Талиесин - Лоухед Стивен Рэй

Она вскинула голову. Губы Аваллаха были плотно сжаты, но рука, лежавшая на ее волосах, оставалась мягкой.

— Выбор всегда есть — если мы этого хотим.

Он отвел глаза.

— Для меня это хуже смерти.

— Нет, — твердо сказала Харита. — Это не твои слова. Ты не станешь удерживать меня притворством.

— Я не притворяюсь! — вскричал он. — Наш род хранил чистоту на протяжении тысячи поколений.

— Атлантида погибла и больше не возродится. Но я жива, отец! Жива! И не могу жить в умершем мире. Наш достославный род пресечется здесь… этого ты хочешь?

— Есть другие… наши сородичи.

— Кто они? Пусть выйдут и объяснятся мне в любви, как Талиесин. — Она сжала его руки, как бы убеждая понять. — Других нет, отец.

— Погоди немного. Может, передумаешь.

— Сколько мне ждать? Сколько лет, как мы пришли на Инис Придеин? Сколько еще должно пройти?

— Твое место здесь, с твоим народом, — упорствовал Аваллах.

— Здесь я умираю. — Харита подняла руку и коснулась отцовской щеки. — С каждым днем я понемногу умираю, отец. Если я останусь, то стану, как Аннуби, а это хуже смерти. Мне жаль Аннуби, но я не хочу стать такой же, как он.

Аваллах с каменным лицом встал.

— Я сказал, что ты за него не выйдешь! И, клянусь жизнью, будет по-моему! — Он вихрем вылетел из комнаты.

Харита слышала, как затихает в коридоре его тяжелая поступь. «Что теперь? — думала она. — Я не могу уйти вот так. Я должна смягчить отцовское сердце. Талиесин поймет. Да, но ведь он ждет — надо ему сказать».

Она пошла в конюшню и возле двери увидела конюха.

— Сегодня мы поймали только одну крысу, царевна. Как кречет?

— Хорошо, но я не за его пищей.

— Да?

— Мне немедленно нужна лошадь.

Улыбка сошла с мальчишеского лица.

— И не проси, царевна. Не могу.

— Царь?

— Велел не давать тебе ни серого, ни кого другого.

— Ясно. — Харита быстро огляделась. — А эту лошадь кому ты седлаешь?

— Себе, царевна, — отвечал конюх. — Я еду на выгул за болото.

— Тогда ты сможешь выполнить мое поручение.

— Конечно, царевна.

— Хорошо. Надо будет передать весточку Талиесину.

— Варварскому арфисту?

— Бриттскому барду, — твердо отвечала Харита. — Скажи… скажи, что мне не разрешают с ним видеться. Что Аваллаха надо уговорить. Пусть возвращается к своим, а когда придет время, я его извещу. Понял?

— Да, царевна. Где мне отыскать барда?

— Он в яблоневой роще, — сказала она. — Тебе не придется делать крюк.

Конюх кивнул и пошел затягивать подпруги.

Моргана выждала, пока конюх показался в воротах, и только тогда выступила из тени.

— Эй! — крикнула она, устремляясь следом. — Погоди!

Юноша натянул поводья.

— Да, царевна Моргана?

— Харита передумала, — объявила она, заходя спереди. — Послание передам я.

Конюх оглянулся на дворец.

— Ну…

— Она приняла новое решение, — торопливо продолжала Моргана, — и попросила меня помочь. — Она улыбнулась и запустила пальцы в конскую гриву. — Есть вещи, с которыми лучше справляются женщины.

— Верно, — согласился конюх. — Может, мне…

— Давай лошадь. Харита велела поторапливаться. — Моргана вновь улыбнулась и схватила поводья.

Конюх спрыгнул на землю и помог Моргане залезть в седло.

— Можешь возвращаться к своим делами, — сказала та. — Я вернусь к Харите, как только выполню ее поручение.

Она взмахнула поводьями и понеслась по дороге.

Сидя под яблоневой веткой, Талиесин заслышал стук конских копыт на дамбе. Он встал и пошел к выходу из рощи.

— Моргана! — воскликнул он в изумлении, глядя через ее плечо, не скачет ли та, кого он надеялся увидеть.

Моргана перехватила его взгляд и сказала:

— Она не придет, Талиесин. Она послала меня это передать.

Талиесин медленно пошел к ней.

— Что она тебе сказала?

Девица смотрела в сторону.

— Она должна была что-то тебе сказать. Что она сказала?

— Она не придет…

— Говори! — Голос Талиесина гулко раскатился по роще. — Говори же, — мягче повторил он.

Моргана скривилась, как будто ей противно передавать такие слова.

— Харита сказала: «Езжай к нему, Моргана, я не поеду. Я его не люблю, но он ничего не хочет слышать. Он будет меня уговаривать. Я слабая и поддамся на уговоры, а потом всю жизнь буду себя корить. Нам не судьба стать мужем и женой. Мое место — рядом с отцом. Скажи, что я не приду». — Моргана помолчала и взглянула Талиесину в глаза, как бы уничтожая всякое сомнение в своей искренности. — Вот что она сказала, и мне больно это повторять.

— Ясно. — Талиесин пристально оглядел девушку. Он не мог понять, правду она говорит или ложь. Слова и впрямь походили на Харитины. Но слышать их из этих уст…

— Что ты ей ответишь? — спросила Моргана.

— Скажи, что я не уеду, покуда она не придет и не скажет мне все сама. Я ни к чему не буду ее принуждать — если это ее страшит, — но я должен услышать все от нее и ни от кого больше.

— Она не придет.

— Просто передай ей мои слова. Я буду ждать у храма Спасителя-Бога.

— Отлично. — Моргана кивнула, развернула лошадь и взмахнула поводьями. Проехав несколько шагов, она крикнула через плечо: — Как долго собираешься ты ждать, Талиесин?

— Покуда Харита не придет сказать мне сама. — Он круто повернулся и пошел к вороному, поэтому не увидел холодной усмешки, которой проводила его Моргана.

Уже смеркалось, когда Моргана незаметно проскользнула во дворец. Факелы еще не зажгли, в переходах лежала тьма. Она быстро шла, стуча сандалиями по каменному полу, плащ с красной каймой развевался за спиной, когда она взбегала по лестнице в каморку на верхнем этаже. Здесь она постучала, и голос изнутри сказал: «Можешь войти, Моргана» Оглянувшись — нет ли кого сзади, — она вошла.

В полутемной комнате сильно пахло фимиамом. Предметы казались странным нагромождением теней: зажги свечу — и они пропадут, останутся одни стены.

— Где ты была?

— Задержалась в саду. Хотела посмотреть, как яблоки.

— Сделала, что я тебе сказал?

— Конечно. — Моргана принялась шарить пальцами по столу. — Я свет принесу… темно.

— Что он сказал?

— Сказал, что будет ждать, — отвечала Моргана нетерпеливо. — Ну прошу, дай мне принести свет.

— Погоди, дитя. Прежде расскажи мне все.

Она вздохнула и уселась в кресло перед столом.

— Я поехала к храму и нашла его у ручья. Видел бы ты, как он скис, когда понял, что это не Харита. Но я ничего не выдала. Я сказала, Харита не придет, потому что не любит его и боится, что он ее уговорит. Я сказала, что она хочет остаться во дворце.

— И?

— Певец ответил, что будет ждать, пока Харита скажет это ему сама. Я убеждала, что она не придет, но он уперся и велел передать ей, что останется здесь.

Наступило долгое молчание, и Моргана уже потеряла терпение. Она подалась вперед, протянула руку к еле заметной тени.

— Я все рассказала. Теперь можно принести свет?

В темноте что-то зашуршало, скрипнуло кресло.

— Погоди. Что еще ты делала в саду?

— Я же сказала. Смотрела, как яблоки.

— Ба! Знаю я твои яблоки. Что ты делала?

— Ничего.

— Не лги мне, Моргана, я отлично тебя знаю.

— Аннуби, разреши мне принести свет!

— Что ты делала?

Моргана помолчала.

— Ходила к котлу.

— И?

— И ничего. — Моргана вздохнула. — Ничего.

— Ничего, кроме огня, дыма и пара… да еще теней. Что это были за тени, Моргана?

— Ничего я сегодня не видела. Никаких теней.

— Надо было прийти ко мне, девонька. Я бы показал то, что тебе неймется увидеть. Я позволил бы тебе тронуть Лиа Фаил.

— Я предпочитаю котелок, — угрюмо пробормотала Моргана.

— А знаешь, — сказал Аннуби, — у Хариты когда-то получалось. Девочкой она часто смотрела в камень — звала его зрячим камнем. Иногда она заходила в мою комнату, когда думала, что я не замечу. Я никогда не прятал от нее камень. Она смотрела в него… — Прорицатель смолк. Моргана заерзала в кресле, и Аннуби вздрогнул. — Ты должна больше доверять мне, дитя.