Христианские древности: Введение в сравнительное изучение - Леонид Беляев

Особое значение для археологии христианства в Германии долго имел вопрос преемственности при переходе от античности к христианству в пограничных римских провинциях Христианские общины городов Райнланда были известны источникам, но ни одной церкви той эпохи не находили даже в крупных центрах Только раскопки в Трире (см выше) доказали существование здесь непрерывной череды храмов с IV в.

Но важнейшие свидетельства исторической и топографической преемственности дают пока не городские соборы, а мартирии и мемории Мучеников, которые лежат еще совершенно «по-римски», на позднеантичных кладбищах вне городских стен. Наиболее известный пример—. двойное погребение в церкви св. Виктора (Ксантен). Близ Ксантена, на кладбище у дороги лимеса, среди обычных римских кремаций, В. Бадер и X. Боргер открыли целую цепь из последовательно сменявших друг друга могил, меморий и церкви над первоначальным погребением двух убитых мужчин. Положение могилы соответствовало описанию Григорием Турским погребения мучеников Виктора и Маллоза в третьей четверти IV в. После ряда сомнений в ее полной непрерывности преемственность сакральных сооружений в Ксантене — от могилы середины

IV в. до постройки подземной мемории в конце VI в. — была доказана. (Fehring, 1991, 70–73; Bridger, Siegmund, 1987). Раскопки в других городских центрах Райнланда доказали прямую преемственность кладбищ и церковных сооружений от поздней античности до средневековья.5

Другим спорным вопросом в археологии церковных древностей переходного периода является выделение гробниц ктиторов VIII в. (Borgolte, 1985). Обычно захоронения внутри храмов уверенно считают семейными некрополями основателя, а в сопровождающих захоронениях видят могилы служителей церкви и зависимых членов патриархальной семьи (рабов). Но все погребения этого времени анонимны, поэтому искать среди них ктиторские следует, ориентируясь на топографию и хронологию. Лишь в тех погребениях, которые были совершены в церквях одновременно со строительством или вскоре после, либо заняли место в центре зала или вблизи алтаря, можно предполагать гробницы основателей. В ряде случаев исследователи располагают археологически подтвержденной датой и надежным письменным источником, что позволяет им относить церковь к числу «своих» (русский средневековый термин), или «собственных» (Eigenkirche). Например, Г. Ферингу удалось связать раскопанную им в Эсслингене на Некаре церковь св. Дионисия (вторая пол. VIII в.) с завещанием Фульрада, аббата Сен-Дени (777), где упомянут некто Хафти как «господин и владелец» церкви (вероятно, эсслингенской).56

Одна из особенностей Германии — хорошая изученность следов первых деревянных церквей. Начиная с конца VI в., на некрополях культуры могил, расположенных рядами, появляются одноапсидные залы, существующие и в конце VII — нач. VIII в. Их трактуют как надгробные церкви или часовни. Группу деревянных зданий, план которых ближе к собственно церковному, датируют концом VI — первой пол. VII в.57

Появление этих сельских церквей связывают с существующими известиями о деятельности в Германии миссионеров. Возможно, их хронологическая близость концу VI — нач. VII в. и умножение в тот же период «христианизированных» погребений — не совпадение, а свидетельство активности проповедников из англо-саксонской Британии и Ирландии, появившихся на землях алеманнских и баварских племен именно в это время. Древности миссионеров прослежены и на северной периферии Каролингской империи. Под собором св. Петра в Бремене (основан, как и кафедра, в 767 г.) обнаружены могилы епископов, среди которых, как считают, были известные источникам Ансгар, Римберт (IX в.) и Уни (X в.) — Хотя отдельные погребения епископов хорошо изучены, это редчайший комплекс целого епископского кладбища.58

формирование церковных сооружений. Исследования за последние полвека столь существенно умножили количество храмов раннего периода в научном обороте, что стала возможной их типологическая и функциональная оценка. Строители церквей на территории Германии в докаролингский период оперировали тремя основными типами плана. Два из них, судя по материалам Райнланда и юго-запада IV–V вв., восходят к простейшим схемам поздней античности — это прямоугольный зал с алтарем, отделенным барьером, или зал с более узким прямоугольным хором.59 Храм третьего типа имеет укороченный и зауженный хор (иногда называемый «сдвоенно-сводчатым») и не встречается в позднем античном деревянном строительстве ни среди христианских сооружений, ни в языческих святилищах. Учитывая обилие ранних средневековых деревянных построек этого типа, их пытаются объяснить как местные подражания в дереве каменным апсидным залам античности. Интересно, что первые каменные преемники деревянных церквей Германии, заняв ведущее место, вновь повторяют этот план (первый храм монастыря Райхенау-Миттельцель (724–727); Нидермюнстер в Регенсбурге (ок. 700), второй этап церкви в Эсслингене с встроенной зальной криптой: Fehring, 1967; Fehring, 1991).

Многочисленность этих скромных построек может обмануть нас, представив ранний этап архитектуры христианства в Германии аскетическим или слабо выраженным. Просто до 1970-х гг. не было известно кафедральных соборов этого времени, кроме Трирского. Лишь благодаря раскопкам В. Заге в Ойхштадте узнали, как выглядел настоящий епископский центр эпохи Меровингов. (Sage, 1978). Кафедралы оказались во много раз больше и роскошнее других зданий: их комплексы состояли из многих отдельных объемов; размеры церквей были очень значительны, а планы сложны; большие трехнефные базилики, раскопанные в Зальцбурге, Вормсе и Констанце отнюдь не являлись исключением. (Erdmann, Zettler, 1977).60

Очень важный материал предоставила археология ранних памятников христианства в Германии для подтверждения гипотезы происхождения крипты. Здесь почитались как подлинные погребения (реликвия святого Виталия в первой из церквей св. Дионисия в Эсслингене на Некаре), так и перенесенные мощи (пример — маленький ларец под полом в Центре церкви св. Северина в Пассау-Иннштадте). Поскольку место реликвии определялось заранее, при постройке храма его располагали в соответствии с требованиями литургии, под алтарем или за ним, в центре зала.61 Однако крипт в период Меровингов еще не строили. Причиной их появления во второй пол. VIII в. стало растущее почитание святых и постепенный перенос их останков в города. Сначала к расположенной в центре храма могиле (раке) местного святого, обычно соименного церкви, вел процессиональный лестничный марш, или иной проход. Затем стали сооружать крипты с замкнутым обходом под апсидами, следуя форме хора (часто прямоугольного). В конце VIII — нач. IX в. прямоугольный обход крипты превращается в кольцевой, или просто в зальное пространство. В первый период существования «зальных» крипт все они ориентированы исключительно на фенестреллу реликва-рия. Таким образом, на материалах памятников Германии развитие зальных крипт из обходных коридоров прослеживается поэтапно на реальном материале, причем подтверждается связь этого развития именно с почитанием мощей.62

3. Исследование церковной топографии и древностей в Италии: XX век[84]

Мы оставили памятники Италии в момент высшего расцвета «римской школы», на рубеже XIX–XX вв., поговорив подробнее лишь о катакомбах. Всякому ясно, однако, что памятники церкви эпохи перехода к средневековью ими не ограничиваются, но цветущая римская античность и раннехристианские катакомбы, а затем церковная культура Ренессанса и Барокко почти полностью владели вниманием любителей искусства, ученых и широкой публики. На долю средневековья оставалось сравнительно немного. Однако есть проблемы, которые без анализа ситуации в Италии решать просто невозможно.

Церковная топография «христианского города»

Одна из проблем, давно занимающая исследователей — формирование церковной топографии средневековых городов. Различают две ее модели: «северную» и «южную», или «епископальную» и «приходскую». Корни обеих уходят в раннехристианский период. Новая структура городов складывалась в остром политическом, экономическом и социальном состязании за право формировать «религиозную топографию». Участвовали все: епископы и монашеские общины стремились объединить церковную жизнь вокруг единого центра (собора, аббатства); жители сел и городов старались строить ее по приходскому принципу; светские правители соперничали с клиром за право возглавить церковное строительство, а феодалы и богатое купечество претендовали на контроль в создаваемых ими «собственных» храмах и обителях. Как итог этой активности и сложились различия, так сказать, «видового» характера, которые определили макро-региональную разницу между северной и южной зонами Европы/3