Стратегии злых гениев - Валентин Бадрак

Асоциальность этих людей легко просматривается и в их прожектерских, фантомных идеях, предлагаемых народам и массам в блестящей, хорошо продаваемой упаковке. Тем более что эти идеи доносились обществу не устами их авторов, а глашатаями-распространителями, оставляя массам возможность общаться больше со сфабрикованным образом, чем с самим тираном. На поверку же желание испытать абсолютную власть, стать организатором насилия и разрушений может поддерживаться обществом лишь в той мере, в которой эти желания способствуют высвобождению деструктивных побуждений у некоторой, а иногда и довольно значительной части общества. Например, такие деструктивные лидеры, как Чингисхан или Гитлер, путем навязывания иллюзорной идеи расширения влияния для целой нации и обогащения огромного количества участников завоеваний сделали возможной обширную поддержку массового истребления людей и пытались долгое время оправдывать насилие. Именно так можно оценить организованную Екатериной Медичи резню гугенотов во Франции – под флагом религиозного очищения и защиты ранее созданных символов. Нечто подобное происходило во время противостояния двух других противоборствующих потоков влияния, организованных Саддамом Хусейном и Джорджем Бушем-младшим. Как и в предыдущих исторических эпизодах, враждебность и насилие оправдывались в глазах двух столкнувшихся культур необходимостью борьбы нации за пространство влияния. И наконец, точно такой же подтекст лежит в навязываемой миру Усамой бен Ладеном смертельной войне. За фантомами стоит простое высвобождение деструктивной энергии разрушения и насилия. То есть деструктивные проявления лидеров и небольшого числа их приспешников, участвующих в реализации власти, были перенесены на огромные массы людей и даже целые нации и народы. Впрочем, имеющий практически абсолютную власть в своем подконтрольном пространстве диктатор безбоязненно высвобождал свои деструктивные влечения в виде казней и массовых репрессий, приковывая страхом тех, чьими душами распоряжался.

Но, несмотря на попытки командовать народами, иррациональные личности демонстрировали порой откровенное бессилие в умении поддерживать отношения с окружающим миром. Калигула, Нерон и Иван Грозный не могли иметь иного окружения, кроме участников их оргий и побоищ. Причем те, кто невольно или добровольно входил в круг их общения, неминуемо становились соучастниками преступлений, а со временем – и жертвами. Почти то же можно сказать о Сталине, Гитлере или Саддаме Хусейне. Эти люди патологически не переносили равных отношений с кем бы то ни было, для них в принципе чужды были понятия дружбы и любви. Совершенно одинокие в этой жизни, они признавали лишь одну-единственную ценность, выраженную во власти, в доминировании над всем миром, что делало невозможным признание чьих-либо чувств. Эгоцентризм подталкивал их к враждебным действиям против всего мира, даже против родных и близких людей. Вот почему, сосредоточенные на ложных ценностях, они редко имели семью. Эта опора им была не нужна, ибо свои силы и энергию они черпали исключительно из чужих страданий, вызванных необходимостью покориться и принять их в качестве нового идола.

Вопиющим можно назвать разрушительное действие или умопомрачительное безразличие по отношению даже к самым близким людям – неограниченная власть и приобретенные атрибуты влияния привели к полной деградации личности. Они не только убивали своих недавних друзей и единомышленников, но и методично уничтожали родных, проявляя к ним агрессию или полное безразличие. Калигула, чьи потенциальные конкуренты были убиты еще до его прихода к власти, насиловал родных сестер, искал повода для уничтожения даже равнодушного к власти, тихого и беззлобного дяди Клавдия. Нерон пошел дальше: он организовал убийство собственной матери. До того он погубил свою жену Октавию (дочь императора Клавдия и Мессалины), которая, как утверждала молва, была образцовой женщиной и женой, вызывала восхищение даже в городе, уже разлагавшемся от разврата и позорного безделья. Хотя, на первый взгляд, может показаться, что он совершил это убийство ради любви к другой женщине – Поппее Сабине, миф о способности Нерона любить скоро развеялся. В одном из своих припадков ярости он убил и Поппею, ударив беременную женщину ногой в живот. Таким образом, император-убийца уничтожил и своего собственного ребенка.

За два тысячелетия в мире мало что изменилось – яркое свидетельство отставания эволюции разума по отношению к наращиванию возможностей цивилизации. Иван Грозный методично сводил в могилу своих многочисленных жен и, в конце концов, убил собственного сына. В порыве бешенства Саддам Хусейн всерьез намеревался убить своего старшего сына Удея. Екатерина Медичи, которая пережила десятилетие бесплодия, почти не огорчилась, когда узнала о смерти своего старшего сына Франциска, а смерти второго сына – Карла IX – едва ли не обрадовалась. Метастазы деструктивного мышления одинаково ущербны, до неузнаваемости трансформируя психику и мужчин, и женщин. Когда ставками являются власть и личная месть, когда желание блистать затмевает даже солнце, искателям эфемерного счастья становится не до потомства, и уж тем более не до жен и мужей.

Распутин презрительно относился и к жене, и к потомству, не рассматривая эту среду как свое социальное окружение. Его окружение всегда было временным, сплоченным презрением ко всем ценностным ориентирам и общественным нормам и жаждой получения чувственного наслаждения как неотъемлемой, символичной части своего общественного доминирования. Гитлер доводил до самоубийства женщин, с которыми общался; они и составляли его интимную среду, куда допускались только вассалы фюрера с целью создания подобия аудитории для выслушивания застольных монологов лидера. Китайский идол Мао Цзэдун не интересовался своими детьми, а жену заставлял поставлять себе девиц для эротических забав. Сталин проявлял удивительное безразличие, а порой и откровенное презрение к семье. К сыну от первого брака он не проявлял никакого интереса и, похоже, даже стыдился его бросающихся в глаза грузинских корней. Он довел до самоубийства жену, чем, среди прочего, продемонстрировал неспособность к общению, а также отсутствие уважения к общественно-социальным нормам. Все эти люди рассматривали мир как декорации к своему собственному величию. Однако главное, ключевое отличие их от гениальных личностей, также имевших деструктивные влечения, состоит в неспособности и нежелании сосредоточиться на собственном развитии, компенсируя эту неспособность враждебным и агрессивным воздействием на окружающих. Вместо творческого созидания они выбирали путь как можно более ярких и запоминающихся разрушений, поражающего воображение насилия и дикой необузданной агрессии. Для таких людей нет и не может существовать социальной среды. Ибо она является объектом, субстанцией для воздействия и тем тестом, из которого создаются иррациональные, извращенные продукты в виде исковерканных судеб, смертей и покалеченной психики целых поколений.