Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сигнал на обед, построение, запуск…
— Ворон, после ужина зайди.
— А что?
Иволга как-то смущённо улыбнулась.
— Да нового много дали, надо бы по фишкам разобраться.
— Хорошо.
А чего это она так застеснялась? Он ей уже много раз помогал разбираться со скидываемом в рабский ларёк полухламом. В последнее время ассортимент заметно обновился, а вот принцип указания примерного веса продукта и столь же примерного количества фишек остался. Как можно догадаться, придумано это было давно и с целью иметь возможность придраться и подвести ларёчницу под «мягкие» и «горячие», а то и вовсе сместить и отправить на торги. Но пока всё проходило удачно, читать и считать Иволга и раньше кое-как умела, а теперь поднатаскалась и вовсе хорошо, даже приход с расходом вполне ловко совмещает. Так что теперь? Опять что-то новое и непонятное? Ну, после ужина и посмотрим.
И снова закуток-кабинет, несложная, но требующая сосредоточенного внимания работа. Особенно, когда надо вписывать нашенские слова, снова и снова проверяя звучание, даже проговаривая шёпотом…
Появление Сторрама и застало его как раз во время заполнения очередной карточки сложным для записи именем матери — Голубица, сложным не по звукам, а лёгкой, как ему объяснили, путаницей с другим именем — Голубикой или Голубичкой. Это, дескать ягоды, а то — птица.
Сторрам взял со стола несколько уже заполненных и готовых к возвращению в ящики карточек, быстро, развернув их веером, просмотрел, положил обратно и взял черновые листы. Их смотрел уже медленнее, явно вчитываясь. Ворон, встав при его появлении, молча ждал хозяйского решения. Не лезь с пояснениями, пока не спросили — было им усвоено ещё даже не в школе, а в далёком детстве. Как и: не объясняй, не оправдывайся, не признавайся.
— По бригадам? — спросил Сторрам.
— Да, хозяин, — согласился с очевидным Ворон.
— Имеет смысл, — кивнул Сторрам и распорядился: — Карты в прежнем порядке, побригадный список переписать начисто и хранить в отдельной папке, дневальных отдельными ежедневными списками там же.
— Слушаюсь, хозяин, — склонил голову Ворон, скрывая вздох.
Ведь так и думал, что навалят ему ещё работы.
Сторрам еле заметно усмехнулся, положил список и вышел. И буквально через долю в закуток вбежала девчонка-уборщица в оранжевом комбезе, но без положенного уборщицам фартука, положила на стол три чистых пустых папки, пачку бумаги и выбежала, успев похвастаться:
— А я теперь курьером, вот!
Ворон вздохнул ещё раз, предвидя, что новоиспечённого курьера придётся немного поднатаскать на знание букв, цифр и других символов, чтобы не путалась в табличках и указателях, и вернулся к работе. Сначала карточки, потом переписать список и заготовить листы на дневальные бригады. Ох, Огонь Горный, ты везёшь, а тебе подкладывают…
…Он успел и — была не была, попробуем рискнуть — захватил с собой на вечернее построение планшет и несколько чистых листов, чтобы заранее выяснить у матерей принцип формирования подвальных сменных бригад. Риск оправдался: не задержали, не отобрали, Гархем — как всегда лично наблюдавший и принимавший рапорт Старшего — не случайно, а, пожалуй, даже демонстративно не заметил ноши в его руках. Значит… значит, так начальством и задумано. Примем к сведению. А разрешение проноса бумаги и ручки в подвал — это почти косвенное, но разрешение на обучение. И тоже примем к сведению.
Планшет в тумбочку, переодеться и на ужин. А обучение… нет, сначала к Иволге.
К его молчаливости, что высказывается редко и только по делу, давно привыкли, не обижались и не дёргали. Да и со всеми так: все всё про всех знают, новокупок давно не было, так что никому ни про что, ни про кого объяснять не надо, а филиальные тоже не с торгов и с понятиями.
После ужина, в общей толпе поблагодарив Мать, Ворон сразу пошёл в ларёк. Иволга, не задерживаясь для бабской болтовни с другими женщинами, подбежала одновременно с ним. А пока она открывала задвижку, потихоньку собралась небольшая толпа наиболее заинтересованных. Но их сразу разогнали Мать со Старшим.
— Много новизны?
— Много, Старший, уж и не знаю… — вздохнула Иволга, распахивая дверь.
— Сейчас разберёмся, — успокаивающе заметил Ворон, уверенно — не впервой ему — проходя к двум большим картонным коробкам. Так…
— Накладная где?
— А вот, — Иволга подала ему заполненный стандартный бланк.
Так, и что тут… Наименование, по весу или в штуках, общая стоимость. Всё, вроде бы как обычно. Вот именно, что вроде бы. В самом конце уже после общего итога приписка от руки. Наименования нет, количество — одна штука, стоимость… сто сорок четыре? Дюжина-дюжин?! Ну, ни хрена себе! Ладно, посмотрим.
— Ну, давай сверять.
— Да вот только это, — Иволга ткнула пальцем в последнюю строчку. — Остальное я уж прикинула, новое и есть, да подсчитать и по фишкам разбросать легко, а с этим…
Мать и Старший также с интересом через плечо Ворона читали накладную.
— Так с этого и начни, раз в сумлении, — предложила Мать.
Ворон кивнул, соглашаясь с вполне разумным советом. Время-то не растянешь, прокричат отбой — и куда ты денешься.
Иволга наклонилась, повозилась в коробке и вытащила большой прямоугольный свёрток.
— Вот, Ворон, смотри.
Ты смотри, даже не просто обёрнуто, но и приклеен ярлычок. Цена и значки запрета продажи в россыпь и в рассрочку. Похоже на утончённое издевательство — заведомо недоступная цена и запрет рассрочки и покупки в складчину. Не иначе, как сам Гархем… Но развернув обёртку, он понял: не просто издевательство — садизм. Большая дорогая практически без изъяна коробка шахматного набора. Коробка — она же доска, внутри аккуратно закреплённые в ячейках фигуры и даже специальные часы, даже два блокнота с ручками для записи ходов. Да, это стоит классическую, воспетую в балладах дюжину дюжин, как символ сверхценности. А в накладной… да, там ещё одна пометка в случае невостребованности возврат через декаду. Чтоб и накопить было нельзя. Ну, есть у него двадцать две фишки, ну, получает он червончик — красную фишку-десятку, ну, и за сколько он скопит, отказавшись от всех покупок, ну…
Он молча стоял, сжимая в руках недоступное сокровище, медлил закрыть коробку, завернуть и положить обратно со словами: «Возвращай, у меня нет столько». Да,
