; он взял меня за руку и втащил туда.

— Смотрите! — сказал он. — Тут вы будете под защитой, а если придут волки, то я убью их по очереди, одного за другим.

Он втащил наши покрывала и приготовил удобное ложе, вынул провизию и заставил меня поесть. Но есть мне не хотелось, даже противно было пробовать, и несмотря на то, что хотелось угодить ему, я никак не могла себя пересилить. Вынув подзорную трубу из чемодана, он встал на вершину утеса и начал смотреть на горизонт. Вдруг он воскликнул:

— Посмотрите! Миссис Мина, посмотрите! Посмотрите!

Я вскочила и встала за ним на утесе, он передал мне трубу и стал показывать. С высоты, на которой мы стояли было далеко видно; за белой снежной пеленой виднелась черная лента реки. Прямо перед нами, невдалеке, так близко, что я удивляюсь, как раньше мы не заметили, скакала толпа всадников. Посреди них несся фургон, качаясь с боку на бок по неровностям дороги. Судя по одежде людей, это были крестьяне или цыгане. На повозке лежал большой четырехугольный ящик. Сердце мое забилось от радости, когда я это увидела, так как чувствовала, что конец приближается. Вечерело, а я прекрасно знала, что с заходом солнца существо, которое до сих пор было бессильно, снова оживет и, приняв одну из своих многочисленных форм, ускользнет от преследования. В страхе я повернулась к профессору, но к моему удивлению, его там не было. Немного погодя я увидела его внизу. Он нарисовал круг вокруг скалы, точно такой, в каком мы прошлой ночью нашли убежище. Покончив с этим, он вернулся и сказал:

— Наконец-то, здесь вы будете в безопасности.

Он взял у меня подзорную трубу, но скоро пошел снег, и все скрыл от нас.

— Посмотрите, — сказал он, — они торопятся, они погоняют своих лошадей и мчатся изо всех сил.

Он помолчал, а затем продолжал глухим голосом:

— Они торопятся из-за захода солнца. Мы можем опоздать. Да будет воля Божья!

Тут снова пошел густой снег, и снова ничего не стало видно. Но вскоре снегопад прекратился, и Ван Хелзинк снова навел свою подзорную трубу на долину:

— Смотрите, смотрите! Смотрите! Два всадника несутся с юга вслед за ними. Это, должно быть, Квинси и Джон. Возьмите трубу. Смотрите, пока все не закрыл снег!

Я взяла трубу и посмотрела. Это наверное доктор Сьюард и мистер Моррис. Во всяком случае, я знала, что это не Джонатан. В то же время я была уверена, что Джонатан недалеко. Озираясь кругом, я заметила на севере еще двоих всадников, быстро приближавшихся.

Я поняла, что один из них Джонатан, а второй, конечно, лорд Годалминг. Они также преследовали повозку. Когда я сказала об этом профессору, он обрадовался, как школьник, и внимательно всматривался вдаль, пока поваливший снег снова не закрыл ему вид. Тогда он приготовил свой винчестер и положил его у входа в наше убежище.

Когда буран на время затих, мы снова посмотрели в трубу. Направляя трубу во все стороны, я увидела на снегу пятна, двигавшиеся то в одиночку, то малыми, то большими группами — волки собирались на охоту. Минуты ожидания казались нам вечностью, ветер дул теперь сильными порывами, и, с яростью кружа снег, гнал его на нас. За последнее время мы так привыкли следить за восходом и заходом солнца, что с точностью могли его определить и заранее знали, когда наступит ночь. Трудно даже поверить, что не прошло и часу с тех пор, как мы ожидали в нашем скалистом убежище, а всевозможные фигуры начали к нам приближаться.

С севера подул упорный, холодный и резкий ветер. Он, как видно, угнал снеговые тучи, так как снег шел теперь только временами. Мы ясно могли различить теперь людей каждого отряда, преследуемых и преследователей. Казалось, преследуемые не замечали погони или не обращали на нее внимания. Но все-таки было видно, что они торопятся по мере того, как солнце все ниже и ниже опускалось к вершинам гор.

Они приближались. Профессор и я прятались за скалой и приготовили ружья; я поняла, что он решил не пропускать их. Никто не знал о нашем присутствии. Вдруг какие-то два голоса воскликнули:

— Стой!

Один голос был Джонатана, сильно взволнованный, а другой мистера Морриса, в решительном тоне спокойного приказа. Цыгане, как видно, не знали этого языка, но тон был понятен. Они инстинктивно натянули поводья, и в ту же минуту с одной стороны к ним подскакали лорд Годалминг и Джонатан, а с другой — доктор Сьюард и мистер Моррис. Вожак цыган, представительный юноша, сидевший на лошади, как кентавр, резким голосом приказал своим товарищам продолжать путь. Они ударили по лошадям, которые рванулись было вперед, но четверо наших подняли винтовки и заставили их остановиться. В тот же момент доктор Ван Хелзинк выступил из-за скалы, направив на них винчестер. Видя себя окруженными со всех сторон, они натянули поводья и остановились. Вожак сказал им что-то, после чего они выхватили оружие — ножи и пистолеты — и приготовились к нападению. Вожак быстрым движением поводьев выдвинулся вперед и, указав сначала на солнце, близкое к закату, а затем на замок, сказал им что-то, чего я не поняла. Тут все четверо нашей партии соскочили с лошадей и кинулись к повозке. Опасность, которой подвергался Джонатан, должна была в сущности меня испугать, но обстановка действовала на меня так же, как по-видимому и на них: я не чувствовала страха, а лишь дикое, безумное желание что-нибудь сделать. Заметя движение нашей партии, вожак цыган отдал какое-то приказание, и его люди тотчас же бросились к повозке и, толкаясь, сгрудились вокруг нее. Среди этой неразберихи я увидела, как Джонатан и Квинси пробиваются с разных сторон к повозке; было ясно, что они намереваются закончить дело до заката. Казалось, ничто не может задержать их. Ни направленные в грудь ружья, ни сверкающие ножи, ни вой волков за спиной — ни на что не обращали они внимания; напористость и целеустремленность Джонатана внушали благоговейный страх, и они расступались перед ним. В одно мгновение он вспрыгнул на повозку, нечеловеческим усилием поднял огромный ящик и сбросил его на землю. Мистер Моррис прикладывал все силы, чтобы пробиться через кольцо цыган. Все время, пока я наблюдала за Джонатаном. Уголком глаза я видела эту битву: взлетающие и опускающиеся ножи цыган и огромный охотничий тесак, которым мистер Моррис парировал удары. Я вздохнула с облегчением, уверенная, что ему удалось остаться невредимым, но в тот момент, когда он встал позади Джонатана, спрыгнувшего с повозки, я увидела, что он прижимает к боку левую руку и кровь сочится меж пальцев. Правда, казалось, что он не обращает внимания на эту досадную помеху, и в то время, как Джонатан со страшной силой обрушивал свой нож на крышку ящика, мистер Моррис со своей стороны делал то же самое. Под натиском обоих мужчин крышка начала поддаваться, гвозди выходили со страшным скрипом — и вот, наконец, верхняя часть отлетела в сторону.