100 великих мореплавателей - Елена Авадяева

Джеймс Уэдделл

Почти поголовное истребление тюленей на известных к тому времени островах толкало промышленников-зверобоев на поиски новых лежбищ этих морских животных.

В 1823 году английский капитан английского королевского флота Джеймс Уэдделл был назначен одной эдинбургской торговой фирмой начальником экспедиции, направлявшейся на добычу тюленьих шкур в южные моря, где она должна была провести два года.

На 160-тонном бриге «Джейн» Уэдделл прошел на юг в поисках тюленей до 74° 15 южной широты и 34° 16 западной долготы, но не достиг берега. В состав экспедиции входил и 65-тонный куттер «Бофорт» под командованием Мэтью Брисбена. Оба корабля 17 сентября 1822 года покинули Англию, зашли на Боавишта, один из островов Зеленого Мыса, и 11 декабря следующего года бросили якорь в гавани Санта-Элена на восточном берегу Патагонии, где исследовали местоположение этой гавани.

27 декабря Уэдделл снова вышел в море и, взяв курс на юго-восток, 12 января очутился в виду архипелага, которому дал название Южных Оркнейских островов. Они расположены на 60°45 южной широты и 43° долготы к западу от Гринвичского меридиана.

Эта небольшая группа островов имеет, по словам мореплавателя, еще более устрашающий вид, чем Южные Шетландские острова. Куда ни взглянешь, повсюду видны только остроконечные вершины совершенно голых скал, выступающих из бурного моря, на котором с грохотом сталкиваются огромные плавучие льдины. Корабли здесь постоянно подвергаются опасности, и в течение одиннадцати дней, проведенных Уэдделлом в море за детальной съемкой островов, островков и скал этого архипелага, экипаж, видевший, что ему каждое мгновение угрожает гибель, не имел ни минуты покоя.

Затем Уэдделл углубился на юг, пересек Полярный круг по 30 меридиану к востоку от Гринвича и вскоре встретил многочисленные айсберги. Когда он миновал 70 параллель, количество айсбергов уменьшилось и в конце концов они совершенно исчезли; погода стала мягче, вокруг корабля снова появились бесчисленные стаи птиц, и стада китов резвились за кормой. Странное неожиданное потепление удивило всех, тем более что оно все усиливалось по мере продвижения на юг.

Обстоятельства складывались так благоприятно, что Уэдделл с минуты на минуту ждал появления какой-нибудь новой земли. Однако этого не произошло. 20 января корабль находился на 36° восточной долготы и 74°15 южной широты.

"Я охотно продолжил бы исследования в юго-западном направлении, — рассказывает Уэдделл, — но, приняв во внимание, что время года было уже позднее и что на обратном пути нам предстояло преодолеть тысячу миль усеянного айсбергами океана, я вынужден был принять решение воспользоваться благоприятным ветром и повернуть назад".

Не обнаружив никаких признаков земли в этом направлении, Уэдделл, подгоняемый сильным южным ветром, пустился в обратный путь, достиг 58 параллели и, направившись на восток, не дошел ста миль до Южных Сандвичевых островов.

7 февраля мореплаватель еще раз повернул корабль к югу, преодолел полосу сплошного льда шириной в пятьдесят миль и 20 февраля достиг 74°15 северной широты. С верхушек мачт во все стороны было видно только свободное от льда море с четырьмя айсбергами на горизонте. Исследованной им части антарктического моря он дал название моря Георга IV (море Уэдделла). Следует особо подчеркнуть странное явление: по мере продвижения дальше на юг льдов становилось меньше, все время наблюдались туманы и грозы, воздух постоянно был насыщен сыростью, море было глубокое и свободное, а погода исключительно мягкая.

Еще одно ценное наблюдение: колебания стрелки компаса в южных широтах оказались столь же замедленными, как и в арктических областях, где это уже констатировал Пари.

Корабли Уэдделла, разлученные бурей, соединились в Южной Георгии после опасного плавания среди льдов, во время которого они прошли тысячу двести миль. Этот остров, открытый Ларошем в 1675 году, посещенный в 1756 году кораблем «Лион», в сущности был как следует изучен лишь в результате исследований, произведенных Куком. Сообщенные им в отчете подробные сведения об изобилии тюленей и морских слонов побудили многих судовладельцев к частым посещениям этих краев. В основном то были англичане и американцы, доставлявшие шкуры убитых животных в Китай, где продавали их не меньше чем по двадцать пять — тридцать франков за штуку.

В некоторые годы количество шкур убитых тюленей достигало миллиона двухсот тысяч штук. Неудивительно, что эти животные были здесь почти полностью истреблены.

"Южная Георгия, — сообщал Уэдделл, — имеет в длину около тридцати лье, а ширина острова в среднем составляет три лье. Берега так изрезаны крошечными заливами, что местами оба берега этих бухточек почти соприкасаются. Вершины гор очень круты и всегда покрыты снегом. Летом растительность в долинах довольно пышная; особенно часто встречается один вид травы, мощные стебли которой обычно достигают двух футов в вышину. Четвероногих животных на острове совершенно не водится, но он населен птицами и ластоногими".

Там встречаются огромные стаи пингвинов, которые, задрав голову, с важным видом разгуливают по берегу. "Можно подумать, — как выразился старинный мореплаватель сэр Джон Нарборо, — что маршируют ребята в белых передниках". Там обитает также множество альбатросов, размах крыльев которых достигает шестнадцати — семнадцати футов.

Уэдделл побывал также на Южных Шетландских островах и установил, что остров Бриджмена, входящий в этот архипелаг, представляет собой еще действующий вулкан. Высадиться здесь оказалось невозможным, так как все бухты были забиты льдами, и Уэдделлу пришлось направиться к Огненной Земле.

За время двухмесячного пребывания на ней английский капитан собрал ценные сведения об условиях стоянки у этих берегов и местных жителях.

В глубине острова возвышается несколько покрытых вечным снегом гор; самая высокая из них, вероятно, не превышает трех тысяч футов. Уэдделлу не удалось обнаружить вулкана, виденного другими путешественниками, и в частности Бэзилом Холлом в 1822 году, но он собрал несколько образцов лавы, когда-то излившейся из этого вулкана. Впрочем, сомневаться в его существовании не приходилось, так как Уэдделл во время одного из своих более ранних путешествий, в 1820 году, видел над Огненной Землей небо ярко-красного цвета, а объяснить эту необыкновенную окраску можно было лишь вулканическим извержением.

До того времени путешественники, посещавшие Огненную Землю, проявляли мало единодушия в оценке климата этой полярной области. Уэдделл приписывает расхождения тому обстоятельству, что мореплаватели бывали там в разное время года, когда господствуют различные ветры. По его наблюдениям, если ветер дует с юга, термометр никогда не показывает больше двух или трех градусов выше нуля; если же он северный, тогда бывает тепло, "как в Англии в июле".

Из животных Уэдделл обнаружил собак и выдр; по его словам, они являются единственными четвероногими обитателями острова.

Отношения с туземцами все время были самые дружеские. Вначале островитяне лишь подплывали к кораблю в лодках, но не решались подняться на него, вскоре, однако, они стали осваиваться. Те же сцены, что не раз описывались со времен прохода первого корабля через Магелланов пролив, в точности повторялись и теперь, хотя с тех пор прошло много лет. Когда туземцев угощали хлебом, мадерой и говядиной, они брали только говядину Наибольшую ценность для них имели железо и зеркала, перед которыми они принимались корчить гримасы и кривляться самым нелепым образом, что очень забавляло моряков. Впрочем, одного вида огнеземельцев было достаточно, чтобы возбудить веселье. С черными как смоль волосами, украшенными синими перьями, с лицами, испещренными красными и белыми параллельными полосами, подобно ткани для матрасов, они своей причудливой внешностью вызывали шутки и смех англичан.

Вскоре, перестав удовлетворяться кусками обручей с бочек, которые им давали, и, считая, по-видимому, что люди, обладающие такими богатствами, могли бы быть пощедрее, огнеземельцы стали брать все, что попадалось под руку. Кражи, правда, были без труда прекращены, но послужили причиной множества забавных сцен, вызвавших восхищение изумительной способностью дикарей к подражанию.

"Какой-то матрос, — рассказывает Уэдделл, — дал одному из туземцев оловянную кружку с кофе, которое тот сразу же выпил, а Кружку оставил себе. Матрос, заметив исчезновение своей кружки, немедленно потребовал ее, но, несмотря на его выразительные жесты, никто не явился, чтобы вернуть украденную вещь. Использовав все возможные средства, матрос пришел в ярость и, приняв трагическую позу, раздраженно крикнул: "Чернокожая каналья, что ты сделал с моей кружкой?" Туземец, подражая его позе, повторил по-английски тем же тоном: "Чернокожая каналья, что ты сделал с моей кружкой?" Подражание было таким точным и мгновенным, что вся команда разразилась смехом, за исключением обокраденного матроса, который набросился на вора, обыскал его и нашел свою оловянную кружку".