Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я обзарилась-то всё на красоту ево,
Созвала ево в полаты белокамянны;
320 Не пошла-то потому за короля заму́ж —
Всё в нешчасном я в таком да положеньици».
(Я, — говорит, — шьто хошь надо мной делай, я непраздна).
Повенчали тут да брата-та с родной сёстрой.
57. МАТЬ И ДОЧЬ В ТАТАРСКОМ ПЛЕНУ
За .....[205] рекой стоели злы тотарницьки;
Тотарьницьки дел деля́т,
Они дел деля́т да они пай пая́т.
Доставалась-то зятю всё ведь тёшша-та;
5 И не знаёт ведь зять, што досталась ёму тёшшенька.
Говорит-то тотарьницёк да таковы слова:
«Увезу-ту я полянку во своё место,
Во своё место полянку-ту да к молодой жены,
К молодой-то всё жены, руськой поляночки;
10 Прикажу я, прикажу да три роботушки:
Я перьву́-ту дать роботу — ей куделька пресьть,
Да втору ей дам роботу — смотрять ей, лебедей стеречь,
Я третью́-ту дам роботу — колыбель качать».
Привозил-то он полянку к молодой жены;
15 Ай дала одну роботу ей кудельку прясь,
Ей другу дала роботу лебедей стеречь,
Третью да́ла ей роботу колыбель качать.
Седит, качат да мала детишша,
Что сидит она качат, сама приба́йкиват;
20 «Ай баю́, баю, ты сьпи, боярьской сын!
Ище по́ роду-ту мне дак был бы вну́чоцёк,
Ай нельзя мне-ка назвать — дак ты ведь веры не той;
По отци тебя назвать — дак ты тотарничок,
Да по матушки назвать — сказать как вну́чоцёк,
25 Ты черёв-то всё моих ты был уры́вочок:
Ишше мать-то всё твоя ведь мне родная доць,
Мне родная она дочь да всё поляночка;
Во полон была взята она семи годов.
На груди-то на право́й дак есь родима у ей родинка,
30 У лево́й-то всё у ножки нет мизе́ньцика».
Тут сказали пошли да сенны девушки,
Всё её пошли сказали всё прислужоцьки,
Шьчо кацят-то полонянка колыбельку, приговариват:
«Ты баю, баю, да ты боярьской сын!
35 Ты по батюшку да всё тотарьницёк,
Ай по матушки ты да все руса́ночок,
По моим-то ты черёвам всё уры́вочок:
Ишше мать-та твоя мне-ка родная доць;
У лево́й-то у ноги да нет мезинчика».
40 Доложили тут да красны девушки
Да сказали они своей хозяюшки:
«Молода ты наша да всё боярина,
Со Руси-то взята да ты поляночка!
Ты заставила-то ро́бить ро́дну матушку».
45 Тут беги́т, беги́т, скоро да дочка к матушки,
Она падат-то дочь да к ногам к матушкиным:
«Уж ты матушка моя да ты родимая!»
Уливаитце слёзами всё горюцима.
«Ты бери у мня, бери да золотой казны,
50 Ты бери у мня, бери да ко́ня луцьшого,
Поежай-ко-се ты, матушка, да на сьвятую Русь,
На сьвятую ты Русь да изь земли неверною».
Говорила-то матушка да ро́дной доц́ери:
«Не беру я, не беру я золотой казны,
55 Не возьму я, не возьму да ко́ня луцьшого —
Провожу я с тобой жись, да со родным детём».
58. ВЗЯТИЕ КАЗАНИ И КАЗНЬ ЦАРЯ СИМЕОНА
Ишше было во городи в Казани тут;
Ай во том ли во Казаньском городи,
Середи было Казани, славна города,
Шьчо во тех было в полатушках всё во царьскиих
5 Опочовали-то, спали да царь с царицою,
Семион-от ведь царь с царицой со Еленою.
Ище царь-от ведь сьпит себе он да крепким сном,
Да Елена-та царица да она спать не сьпит;
Она мало-то спала-то всё ночку тёмную,
10 Она видела себе-то да такой страшной сон:
Да как будто со востоцьню-ту со стороночку
Там ведь грозна-та тученька подымаласе,
Подымалась-то туця грозна́ великая;
Вылетаёт там скоро ка-быть сизо́й орёл,
15 Прилетел он а на крышу-ту всё на царьскую,
Он ведь стал-то на крыши да всё полётывать,
Он во крышу-ту орьлиным-то носом всё поклёвывать.
Ай выходит Семион-от царь будто на улицю;
Приклёвал он у ево будто буйну голову,
20 Он выклёвывал у ево будто очи ясныя.
Ай ведь тут ли цярица-та приужа́хнитцэ.
Она думат про собя, думат думы крепкия,
Думя крепки-ти думат, всё премудрыя;
Говорит она сама собе таковы слова,
25 Закрычала своим она зысьним голосом:
«Тебе полно-то спать, царь, усыпатисе!
Пробужайсе, Семион ты царь, от крепко́го сну.
Росскажу-ту я тебе да дивной, страшной сон,
Росскажу-ту я тебе да всё поведаю».
30 Пробуждаитьце Семион-царь от крепко́го сну;
Ему стала царица Елена всё росказывать:
«Я ноце́сь мало спала, много во сьни видяла:
Со востошну-ту со сторону как орёл летит;
Он садилсэ к нам на крышу на золочёную,
35 Он ведь стал у нас крышочки всё поклёвывать,
А тебя, царь Семион, будто в буйну голову,
В буйну голову тебя будто, во жолты́ кудри,
Во жолты́ кудри тебя будто, во ясны́ оци».
Говорит Семион-царь таковы реци:
40 «Уж ты глу́па, царица да всё Елена ты!
Неужли́ же мы будём снам всё ва́ровать?
Некогда я же не буду сну всё варовать».
А не в долго-то было-то как то времецько,
Подымаитьце тут ведь да всё москоськой князь,
45 Да москоськой-от князь, ишше наш-от белой сьвет,
Ишшё той ли нашой верушки православною,
Ишше тот ли Иван да свет Васильёвиць;
Ишше скоро подъежат к Казани, славну городу
Он со многима своима с полками, со солдатами,
50 Он со старыма каза́ками да всё со славныма.
Приежаёт он ко Казани тут;
Навозил-то да он ведь бочки пороху,
Он спускает ведь к боцькам свешшу да по подзе́мелью.
Придводители ево вси ужахну́лисе,
55 А один-то предводитель да он смело́й же был:
«Уж ты милой ты князь наш Иван Васильёвиць!
Ты пошто спусьтил свешшу-ту всё по подзе́мелью?
