Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Вера Камша

— Вы все перепутали, — хохотнул Рокслей. — Возвращение Олларов — это возвращение олларианства. Забудьте о демонах и вспомните об Алве.

— Я делал все, чтобы ему помочь, — веско и уверенно объявил еще кто-то, — потому меня и отстранили. Заменили тем, кто ставил желание узурпатора выше закона и долга…

— Не смейте оскорблять Альдо… Государя!

— Узурпатора, Окделл. Узурпатора и святотатца.

— Вы так говорите из-за того… Потому что я не могу сейчас…

— Не будьте смешны…

— Подлец…

Стук. Звон. Вопль. Скрип двери. Холодный чужой голос, сбивчивые оправдания. Отбросив плащ, Робер сел. Потом торопливо вскочил, потянулся за шпагой, не нашел и все вспомнил. Ноху. Смерть. Арест.

Чуть ли не бегом преодолев анфиладу, Эпинэ ворвался в комнату с рассохшимися креслами. Светало, можно даже сказать, рассвело. Серый, лезущий в окно свет облеплял серые же лица. Невыспавшиеся, злые, растерянные. За ночь к Карлиону с Берхаймом прибавились Феншо, несколько судейских во главе с Фанч-Джарриком и Дикон с Рокслеем.

— Как твое плечо? — резко спросил Робер, оттирая мальчишку от судейских. — Очень болит?

— Нет, — соврал Дикон. — Не болит. Меня еще хватит, чтобы… Чтобы…

— Доброе утро, — возвестил от порога комендант Багерлее. Видимо, он имел обыкновение здороваться с заключенными. — Сейчас вам принесут завтрак, после чего вы будете препровождены во дворец. Поступило распоряжение на всех, кроме Ричарда Окделла, надеть ручные кандалы. Приношу свои извинения, приказ есть приказ.

Ублюдки успели сорвать гербы Раканов и вынести портрет Альдо. Место сюзерена занял раскопанный в какой-то кладовке Франциск. Марагонский бастард, опираясь на свод придуманных им законов, смотрел из чужой рамы на тех, кто так и не признал власть его отродья.

— Герцог Окделл нездоров. Ему нужно сесть.

Робер… Ну кто его просит?!

— Если этого требует милосердие, пусть сядет. — Какой у Кракла визгливый голос. Достаточно услышать, и станет противно. Как только сюзерен мог приблизить такую мразь?! Даже не эория…

— Повелители Скал садятся и встают, когда считают нужным, — отрезал Дикон. Кракл переглянулся с Вускердом и Кортнеем. Супрем пожал плечами, экстерриор скривился.

— Короли Талига милосердны и снисходительны, — Вускерд послал верноподданный взгляд намалеванному узурпатору, — особенно к тем, чей разум помрачен болезнью или же дурной наследственностью. Тем не менее предупреждаю Ричарда Окделла и тех, кто разделяет его вину, что неповиновение и оскорбление высочайшей фамилии и действующих ее именем лишь ухудшит их положение.

— Молчите, Окделл, — зашипел Карлион, — из-за вас… Из-за вашего предательства…

Ричард ударил. Со всего маху, так, как когда-то Эстебана. Вернее, хотел ударить. Помешала сломанная ключица, но Карлион все равно сел на пол. Ричард тоже пошатнулся. Он бы упал, не подхвати его Рокслей.

— Так вам и надо! — бросил Дэвид то ли юноше, то ли скулящему Карлиону.

— Я требую защиты, — возопил тот. — Защиты и справедливости! Меня вынудили… Глава Дома и моя родственница. Из уважения к ее горю я проявил слабость… и поддержал ее сына. Я надеялся со временем уговорить его, раскрыть глаза, но гер… Ричард Окделл угрожал мне и прочим своим вассалам. Берхайм это подтвердит… Он приказал нам приговорить герцога Алва к смерти, угрожая… разорить наши земли и…

— Ложь. — Дэвид был краток. — Рокслеи — вассалы Скал, но мне Ричард Окделл ничего подобного не приказывал.

— Конечно, — вылез Берхайм. — Рокслеи в заговоре с самого начала. Их не надо было принуждать. Талиг помнит, что совершил Генри Рокслей, поднявший руку на своего короля.

— Окделлы, Рокслеи и Эпинэ, — подхватил Феншо, — подняли мятеж и многих вынудили к нему примкнуть, используя все имевшиеся у них средства. От угроз и обмана до прямого подкупа. Я готов подтвердить это под присягой…

— Покойный узурпатор был орудием в их руках, — подсказал Карлион. — Он бы никогда не занял столицу, если б не заговор Рокслеев.

— Замолчите! — не выдержал Иноходец. — Не позорьтесь больше, чем вы уже опозорены. Вашу судьбу в любом случае решат не эти… господа. Кракл, вы собирались что-то зачесть, так читайте и проваливайте. Окделлу нужен покой.

Дикон это тоже понимал, но где-то лежало тело Альдо, и вряд ли над ним бодрствовали рыцари.

— Я хочу видеть моего государя, — громко сказал Дик. — Я требую отвести меня к нему! Если все, кто перед ним… пресмыкался, теперь отреклись, то…

— Вы не вправе ничего требовать! — взвился Кракл. — Вы — государственный преступник!

— Тело узурпатора будет предъявлено регенту Талига. — Вускерд неспешно переложил какие-то бумаги. — Господа, вы здесь не для того, чтобы высказывать абсурдные требования, и не для того, чтобы переваливать вину друг на друга. Сейчас вас отведут в Малую Тронную, где уже собралась Посольская палата. Дипломатам следует убедиться, что основные сторонники узурпатора находятся в руках местоблюстителей трона. В присутствии послов Золотых земель вам зачитают предварительный обвинительный акт, после чего вас возвратят в Багерлее. Разумеется, если вы поведете себя разумно. В противном случае мы будем вынуждены принять соответствующие меры.

— Но я не желаю, — заверещал Берхайм. — Не желаю отвечать за герцога… за Окделла! Его выходки не имеют ко мне никакого отношения.

— Вы совершенно правы, — оскалился Ричард, — не имеют!

— Мы требуем… Мы просим местоблюстителей отделить нас от истинных виновников бедствий Талига! — Фанч-Джаррик ткнул лапкой куда-то вверх. — По кодексу Франциска виновных подразделяют на категории.

— Господа, Посольская палата в сборе. — Мевен в черно-белом мундире отдал честь по недомыслию не сожженному портрету, и Дик едва не взвыл от отвращения и разочарования. Мевен тоже предал. После всего! Юноша попытался поймать взгляд бывшего гимнет-капитана, но остатки совести у того все-таки сохранились. В сторону заключенных Мевен даже не глянул. Это сделал Кортней.

— Если вы не желаете усугубить свое положение, то будете вести себя разумно. Охрана, наденьте на герцога Окделла цепи.

— Этого не будет. — Робер говорил спокойно, и его слушали. Все. Даже Мевен. — Если, конечно, вы хотите, чтобы я вел себя… разумно. Ричард не унизит себя спором с вами, тем более при дипломатах. Спорить с вами — значит признать ваше право и вашу власть. Мы такой услуги вам не окажем. Дикон, ты со мной согласен?

— Да! — выдавил из себя юноша. Придет время, и он скажет все, что думает, в лицо Ноймаринену или Ворону, но не спорить же с этими… вознамерившимися вернуться на корабль.