Черное копье - Ник Перумов

Болезненно кряхтя и держась за плечо, Торин с трудом сел, поддерживаемый с двух сторон хоббитом и Малышом.

«Ни в коем случае не сорваться! – лихорадочно соображал Фолко. – Эх, Торин, что же ты наделал! Дела наши, видать, совсем плохи – Олмер что-то подозревает! Подозревает и подталкивает нас к чему-то, что раскрыло бы наши намерения!»

– Итак, я жду продолжения рассказа, – невозмутимо напомнил Олмер.

– …Мы шли к северу, в Арнор, в надежде разузнать подробности, когда до нас дошли вести о приключившемся под Аннуминасом бое. Некоторое время после этого мы вызнавали, выспрашивали – пока не поняли, что у нас нет иного выхода, как идти на восток. И мы пошли – через Туманные горы…

– А в Ривенделл по пути заглядывали? – как бы между прочим осведомился Олмер. – Говорят, прелюбопытное местечко!

– Нет, я не знаю туда дороги, – ответил Фолко. – Вдобавок мы торопились. По пути нам встретились орки – с ними мы разошлись мирно, едва сказали, кого ищем. Они тоже не хотели крови – им нужны были достоверные сведения о последних событиях. А потом мы прошли через земли Беорнингов, миновали Приозёрное королевство – и вышли на след войска.

– Из полыньи на Карнере мы вытащили человека именем Герет, – встрял Малыш. – Он объяснил нам, как идти дальше.

– Но не сразу, – перебил друга Фолко. – Битый час мы с ним друг к другу приглядывались, пока наконец не уверились, что все – свои. В земле басканов только имя Вождя спасло нас от смерти – басканские молодцы были настроены очень решительно. Земли дорвагов мы прошли, таясь, и видели гибель небольшого отряда нашего войска, оставленного подле одного из их градов. А затем настал черёд Опустелой гряды. Тот, кто ныне живёт там в образе Пса, распознал в нас своих – и пропустил. А потом мы встретили стражников, и нас доставили к Берелю, – закончил свою повесть хоббит. – Дальше мы шли с отрядом Отона, были у него на виду, – наверное, он сможет сказать лучше нас, подошли мы ему или нет.

– Да, у Отона вы отличились, – кивнул Олмер. – Мне известно и о стычке с хеггами, и о Ночной хозяйке… Но расскажите мне о Чёрных гномах! Внутри их твердыни были только вы.

– Мы не можем, Повелитель, – вздрогнув, ответил хоббит. – Не спрашивай нас. Мы выбрались только потому, что не можем ни о чём рассказать.

– Вот как? – поднял брови Олмер. – Это ещё почему? Если с вас взяли какое-то там слово, я освобождаю вас от него! Говорите смело, если и впрямь служите мне, а не кому-то ещё!

Чувствуя, как браслет начинает теплеть, внутренне обмирая, хоббит закатал рукав и показал Вождю плотно обхвативший запястье серый обруч. Его движение повторили гномы; Олмер прищурился, его рука в чёрной перчатке поднялась ко лбу…

– Занятно… – вполголоса, растягивая звуки, поговорил он. – Вот, значит, как обстоит дело… Подойди сюда! – сказал он Малышу.

Маленький Гном повиновался, хоть и без большого желания. Пальцы Олмера осторожно коснулись браслета-убийцы; Малыш поморщился. Лицо Вождя, досель спокойное, вдруг отразило какую-то непонятную внутреннюю борьбу; брови сошлись, резкие морщины прорезали лоб, на скулах вздулись желваки. Продолжая ощупывать смертоносный обруч, Олмер взглянул прямо в упор на Малыша – Фолко увидел, как обычно весьма крепко стоящий на ногах гном заметно пошатнулся. Осторожно, сделав как бы случайный шаг в сторону, хоббит бросил краткий взгляд в лицо Вождю – и сам едва не отшатнулся. Вместо глаз Олмера, казалось, появились два бездонных провала, глазницы заполняла непроницаемая тьма. Ощущение готовой вот-вот разразиться грозы повисло в шатре; казалось, ещё миг – и ударят первые молнии. Сила Олмера ожила, хоббит физически чувствовал её присутствие; глубоко в недрах сознания сидящего сейчас перед ним Вождя поднималась, сбрасывая серый плащ-невидимку, непонятная, пугающая мощь, неохватная обычным разумом.

«Он учуял! Учуял, что это за браслеты! Себя испытать хочет, что ли?» – со страхом подумал Фолко.

Тем временем Олмер поддел обтянутыми чёрной перчаткой пальцами браслет Малыша и вновь изучающе посмотрел в лицо Маленькому Гному.

– Ну-ка, сними эту штуку!

– Не могу! – прохрипел Малыш.

– Вот как? Ну тогда я попробую… Зарах! Мои инструменты!

– Ты хочешь моей смерти, Вождь? – Малыш с трудом шевелил губами, из горла рвался хрип; левая рука гнома судорожно шарила у того места на поясе, где должен был висеть кинжал, его верный даго.

– Посмотрим, посмотрим… – Приговаривая, Олмер покопался в принесённом кожаном мешке и извлёк нечто вроде небольшой пилы. – Положи руку!

– Не делай этого, мой Вождь… – попробовал вступиться Фолко.

Санделло неспешно отошёл от кресла, на которое опирался, и шагнул вперёд, встав между Вождём и хоббитом. Правая рука горбуна скользнула под плащ, и чуткий слух хоббита уловил еле слышимый шорох, с каким тщательно начищенный и хорошо смазанный кинжал Санделло пополз вверх из ножен. Горбун глядел прямо на хоббита и Торина, как бы ясно говоря им: «Одно движение, и я…»

«Ножи! Ножи на перевязи!» – промелькнуло в голове у Фолко.

– Руки-то опусти, – спокойно посоветовал хоббиту Санделло. – И, прошу тебя, держи их на виду, а то я бываю таким подозрительным…

Фолко чувствовал, как его взгляд начинает затуманиваться от ненависти; в четырех шагах от него готовились пытать до смерти его друга, а он ничего, совсем-совсем ничего не мог сделать; от стыда и бессилия хотелось выть в голос. Он скосил глаза – Торин, не сводя взгляда с горбуна, медленно пятился к ближайшему столбу – оружия в шатре нет, но есть факелы…

С того момента, как горбун шагнул вперёд, прошло лишь несколько мгновений; потом послышался скрежет металла о металл… и раздался душераздирающий вопль Малыша, вопль такой боли, которую невозможно не только что вытерпеть, но даже и представить себе; Торин и Фолко сорвались с мест, бесшумно отлетел в сторону и стал медленно падать, подобно диковинной парящей птице, плащ Санделло – и тут на середину шатра, крутясь, плюясь, подпрыгивая и изрыгая самую чёрную брань, кубарем выкатился Малыш. Левой рукой он прижимал к груди правую и не переставая орал; общий же смысл его чрезвычайно выразительной тирады сводился к тому, что только последние тупицы, коим он, Малыш, не доверил бы и пол в кузне мести, могут не верить Чёрным гномам, и если в этом скопище тупиц так будут обращаться со всеми новопришедшими, войско их никак не увеличится, но существенно уменьшится…

– Стоять. Всем стоять! – рявкнул вдруг, стремительно вставая с места и тотчас оказываясь возле Малыша, Олмер – и вовремя, потому что ручищи Торина уже тянулись к горлу горбуна, а кинжал последнего уже был нацелен в лицо гному. – Прости меня, гном, – проговорил Вождь, кладя руку на плечо Малышу. – Да, жуткую вещь ты носишь! Но погоди, сейчас я попробую смягчить боль.