История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2) - Уильям Теккерей

И вот мы добрались в нашем повествовании до того места, к которому уже подвела нас заметка из "Чаттерисского часового".

До блаженного часа, когда Фокер сможет назвать Бланш своей, остались считанные дни; чуть ли не все клеверингские "жители перебывали в каретнике при "Гербе Клеверингов", чтобы поглядеть на роскошнейшую новую коляску, которую старший кучер мистера Фокера показывает, за благодарную мзду в виде выпивки. Мадам Фрибсби шьет очаровательные платья фермерским дочкам, которым предстоит изображать своего рода хор подружек во время венчания и свадебного завтрака. И по случаю восхитительного события в поместье готовятся грандиозные торжества.

— Да, да, мистер Хакстер, счастливые арендаторы, гордость страны, соберутся под сводами баронского замка, и пойдет пир горой, вино польется рекой, и дин-дон колокольный звон, все будет как у людей. А потом мой тестюшка с блестящими в глазах слезами умиления благословит нас на ступенях баронского крыльца. Кажется, таков будет церемониал, мистер Хакстер, — надеюсь вы и ваша прелестная супруга почтите нас своим присутствием, а сейчас, что будете пить, сэр? Миссис Лайтфут, голубушка, прошу вас, угощайте моего доброго друга и лейбмедика мистера Хакстера, мистера Сэмюела Хакстера, члена Королевской коллегии хирургов, всем, что есть лучшего в вашем заведении, а записывайте на меня; а вас, мистер Лайтфут, чем позволите угостить? Впрочем, вы, кажется, уже достаточно подкрепились, ха-ха.

Так разглагольствовал Гарри Фокер в буфете "Герба Клеверингов". Он снял там номер и окружил себя друзьями. Всех без разбора он угощал вином, со всеми балагурил. Он был так счастлив! Он смешил мадам Фрибсби, приятельницу и союзницу миссис Лайтфут, когда она с задумчивым видом сидела в буфете. Он утешал миссис Лайтфут, которой молодой супруг уже доставлял немало тревог и огорчений; ибо мы не можем скрыть, что мистер Лайтфут, владевший ключами от погреба, но отнюдь не владевший своими необузданными желаниями, с утра до ночи был либо навеселе, либо пьян. У любящей жены сердце кровью обливалось при виде того, как этот молодой верзила шатаясь бродит по двору и по дому, либо распивает с фермерами и торговцами собственные прекрасные вина и с таким тщанием отобранные настойки.

Мистер Морган, когда у него выдавалась свободная минута, приходил сюда из Клеверинг-Парка и тоже выпивал стаканчик за счет хозяина. Он поглядывал на выкрутасы пьяненького Лайтфута со злобной усмешкой. В такие минуты миссис Лайтфут особенно страдала за своего злосчастного супруга. Женат всего несколько месяцев, а до чего дошел! Мадам Фрибсби могла ей посочувствовать. Мадам Фрибсби могла и не такое порассказать о мужчинах. Она имела печальный опыт, много чего пережила. Вот так и получается, что никто не счастлив вполне, что у каждого, как заметил мистер Фокер, есть в бокале жизни горькая капля. А между тем сам-то он, простая душа, не ощущал в своем вине никакой примеси. Его чаша была до краев полна счастьем.

Мистер Морган оказывал Фокеру самое почтительное внимание.

— А мне он почему-то не нравится, — признался както молодой человек доброй миссис Лайтфут. — Мне все кажется, что он снимает с меня мерку для гроба. Мой тестюшка его боится; вообще мой тестюшка… ну, да ладно, зато теща у меня молодец, миссис Лайтфут.

— Еще бы, — согласилась та и вздохнула при мысли, что, пожалуй, лучше бы ей было не покидать своей барыни.

— Нет, не нравится он мне, — продолжал Фокер, — а почему — не пойму. Он, видите ли, хочет поступить ко мне в дворецкие. И Бланш хочет, чтобы я его нанял. Чем он так приглянулся мисс Амори?

— А разве он приглянулся мисс Бланш?

Новость эта, казалось, сильно встревожила миссис Лайтфут; а вскоре у этой достойной женщины появились и новые причины для тревоги. Однажды утром ей доставили письмо с булонским штемпелем, и она ссорилась изза него с мужем, как раз когда Фокер проходил через буфет, направляясь в Клеверинг-Парк. Он теперь являлся туда к утреннему завтраку и некоторое время купался в лучах своей Армиды; затем, поскольку общество Клеверинга ему претило, а охота не была в числе его любимых занятий, он возвращался на часок к бильярду и теплой компании в "Гербе Клеверингов"; затем наступало время для поездки верхом с мисс Амори, а затем, пообедав у нее, он скромно удалялся к себе в гостиницу.

Итак, Лайтфут и его супруга ссорились из-за письма. Опять заграничное? Почему она все время получает письма из-за границы? Кто ей пишет? Уж он дознается. Брат? Неправда, нет у нее никакого брата. Не его дело? Нет, его. И, выругавшись, он схватил жену в охапку и потянулся к ее карману за письмом.

Бедная женщина взвизгнула: "На, бери!" Но в ту минуту, как Лайтфут сжал письмо в кулаке, на пороге показался мистер Фокер, и при виде его она взвизгнула еще громче и снова попыталась вырвать у мужа добычу. Оттолкнув ее, Лайтфут вскрыл конверт, и оттуда выпало на стол второе письмо.

— Прочь руки! — вскричал Гарри и ринулся к супругам. — Не смейте обижать женщину, сэр! Подлец тот, кто притронется к женщине, если только не для… э, что это? Письмо для мисс Амори? Что это значит, миссис Лайтфут?

Миссис Лайтфут заголосила:

— Истукан бесчувственный! Так ты обходишься с женщиной, которая тебя из грязи подняла? Негодяй, на жену поднял руку! И зачем я за тебя пошла? Зачем оставила мою барыню? Для того ли я истратила восемьсот фунтов на этот дом, чтобы ты тут пил да безобразничал?

— Сама получает письма, а сама не говорит, от кого, — проворчал Лайтфут пьяным голосом. — Это дело семейное, сэр. Прикажете чего-нибудь подать, сэр?

— Я отнесу это письмо мисс Амори, я как раз туда иду, — сказал Фокер; бледный, как мел, он взял письмо со стола, накрытого для хозяйского завтрака, и вышел.

— Он приезжает… кто приезжает, черт возьми? Кто это "Дж. А", миссис Лайтфут? Я вас спрашиваю, кто это "Дж. А"? — орал супруг.

Крикнув на ходу "да замолчи ты, пьяная рожа", миссис Лайтфут сбегала за шляпкой и шалью, кое-как оделась, увидела, что Фокер пошел по главной улице, сама свернула в переулок и задами побежала к воротам Клеверинг-Парка. Фокер заметил впереди себя бегущую фигуру, но когда он дошел до ворот, ее и след простыл. Остановившись, он спросил привратника:

— Кто это сейчас вошел? Ах, миссис Боннер?

Ноги его не слушались; деревья плыли перед глазами. Раза два он отдыхал, прислонившись к стволу облетевшей липы.

Леди Клеверинг с сыном была в столовой, тут же зевал над газетой ее муж.

— С добрым утром, Гарри, — сказала бегум. — Глядите, сколько писем, целые горы. Леди Рокминстер приедет не в понедельник, а во вторник, Артур с майором будут сегодня; а Лора поживет у пастора Портмена, оттуда и в церковь придет, и еще… да что с вами, Гарри, голубчик, на вас лица нет!

— Где Бланш? — с трудом проговорил Гарри. — Еще не выходила?

— Бланш всегда последняя, — сказал Фрэнк, уплетая булочки. — Лентяйка первостепенная. Когда вас нет, она до второго завтрака в постели валяется.

— Замолчи, Фрэнк, — остановила его мать.

Вскоре явилась и Бланш; она была бледна и посмотрела на Фокера как-то искательно; потом подошла к матери, поцеловала ее и, когда повернулась к Гарри, лицо ее сияло самой обворожительной улыбкой.

— Как поживаете, сэр? — сказала она, протягивая ему обе руки.

— Я болен, — отвечал Гарри. — Я… я принес вам письмо, Бланш.

— Письмо? От кого же? Voyons [94].

— Не знаю… но хотел бы узнать.

— Как я могу сказать, пока не прочла?

— А разве миссис Боннер вам не сказала? — спросил он дрожащим голосом. — Тут какая-то тайна. Леди Клеверинг, лучше вы сами ей отдайте.

Леди Клеверинг в недоумении взяла письмо из трясущейся руки Фокера и взглянула на надпись. И тут она тоже вся затряслась, в испуге уронила письмо, подбежала к Фрэнку и, прижав его к себе, всхлипнула:

— Возьмите, не хочу… этого не может быть, не может быть!

— В чем дело? — воскликнула Бланш, но улыбка ее уже слиняла. — Это просто письмо от… от одного бедного родственника, военного на пенсии.

— Это неправда, неправда! — кричала леди Клеверинг. — Нет, мой Фрэнки… Что же ты молчишь, Клеверинг?

Бланш подняла письмо и сделала шаг к камину, но Фокер успел схватить ее за руку.

— Я должен прочесть это письмо, — сказал он. — Дайте сюда. Я не позволю его сжечь.

— Вы… не смейте так обращаться с мисс Амори в моем доме! — крикнул баронет. — Отдайте письмо, черт вас возьми!

— Читайте… и посмотрите на нее, — сказала Бланш, указывая на мать. — Это ради нее я хранила тайну. Читайте, жестокий человек!

И Фокер распечатал и прочел письмо:

"Не писал моей дражайшей Бетси три недели, но сим посылаю свое _родительское благословение_, скоро приеду вслед за письмом, непременно хочу посмотреть свадьбу и _моего зятя_. Остановлюсь у Боннер. Осень провел хорошо, живу в гостинице, _общество хорошее_, все _очень тонно_. Зря ты, пожалуй, променяла м-ра П. на м-ра Ф., по-моему, Фокер — _не такая уж красивая фамилия_ и, судя по твоим словам, он осел и собой _не красавец_. Но в мошне у него звенит, а это главное. Ну, моя маленькая Бетси, остальное при свидании. Любящий тебя отец _Дж. Амори-Алтамонт_".