Всегда твой - Кай Хара

его, потому что не знаю, готов ли он это услышать. Я даже не уверена в его чувствах, но знаю, что я ему небезразлична. Это ясно по тому, как он заботился обо мне после моей аллергической реакции и как с тех пор он не разрешает мне есть что-либо, не попробовав это на вкус.

Не менее привлекательно и то, что он не позволил Клэр извиниться передо мной за то, о чем она не знала. До барбекю мы с Фениксом в основном проводили время у меня дома, поэтому у меня не было возможности рассказать ей о своей аллергии на арахис.

Невозможно не полюбить его, когда он срывает с себя все покровы и впускает меня внутрь, как это было раньше. Думаю, единственный человек, который сомневается в его любви, — это он сам. Видя, как с ним обращались родители и как на него повлияла смерть брата, я могу понять, почему он так думает.

Отчасти из-за этого мне хочется взять себя в руки и наконец-то сказать ему правду о своих чувствах.

Когда через полторы недели после барбекю он объявляет, что должен вернуться в Корею на неделю, моя первая реакция — разочарование.

Я привыкла к тому, что каждый момент бодрствования и сна мы проводим вместе, и мне не хочется расставаться с ним. Думаю, часть меня чувствует, что скоро что-то изменится, и отчаянно хочет удержаться.

В восемь утра в день его отъезда в Корею все рушится. Я лежу дома в своей постели, а он в ванной принимает душ и готовится к вылету через несколько часов.

Все еще полусонная, я застонала, когда зазвонил мой телефон, и вслепую потянулась за ним. Несколько мгновений я не отрываясь смотрю на экран, сонливость все еще затуманивает мое зрение. Моргнув несколько раз, я фокусируюсь на экране и читаю письмо.

Мистер Синклер,

Вместо встречи, которая должна была состояться несколько недель назад, я хотел бы сообщить вам по электронной почте текущий баланс вашего счета.

Прогресс продолжается, как и ожидалось, и на данный момент мы собрали чуть более двух целых пяти десятых миллиона евро со счетов вашего отца на ваш.

Мой взгляд сразу же останавливается на выделенном жирным шрифтом предложении, и я хмурюсь в замешательстве. Только когда я вижу, кому адресовано письмо, я понимаю, что держу в руках телефон Феникса, а не свой собственный.

Но уже слишком поздно. Мой интерес разгорелся, и я продолжаю читать.

Мы все еще на пути к достижению цели в восемь миллионов евро за несколько недель до вашей ожидаемой свадьбы в июне, что должно оставить вам достаточно времени, чтобы разорвать помолвку до подписания каких-либо контрактов.

С уважением,

Дж. Бахманн

Когда я заканчиваю, мои руки так сильно дрожат, что я с трудом удерживаю телефон.

Смятение сменяется неверием, пока я пытаюсь принять то, что только что прочитала. Насколько я могу судить, Феникс вовлечен в какую-то схему по обману своего отца, и каким-то образом она достигает кульминации перед нашей свадьбой.

Я вспоминаю кабинет его отца, когда родители рассказали нам о браке по расчету.

Отец пригрозил, что лишит его трастового счета, если он не согласится на помолвку. Только после этого ультиматума Феникс согласился, но все равно был в ярости.

Поначалу я понимала, почему. Тогда он меня ненавидел. Но в последнее время… мне казалось, что он с теплотой относится к этой идее, я думала, что мы к этому идем. Но если это письмо верно, то все это было лишь обманом и иллюзией.

Притворство, на которое он пошел, чтобы набить свои карманы, прежде чем выбросить меня.

Не знаю, чему ты удивляешься, он всегда так к тебе относился, думаю я про себя.

Эмоции застревают в горле, и я не могу дышать. Это и страдание, и боль, и горе, каких я не испытывала с тех пор, как потеряла Астора, потому что это похоже на еще одну смерть. Эти эмоции настолько сильны, что почти непреодолимы. Они захлестывают меня до тех пор, пока я не чувствую, что тону в путах собственного тела.

Но есть еще и гнев. Гнев на него, но также и на себя. Когда люди показывают вам, кто они, верьте им. Так говорят, и не зря, так почему же я не могу прислушаться? Когда он продолжает показывать мне, кто он такой, почему я не могу просто поверить ему? Почему я продолжаю искать его искупительную версию, которая полюбит меня в ответ?

Очевидно, что ее не существует. И никогда не существовало и не будет существовать.

Даже имея на руках доказательства его предательства, я все равно не хочу в это верить. Я все еще ищу любое оправдание, которое могло бы все объяснить.

Я подношу кулак ко рту, чтобы подавить рыдания, которые пытаются вырваться наружу. Боль пытается выразить себя в виде крика и слез от разрыва сердца. В этот момент удержать себя от того, чтобы не упасть головой и сердцем в эту печаль, — самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать. С моих губ срываются агонизирующие хрипы, но их милосердно заглушает душ.

Звук выключенной воды доносится до спальни и заставляет меня действовать. Я не хочу затевать этот разговор сейчас, когда у меня нет всей информации и я чувствую себя физически и эмоционально уязвимой.

Я делаю скриншот письма и отправляю его себе, после чего удаляю сообщение и фотографию с его телефона, чтобы не осталось никаких следов, а затем бросаю телефон обратно на матрас.

Я слышу, как он передвигается по ванной, пока вытираю слезы, собравшиеся в уголках глаз, и пытаюсь собраться с мыслями. Если он заподозрит что-то неладное, то останется, а мне нужно, чтобы он ушел.

Впервые с тех пор, как мы с ним познакомились, он не сможет взять надо мной верх. Я не позволю ему причинить мне боль в этот раз.

Он выходит из ванной полностью одетым, и аромат амбры и мускуса проникает вслед за ним в спальню. Он одаривает меня довольной ухмылкой и своим обычным напряженным взглядом, когда замечает, что я смотрю на него, и моя уверенность рушится.

Как он может так смотреть на меня, если он лжет обо всем? Как он может, когда планирует сделать то, о чем я больше всего беспокоилась, когда мы начали встречаться, — что он делает это, заставляя меня сильнее влюбиться в него и забирая все мои первые шаги, все, только для того, чтобы разбить мне сердце. Я чувствую, как оно раскалывается, глядя