Астарта. Корабль чокнутых трупов - Марк Романов

– Что значит «нет»? – чувствуя, как реальность начинает раскалываться на отдельные картинки, прошипел Рик.

– Да, Гай, что, мать твою, то есть, нашу, значит твое долбанное «нет»? – поддержал капитана боцман. – Мы раздолбали корабль, чтобы ты пришел и сказал: «Простите, у меня не стоит»?

Травкин, избавившийся от своего медицинского скафандра, закусил губу, не зная, как сказать остальным самое страшное – андроид не принимал сознание Анны. Он смотрел на бегущую строку данных на панели управления «Сциллы», холодными пальцами переключал каналы и снова пытался запустить процесс, но так ничего и не мог сделать.

– Сознание Анны просто не помещается обратно в тело андроида, – деревянным голосом пояснил Док. – Судя по всему, при первичной установке большая часть данных, включая самоидентификацию и осознание себя отдельной от носителя частью, были помещены в архив, то есть, не присутствовали в полной мере в голове нашей Аннушки. После возвращения архив раскрылся, части слились воедино, и теперь удаленные, неиспользуемые данные перемешались с рабочими. Заблокированное детство, юность, обучение и получение задания у нашей Анны полностью ассимилировались с остальными частями памяти. Я не могу их разделить, для этого мне нужна, как минимум, лаборатория Протектората и время. Много, много времени.

Память… гребаная, чертова, несносная память, которая мучила Рика уже долгое время, напоминая о себе, теперь сыграла злую шутку и с Анной.

«Память – все, что является вместилищем нашей личности, – думал Рик, постепенно осознавая, что глухое буханье в голове вытесняет окружающие звуки, – память, которая делает нас такими, какие мы есть, какими нас знают и точно так же помнят, узнают и считают людьми. Люди – это память, но не о них, а их собственная. И вот теперь, когда памяти слишком много, как и кто сможет отделить мою Анну от той личности, которой она была? Мою? – Рик похолодел. – Да, ты сам это сказал, Морган. Впрочем, не сказал, а подумал».

– Тут еще кое-что, – деликатно кашлянув, сказал Ульрих, пока Гай все еще пытался запустить процесс передачи сознания в третий раз. – Я нашел краткие сведения по номеру хранилища для кристалла.

– Говори, – кивнул Рик.

– Майор Анна Штафф, особый отдел надзора, ликвидации и допросов с применением психологических пыток ХаСОМ, – начал читать фон Цепеш, – проходила обучение под личным руководством полковника Романова, куратором значится знакомый нам Шпеер…

Ричард слушал вполуха. До него доходили сухие данные отчета о том, что некая майор Штафф, являясь одним из перспективных сотрудников ХаСОМ, была задействована в программе по экспериментальному перемещению сознания в биоборгеры и андроиды, что после своего первого назначения значится мертвой, а ее тело отдано…

– Они из ее тела слепили андроида, – сказал Рик. – Гай, твоя машина только с электричеством работает?

Капитан посмотрел в глаза Травкину. Тот медленно, словно с усилием, отрицательно покачал головой.

– Быстро, – тут же оживился Гай, – ты, Джек, подкати сюда вторую «Сциллу», девятый уровень. Капитан, отвали в тенек, ты меня нервируешь. Елена, Ульрих, вот вам несложная инструкция, какие действия выполнять…

Гавриил Самуилович Травкин приступил к воссозданию нового тела на основе взятых у андроида образцов тканей и крови. Для начала, на самой первой стадии, появлялся скелет, на который потом натягивались мышцы, а уже в самом конце формировался кожный покров. Но это было актуально для больших центров Протектората, в которых клонирование являлось до сих пор нестабильным развлечением для рисковых богачей, способных поставить все на риск просто раствориться в небытие в случае неудачной процедуры.

– Начинаем одновременно, – холодно бросил Травкин помощникам. – Вы запускаете процесс воссоздания плоти, а я буду переливать в нее душу.

Елена и Ульрих коротко кивнули, приготовившись действовать по первому сигналу Дока.

– Начали, – выдохнул он.

Гавриил дождался момента, когда формирование нервных цепей нового тела вошло в завершающую стадию. Головной и спинной мозг – центральная и периферическая нервные системы, заняли свое место, нейроны в коре мозгового вещества предприняли первую попытку самостоятельного расчета самой примитивной информации, по только что сформировавшимся венам и артериям покатились первые капли крови – самого чудесного, что могло появиться в организме. Первая капля, зарождавшаяся на одной из стенок сосуда, давала жизнь всему потоку, постепенно увеличиваясь, заставляя остальные клетки подчиняться своей воле и превращаться в живую воду человеческого тела – теплую алую кровь.

Фон Цепеш едва не прокусил себе губу, стараясь не думать о том, что перед ним только что формировалась то, от чего сердце начинало стучать прямо в голове, пробуждая древний зов крови, сводящую с ума жажду. Усиленное нервным перевозбуждением чутье вампира постепенно брало верх над самоконтролем.

– Не-е-е-ет, – едва слышно прошипел Ульрих, зажмуривая глаза.

– Рик, на место Ульриха, живо, – скомандовал Гай, бросив быстрый взгляд на вампира. Ричард лихо оттолкнул фон Цепеша подальше, который, казалось, был только благодарен капитану за такой бодрящий пинок. Ульрих стиснул руками череп, быстро зашептав какие-то слова на незнакомом капитану языке, раскачиваясь из стороны в сторону. Он старался не поднимать взгляда на стоящих перед ним живых людей, вполголоса повторяя детскую считалочку на родном языке.

– Джек, ампулу стимулятора бортинженеру, – Гай ловко бросил брату инъектор, – один заряд, а то я тебя знаю, – добавил он.

Кацман сгреб в охапку вампира и от души засадил ему в шею инъектором, словно долго ждал такой возможности. В глазах вампира просветлело. Он нервно дернул плечами, сбрасывая руку боцмана, но выглядел гораздо более адекватным, чем минуту назад.

Неожиданно аварийный свет в отсеке мигнул и погас.

– Искин, цепи! – рявкнул Травкин.

– Есть! – тут же отозвался искин. В помещении сразу вспыхнул все тот же мигающий противными красками свет.

– Как знал, что к резервным цепям придется подключаться, – самодовольно произнес искин, заранее контроль установил.

«Сцилла», в которой как раз заканчивалось формирование нового или старого тела майора Штафф выдала резкий сигнал и замигала всеми цветами датчиков тревоги. Гавриил бросился к панели управления, защелкал переключателями, с умопомрачительной скоростью касаясь пальцами сенсоров управления, но аппаратура продолжала кричать о неполадках.

– Сбой в центральной системе, у нас проблема! – бешено сверкая голубыми глазами, закричал Гай, – я ничего не могу сделать, капитан! Процесс воссоздания сбился, мы закачиваем сознание в труп!

Ричард понял, что с него хватит.

Глава 60

Сложно быть сердцем

Nun liebe Kinder gebt fein acht

Ich bin die Stimme aus dem Kissen

Ich hab euch etwas mitgebracht

Hab es aus meiner Brust gerissen

Mit diesem Herz hab ich die Macht

Die Augenlider zu erpressen

Ich singe bis der Tag erwacht

Ein heller Schein am Firmament

Mein Herz brennt

Сложно быть сердцем, качающим отравленную продолжительной болезнью кровь. Проталкивать, содрогаясь, студенистые комки, закупоривающие сосуды, отправлять в путь с каждым ударом, грозящим стать последним, очередную порцию жизни, насыщенной смертью.

Сердце не размышляет. Его задача – движение. Вечное, мерное, неостановимое… Так кажется всем, и даже ему: что слитное биение сокращений, раскрытия и закрытия клапанов, пульсирующий ток крови – вечны. И так будет всегда, сквозь времена, и пространства, во имя торжествующего звездного пламени Жизни.

Сейчас незримое сердце, когда-то бившееся во всех временах человеческой расы, сбоило. Раны, нанесенные Человеку там, в будущем, были слишком обширны. Вирус, поразивший тело цивилизации, пожирал саму основу основ – людей. Выедал тонкие перегородки душ, растворял столь уязвимые физические оболочки, выбрасывая в кровеносную систему сложный, медленно действующий яд, и, одновременно с тем исторгая вовне, во тьму и безвременье, перерожденные клетки-сознания.

Под завывание ревунов системы оповещения, из потолков большинства уцелевших переходов, помещений и коридоров базы выдвинулись форсунки системы пожаротушения. По задумке создателей, распылители должны были исторгнуть воду, смешанную с множеством компонентов – пенообразующих, пирофорных, и прочих… Но сейчас из их жерл лениво тек серо-лиловый туман, обтекая решетчатые фермы, пластальные балки и пучки энерговодов. Он стелился по потолку, словно живой, запускал тонкие щупальца в вентиляцию, и нехотя распространялся, с ленцой крупного хищника, почувствовавшего добычу, загнанную в угол.