Неоготический детектив: Совсем как ангел; Винтовая лестница - Маргарет Миллар

— Ни в коем случае. Кожа чистая, как у младенца. Но, возможно, вы узнаете ее по инициалам. Она дала Люсьену носовой платок и забыла его. Очень красивый, с черной каемочкой и с тремя вручную вышитыми буковками в уголке — Ф. Б. А.

— Нет, — твердо сказала я. — Это не моя подруга.

Инициалы Ф. Б. А., вне всяких сомнений, принадлежали Фанни Армстронг.

Попросив миссис Тэйт никому не говорить о моем визите, я направилась обратно в Саннисайд. Итак, Фанни Армстронг знала Люсьена Уоллеса и интересовалась мальчиком настолько, что приехала в Ричфилд и заплатила за его содержание.

Кто же мать мальчика и где она находится сейчас?

Кто такая Нина Каррингтон?

Знал ли кто-нибудь из них, где Хэлси или что с ним случилось?

На обратном пути мы проезжали мимо маленького кладбища, на котором покоился Томас. И я задала себе вопрос: а смог бы Томас, будь он жив, помочь нам в поисках Хэлси? Дальше по ходу пути лежало гораздо более богатое кладбище — там, в тени высокого гранитного обелиска, лежали Арнольд Армстронг и его отец. Из всех троих, думаю, искренне оплакивали только старого Томаса.

БРОДЯГА И ЗУБНАЯ БОЛЬ

Ненависть к покойному президенту Торгового банка как будто возрастала с течением времени. Он никогда не пользовался особой любовью, но теперь его имя проклинали даже те люди, которые ничего не потеряли с крахом банка, но которые преисполнились отвращения к Армстронгу, узнавая все новые и новые подробности его жизни, свидетельствующие о ненасытной жадности покойного. Торговый банк пользовался популярностью среди мелких торговцев, и в своих сберегательных отделениях он хранил самые мелкие вклады. Люди, которые считали себя финансово независимыми, лишившись внезапно своих двухсот-трехсотдолларовых сбережений, внезапно оказались на пороге богадельни. Все банкротства имеют одинаковые последствия для вкладчиков банка, однако управляющие обещали выплатить клиентам по двадцать процентов от вклада.

Но крах банка, как и все остальное, в эти дни мало занимал нас с Гертрудой. Мы не вспоминали Джона Бэйли. Я не видела причин изменять свое мнение касательно виновности кассира, и Гертруда об этом знала. В отношении же убийства Арнольда Армстронга я еще не пришла к определенному заключению. То я говорила себе: Гертруда знает или по крайней мере подозревает, что убийство совершил ее возлюбленный. То мне казалось, что убила Арнольда сама Гертруда, очутившаяся в ту ночь одна на винтовой лестнице. А то вдруг в памяти всплывала таинственная мать Люсьена, и моментально все соображения указывали на нее, как на возможного убийцу. Временами, конечно, я испытывала желание отмести в сторону все эти подозрения и согласиться с тем, что убийцей являлся некто нам неизвестный.

Величайшее разочарование ожидало меня в связи с поисками Нины Каррингтон. Она скрылась, не оставив никакого следа. Казалось бы, женщину с таким заметным лицом отыскать легко, но ее нигде не нашли. Сразу же по возвращении домой я описала ее внешность одному из детективов, и колесо завертелось. Но и к ночи ее не удалось обнаружить. Тогда я рассказала Гертруде о телеграмме на имя Луизы, о своем визите к доктору Уокеру и о своих предположениях насчет подлинного имени Мэтти Блисс. Однако я не рассказала Гертруде о подозрениях сыщика относительно Алекса. Мне вспомнились разные странные обстоятельства, которые прежде проходили мимо моего внимания. Я испытывала неприятное ощущение от мысли, что, возможно, Алекс шпионил в Саннисайде, и, следовательно, взяв его на работу, я сыграла на руку противнику. Но в восемь часов вечера Алекс появился собственной персоной в сопровождении незнакомой личности отталкивающего вида. Они представляли собой странную пару, ибо Алекс выглядел почти так же непрезентабельно, как его спутник, и под глазом у молодого человека красовался синяк.

Гертруда безжизненно сидела в кресле, ожидая очередного звонка от мистера Джемисона, но когда замечательная пара бесцеремонно ввалилась в гостиную, она живо вскочила и во все глаза уставилась на вошедших. Уинтерс — сыщик, дежуривший в доме по ночам, следовал за ними, ни на миг не упуская из виду пленника Алекса.

Последний был длинным субъектом, оборванным и грязным, и вид имел в данный момент испуганный и смущенный. Алекс казался слишком возбужденным, чтобы испытывать испуг или смущение.

— Мисс Иннес, — отрывисто начал он, — этот человек может сообщить нам некоторые важные сведения об исчезновении мистера Иннеса. Я поймал его за попыткой продать вот эти часы.

Алекс вынул из кармана часы и положил их на стол. Это были часы Хэлси, которые я подарила ему на совершеннолетие. Я онемела от страха.

— Он говорит, что у него была еще пара запонок, но он уже продал их…

— За полтора доллара, — вставил сомнительный тип, неотрывно глядя на сыщика.

— Он не… мертв? — спросила я.

Бродяга прочистил горло.

— Нет, мэм, — хрипло сказал он. — Конечно, ему пришлось несладко, но он уже малость очухался, когда я… — бродяга осекся и опасливо взглянул на сыщика. — Я не украл это, мистер Уинтерс, — прохныкал он. — Я нашел это на дороге, видит бог!

Мистер Уинтерс не обратил на него внимания. Он пристально наблюдал за Алексом.

— Я лучше расскажу, что он мне рассказал, — вмешался Алекс. — Так будет быстрее. Когда Джемисон… то есть мистер Джемисон позвонит, мы сможем сразу начать поиски в верном направлении. Я встретил этого человека на Пятой улице, когда он пытался продать эти часы. Он предложил мне их за три доллара.

— Откуда вам знакомы эти часы? — резко спросил мистер Уинтерс.

— Я много раз видел их прежде. Пользовался ими во время ночных дежурств у винтовой лестницы. — Ответ, казалось, удовлетворил сыщика. — Так вот, я сразу узнал эти часы и притворился, что не прочь купить их. Мы свернули в переулок, и я изъял у него товар. — Бродяга содрогнулся. Стало ясно, каким образом Алекс изъял часы у продавца. — Потом я вытряс из парня следующую историю. Он утверждает, что видел все, поскольку находился в пустом товарном вагоне — том самом, в который врезался автомобиль.

Тут подал голос бродяга и поведал свою историю. Он говорил на каком-то чудном наречии, в котором знакомые слова обретали совершенно незнакомое значение, и лишь частые пояснения Алекса и Уинтерса сделали его рассказ доступным моему пониманию.

В упомянутую ночь бродяга сдал в пустом товарном вагоне, стоявшем на запасной ветке недалеко от железнодорожной станции. На рассвете состав отправлялся на Запад. С машинистами бродяга ладил, и все шло Нормально. Около десяти часов вечера, может, чуть раньше, его разбудил страшный удар о стенку вагона. Он попытался открыть дверь, но ее заклинило. Тогда он спрыгнул на землю с другой стороны вагона, и в этот момент услышал чей-то стон.

Многочисленные жизненные невзгоды научили его осторожности. Он скользнул за буфер вагона и незаметно выглянул оттуда. В вагон врезался автомобиль, который теперь стоял на двух колесах с погасшими фарами и горящими задними огнями. Два человека склонились над распростертым на земле телом. Потом тот, что повыше, побежал вдоль состава, выискивая пустой вагон. Он нашел его через четыре вагона и бегом вернулся обратно. Двое закинули бездыханное тело в пустой вагон, залезли туда сами и оставались там три-четыре минуты. Спрыгнув на землю, они задвинули дверь, пересекли железнодорожные пути и поднялись по насыпи, направляясь, очевидно, к деревне. Тот, что пониже, вроде хромал.

Бродяга не утратил бдительности. Он выждал еще минут десять. Какие-то две женщины спустились по тропинке к путям и осмотрели автомобиль. Когда они ушли, бродяга залез в вагон и зажег спичку. На полу в дальнем углу валялся без сознания человек с кляпом во рту и связанными руками. Оборванец не терял времени: он обыскал карманы неизвестного, нашел немного денег, пару запонок и взял их себе. Потом он ослабил кляп (забитый в рот чертовски туго) и пошел себе восвояси, закрыв предварительно дверь вагона. На дороге рядом с рельсами он нашел часы. Потом сел на скорый товарный и через некоторое время прибыл в город. Он продал запонки, а на продаже часов попался Алексу.

На этом хладнокровный негодяй закончил свой рассказ. Я не могла понять, встревожило ли меня услышанное еще больше или несколько успокоило. В том, что бродяга видел именно Хэлси, я не усомнилась ни на мгновение. Но насколько тяжело был мальчик ранен, куда увез его состав? Эти вопросы требовали немедленного ответа. Но по крайней мере мы получили первую достоверную информацию: мой мальчик не был убит на месте. Неопределенную тревогу теперь сменил страх: Хэлси может лежать в каком-нибудь захудалом госпитале без должного ухода и медицинского обслуживания. Но даже такое положение вещей виделось мне восхитительным и желанным по сравнению с возможной ужасной правдой. Я долго не могла заснуть и обливалась холодным потом при мысли о том, что довелось пережить Хэлси в последние три дня.