Творения, том 9, книга 1 - Иоанн Златоуст

Потому по устроению (Божию) случилось то, что (Павел) отведен был туда, как узник, не затем, чтобы быть изгнанным оттуда, как иудей, но чтобы остаться там и действовать под стражею. "Остался", говорит (писатель), "у них". Так, какое нашел он оправдание – жить с ними? Здесь особенно требовалось, чтобы он не брал (содержания от Церкви), как он сам говорит: "дабы они, чем хвалятся, в том оказались такими же, как и мы" (2Кор.11:12); потому и устрояется, что он живет здесь. "Во всякую же субботу он говорил в синагоге и убеждал Иудеев и Еллинов. А когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, то Павел понуждаем был духом свидетельствовать Иудеям, что Иисус есть Христос" (ст. 4, 5). Т.е. они оскорбляли его, нападали на него. Так они (делали); а что Павел? Он оставляет их, и притом с великою угрозою. Уже не говорит: "вам первым надлежало быть проповедану слову Божию" (Деян.13:46), но и с внешним знаком обращается к ним: "но как они противились и злословили, то он, отрясши одежды свои, сказал к ним: кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам. И пошел оттуда, и пришел к некоторому чтущему Бога, именем Иусту, которого дом был подле синагоги. Крисп же, начальник синагоги, уверовал в Господа со всем домом своим, и многие из Коринфян, слушая, уверовали и крестились" (ст. 6-8). Смотри, как опять, сказав: "отныне", он однако не перестает пещись о них; и следовательно сказал это для того, чтобы возбудить их. И затем пошел к Иусту, которого дом был подле синагоги. Поселился в соседнем доме, чтобы это самое соседство возбудило в них ревность, если бы они захотели. "Крисп же", говорит (писатель), "начальник синагоги, уверовал в Господа со всем домом своим". И это весьма много могло содействовать к их обращению. "Господь же в видении ночью сказал Павлу: не бойся, но говори и не умолкай, ибо Я с тобою, и никто не сделает тебе зла, потому что у Меня много людей в этом городе" (ст. 9, 10). Смотри, каким образом Он убеждает его и как потом говорит ему то, что особенно ободряло его: "много людей в этом городе". Как же, скажет кто-нибудь, они все вместе напали да него? Но они ничего не сделали ему, а только привели его к проконсулу. "И он оставался там год и шесть месяцев, поучая их слову Божию. Между тем, во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла и привели его пред судилище, говоря, что он учит людей чтить Бога не по закону" (ст. 11-13). Видишь ли, для чего они всегда представляли свои обвинения всенародно? Но, смотри, когда они сказали, что "он учит людей чтить Бога не по закону", проконсул нисколько не обращает на это внимания, а напротив еще защищает Павла. Послушай, как он отвечает: "если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас" (ст. 14). Он был, кажется мне, человек кроткий; это видно из его благоразумного ответа. "Когда же Павел хотел открыть уста, Галлион сказал Иудеям: Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом. И прогнал их от судилища. А все Еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том" (ст. 14-17). И отсюда опять видна кротость этого мужа. Когда того били, он не почел этого для себя оскорблением: так дерзки были иудеи!

2. Но рассмотрим прочитанное выше. "Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время". Слыша так много великого и высокого, они не обращали внимания, но смеялись; а смялись они (над учением) о воскресении: "душевный человек не принимает того, что от Духа Божия" (1Кор. 2:14). "Итак", говорит (писатель), "Павел вышел из среды их". "Итак". Как? Убедивши одних, осмеянный другими. "После сего Павел", говорит, "оставив Афины, пришел в Коринф; и, найдя некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, остался у них и работал". Смотри, как закон начинает уже терять силу. Будучи иудеем, он остригся впоследствии в Кенхреях и отправился с Павлом в Сирию. Будучи понтянином, он поспешил идти не в Иерусалим или ближе к нему, но дальше. У него и пребывает (Павел) и пребывать не стыдится; но потому и пребывает, что находит здесь убежище удобное, гораздо удобнее для него царских чертогов. Не смейся, слыша это, возлюбленный! Ведь, как для борца более полезна палестра (школа, в которой упражнялись в борьбе), нежели мягкое ложе, так и для воина – меч железный, а не золотой. "И работал" проповедуя. Устыдимся мы, которые и не проповедуя живем праздно. "Во всякую же субботу он говорил в синагоге", говорит, "и убеждал Иудеев и Еллинов". "Но как они противились и злословили", отступил: отступил, надеясь, таким образом, скорее обратить их. Для чего, в самом деле, он, оставив тот дом, поселился ближе к синагоге? Не для этого ли? Он не видел опасности и там. "Свидетельствовать", говорит, им. Уже не учит, но свидетельствует. "Но как они противились", говорит, "и злословили, то он, отрясши одежды свои, сказал к ним: кровь ваша на главах ваших". Делает это для того, чтобы не только словом, но и делом устрашить их; и говорит им с большею силою, как уже убедивший многих. "Я", говорит, "чист". "Отныне иду к язычникам". Так и мы виновны в крови тех, которые вверены нам, если нерадим о них. Подобным образом, когда он говорит: "впрочем никто не отягощай меня" (Гал.6: 17), говорит для того, чтобы устрашить, так как не столько могло устрашить их наказание, сколько эта (угроза). "И пошел оттуда, и пришел к некоторому чтущему Бога, именем Иусту". Переходит, желая внушить им, что он отошел к язычникам. "Крисп же, начальник синагоги", говорит (писатель), "уверовал в Господа со всем домом своим". Смотри, как тогда верные делали это целыми семействами. Затем вскоре и многие другие веровали и крестились. Начальником синагоги здесь называется тот самый Крисп, о котором (Павел) говорит в послании: "я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия" (1Кор.1:14). А этот, мне кажется, называется и Сосфеном, так как этот муж был столько верен, что и был бит и всегда находился при Павле. "Господь же в видении ночью сказал Павлу:", говорит (писатель), "не бойся, но говори и не умолкай". Потому он и оставался там долгое время; хотя побуждало его к этому и множество (верующих), но благоволение Христово – более. А предстояла большая опасность, когда уверовали многие и даже сам начальник синагоги. "Не бойся", говорит. Этого достаточно было, чтобы ободрить его; он обличается в боязни, или лучше, не обличается, но ободряется, чтобы этого с ним не случилось. (Бог) не попускал апостолам постоянно терпеть бедствия, чтобы они не изнемогли. Павла же ничто столько не огорчало, как неверующие, как противившиеся; это было для него тяжелее самих опасностей. "И не умолкай", говорит, "потому что у Меня много людей в этом городе". Может быть, поэтому и является ему Христос. "Между тем", говорит (писатель), "во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла". Смотри, как они нападают спустя год и шесть месяцев, когда уже не имели права пользоваться своими законами. Коринфян особенно ободряло то убеждение, что правитель не унизит себя, так как не все равно было, победить ли посредством словопрения, или внушить, что об этом деле он нисколько не заботится. И посмотри, как он был благоразумен. В ответе своем он не сказал прямо: это не мое дело; но что? "Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом". Блестящая победа! "А все Еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том". О, какой стыд они испытали! "И Галлион", говорит, "нимало не беспокоился о том", хотя все было сделано для его оскорбления; а они, как бы власть какую имея, бьют (начальника), постыдно совершают дело безумной ярости! Почему же он не бил их со своей стороны, хотя имел власть над ними? Чтобы они научились любомудрию. Он не бьет их со своей стороны, что бы судия узнал, кто из них более кроток. Это не мало принесло пользы и присутствующим. Кротость одних и дерзость других показывали, что для всего этого нужен судебный приговор; но они все делали беспорядочно. И не сказал: не должно, – чтобы они в другой раз не стали бить его, – но: не хочу. "Я не хочу быть судьею". Так кроток был этот муж! Подобным образом и Пилат говорил о Христе: "возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его" (Ин. 18:31). Он хотел, чтобы они судили по закону; а они поступали, как пьяные и беснующиеся. Потому Павел прибыл из Афин (в Коринф), что здесь было "много людей". Он был бит, и ничего не говорил.