Главный процесс человечества. Репортаж из прошлого. Обращение к будущему - Александр Звягинцев

Это началось в октябре 1939 г., когда из местности Орлово были выселены все жившие и работавшие там поляки. Потом наступила очередь польского порта Гдыни. В феврале 1940 г. около 40 тысяч человек было изгнано из города Познани. Их места были заняты 36 тысячами балтийских немцев, семействами военных и немецких чиновников.

Польское население было изгнано из следующих городов: Гнезно, Хелм, Постян, Нешив, Иновроцлав и многих других.

Немецкая газета «Гренццейтунг» уведомляла, что в феврале 1940 г. весь центр города Лодзи был «очищен» от поляков и предназначен для будущих немецких поселенцев. В сентябре 1940 г. общее число поляков, вывезенных из Лодзи, достигло 150 тысяч.

Приказ о вывозе людей, живущих в этих местностях, сопровождался запрещением брать с собой свою собственность; все предлагалось оставлять. Место этих поляков, депортированных из своих жилищ, предприятий и хозяйств, было занято немецкими пришельцами. В январе 1941 г. более 450 тысяч немцев было поселено таким образом.

Я опускаю следующую часть доклада, которую я хотел цитировать, и прошу Суд лишь обратить внимание на раздел «Германизация польских детей». Это короткая цитата, всего два небольших абзаца:

«Тысячи польских детей (от 7 до 14 лет) были безжалостно уведены от родителей и семейств и вывезены в Германию». Сами немцы объяснили цель этой самой жестокой меры в «Кельнише цейтунг»: «Их будут учить немецкому языку, им будут затем прививать немецкий дух, чтобы воспитать их как образцовых юношей и девушек».

Я перехожу к следующему разделу моего доклада – «Дискриминация советских людей», что было обычным методом гитлеровских преступников.

Предъявляю Суду под № СССР-415 Сообщение Чрезвычайной государственной комиссии «О преступлениях, совершенных германским правительством и германским верховным командованием над советскими военнопленными в лагере „Ламсдорф“». К этому Сообщению приложен ряд подлинных документов немецкофашистских преступников, документов, изъятых из дел лагеря.

На основании произведенного расследования Чрезвычайная государственная комиссия установила, что в Ламсдорфе, в районе города Оппельн, с 1941 г. по март 1945 г. существовал немецкий стационарный лагерь № 344. В 1940–1941 гг. в этом лагере содержались польские, а с конца 1941 г. в него стали поступать советские, английские и французские военнопленные… «У военнопленных, – говорится в Сообщении Чрезвычайной комиссии, – отбирали верхнюю одежду и обувь, и они должны были даже зимой ходить босиком. За время существования лагеря через него прошло не менее 300 тысяч военнопленных, из них около 200 тысяч советских и 100 тысяч польских, английских, французских, бельгийских и греческих военнопленных.

Наиболее распространенным методом истребления советских военнопленных в Ламсдорфском лагере была продажа заключенных для работы на предприятиях различных германских фирм, где их беспощадно эксплуатировали до полной потери сил и смерти.

В отличие от многочисленных германских „бирж труда“, где „уполномоченные“ Заукеля продавали угнанных в немецкое рабство советских граждан немецким хозяйчикам „в розницу“, в Ламсдорфском лагере была организована „оптовая“ продажа предпринимателям военнопленных, сформированных в „рабочие команды“.

Таких „рабочих команд“ в лагере было 1011».

Я совсем не хочу сказать, что режим, созданный немцами в отношении британских, французских или других военнопленных, отличался мягкостью или гуманностью и только советских военнопленных администрация лагеря уничтожала, применяя для этого различные преступные методы. Отнюдь нет. Лагерь в Ламсдорфе по существу преследовал цель уничтожения военнопленных без различия их национальности или гражданства. Однако и в этом «лагере смерти», в этих тягчайших условиях, созданных для военнопленных всех национальностей, немецкие фашисты, совершая преступления против человечности, верные принципам своих «теорий», создавали особо мучительные условия для советских людей.

Я предъявляю Суду в кратких извлечениях серию документов, изъятых из архива этого лагеря и предъявляемых Трибуналу в подлинниках. Все эти документы указывают на явную дискриминацию советских военнопленных, осуществлявшуюся администрацией лагеря по указаниям имперского правительства и верховного командования вооруженных сил гитлеровской Германии.

Предъявляю под № СССР-421 «Памятку об использовании труда советских военнопленных», адресованную начальником отдела по делам военнопленных VIII военного округа администрации промышленных предприятий, куда направлялись военнопленные. Относительно обращения с советскими военнопленными в ней имеются следующие указания:

«Русские военнопленные прошли школу большевизма, их нужно рассматривать как большевиков и обращаться с ними как, с большевиками. Согласно советским инструкциям они даже в плену должны активно бороться против государства, взявшего их в плен. Поэтому нужно с самого начала обращаться со всеми русскими военнопленными с беспощадной строгостью, если они дают для этого хотя бы малейший повод. Полнейшая изоляция военнопленных от гражданского населения как на работе, так и во время отдыха должна соблюдаться строжайшим образом. Все гражданские лица, пытающиеся каким-либо путем сблизиться с русскими военнопленными, находящимися на работе, беседовать с ними, передавать им деньги, продукты питания и проч., должны, безусловно, задерживаться, допрашиваться и передаваться полиции».

Главный штаб вооруженных сил издал указания об использовании труда советских военнопленных, согласно которым это использование допускалось лишь при условиях, значительно более строгих по сравнению с условиями работы военнопленных других национальностей.

Таким образом, указания об особо жестоком режиме в отношении советских военнопленных, применяемом лишь за то, что они были советскими людьми, не являлись произвольным делом администрации лагеря Ламсдорф. Они были продиктованы главным образом штабом вооруженных сил. Составляя «памятку», администрация лагеря Ламсдорф лишь выполняла прямое приказание верховного командования германских вооруженных сил.

«В противоположность повышенным требованиям, предъявляемым к обеспечению охраны жилых помещений для русских военнопленных, требования к этим помещениям с точки зрения жилищных удобств являются самыми минимальными…

Размеры продовольственных пайков для находящихся на работе русских военнопленных отличаются от пайков, предоставляемых военнопленным других национальностей; о них будет сообщено дополнительно…»

Такова была «памятка» для промышленников, на предприятия которых в качестве рабов были направлены советские военнопленные.

Я представляю Суду под № СССР-431 другую «памятку», адресованную уже охране советских военнопленных. Этот документ является приложением к распоряжению главного штаба вооруженных сил.

«В первый раз в этой войне немецкий солдат встречается с противником, обученным не только в военном, но и в политическом отношении, идеалом которого является коммунизм и который видит в национал-социализме своего злейшего врага…

Даже попавший в плен солдат, каким бы безобидным внешне он ни выглядел, будет использовать всякую возможность для того, чтобы проявить свою ненависть ко всему немецкому. Надо считаться с тем, что военнопленные получили соответствующие указания о поведении в плену…

Поэтому по отношению к ним совершенно необходимы максимальная бдительность, величайшая осторожность и недоверчивость.

Для охранных команд существуют следующие указания:

1. Применение строжайших мер при проявлении малейших признаков сопротивления и непослушания! Для подавления сопротивления беспощадно применять оружие. По военнопленным, пытающимся бежать, немедленно стрелять (без окрика), стараясь в них попасть…

По отношению к трудолюбивым и послушным военнопленным также неуместно проявление мягкости, так как они рассматривают это как проявление слабости и делают из этого соответствующие выводы…

5. Мнимая безобидность большевистских военнопленных никогда не должна приводить к отклонению от вышеприведенных указаний».

Я предъявляю документ под № СССР-422. Это – отношение начальника снабжения и снаряжения армии от 17 октября 1941 г., разосланное заместителям командующих корпусами и управлениям военных округов:

«Расквартирование советских военнопленных. На совещании, которое состоялось 19 сентября 1941 г. у начальника снабжения и снаряжения армии, было установлено, что путем постройки многоэтажных нар вместо кроватей в бараках, рассчитанных на 150 военнопленных, можно разместить на постоянное жительство 840 человек согласно чертежу барака для советских военнопленных».

Из документа под № СССР-433 – приказа по лагерю № 86 от 5 ноября 1943 г. – я цитирую § 12: