Темная Башня - Стивен Кинг

— Я — администратор, не техник, — мягко напомнил Пимли, но уже шел к двери. — Однако, раз делать мне все равно нечего…

— Может, все дело в приближении конца, — Финли остановился на пороге. — Тут может случиться всякое.

— Возможно, — согласился Пимли, — и прогулка ранним утром не причинит нам никакого вре… Эй! Эй, ты! Ты, там! Ты, Род! Повернись ко мне, когда я говорю с тобой, или ты этого не знаешь?

Род, худосочный парень в старом джинсовом комбинезоне (на заду штаны обвисли и практически побелели от времени и многочисленных стирок), повиновался. На его пухлых щеках хватало веснушек, а в синих глазах стоял страх. Пожалуй, его можно было назвать симпатичным, если бы не язва, съевшая половину носа, а красавцев с одной ноздрей не бывает. В руках он держал корзину. Пимли не сомневался, что прежде видел на ранчо этого бей-бо, но утверждать бы не стал: все Роды были для него на одно лицо.

Значения это не имело. Идентификацией занимался Финли, и он взял инициативу на себя, направившись к Роду, на ходу вытаскивая из-за пояса и надевая резиновую перчатку. Род вжался спиной в стену, еще крепче ухватился за плетеную корзину, и громко пернул, конечно же, от волнения. Пимли пришлось прикусить щеку изнутри, и очень сильно, чтобы сдержать улыбку, уже начавшую изгибать губы.

— Нет, нет, нет! — воскликнул начальник службы безопасности и отвесил Роду оплеуху затянутой в перчатку рукой (входить в прямой контакт с кожей детей Родерика считалось опасным, слишком многими они болели болезнями). С губ Рола полетели брызги слюны, из дыры в носу — крови. — Не хочу я слышать, что говорит твоя ки'палата, сэй Хайлис. Дыра в твоей голове не намного лучше, но, по крайней мере, от нее я могу ожидать слово уважения. И будет лучше, если мои ожидания оправдаются.

— Хайл, Финли из Тего! — пробормотал Хайлис и с такой силой ударил себя кулаком по лбу, что затылком ткнулся в стену — бонк! Тут уж Пимли сдержаться не смог: рассмеялся. Да и Финли не смог бы упрекнуть его за это по пути к Дамли-Хауз, потому что тоже заулыбался. Пимли, правда, сомневался, что улыбка эта принесло Роду по имени Хайлис чувство успокоения. Слишком много обнажилось острых зубов. — Хайл, Финли-Смотритель, долгих дней и приятных ночей тебе, сэй!

— Так-то лучше, — кивнул Финли. — Не намного, но лучше. А что, скажи на милость, ты тут делаешь, до горна и солнца? И что у тебя в корзинке, рябина?

Хайлис крепче прижал корзинку к груди. В глазах его застыл страх. Улыбка Финли разом исчезла.

— Сей секунд откинь крышку и покажи, что у тебя в корзинке, парень, а не то будешь собирать зубы с ковра, — слова эти напоминали низкое рычание.

На мгновение Пимли подумал, что Род не выполнит приказ, и почувствовал легкую тревогу. Но тут же Род откинул крышку плетеной, с двумя ручками, корзинки. С неохотой вытянул руки вперед, предлагая Финли заглянуть в корзинку. При этом закрыл глаза, с воспаленными веками и отвернулся, ожидая удара.

Финли заглянул. Долго молчал, потом с его губ сорвался смешок, и он пригласил Пимли ознакомиться с содержимым корзинки. Ректор сразу понял, что в корзине, но потребовалась пара секунд, чтобы понять, почему. Тут же он вспомнил, как выдавил прыщ, а потом предложил Финли слизнуть гной с кровью, как за обедом предлагают лучшему другу что-то особенно вкусное. На дне корзинки Рода лежали использованные бумажные салфетки. Если точнее, фирмы «Клиникс».

— Тамми Келли велела тебе вынести мусор этим утром? — спросил Пимли.

Род со страхом кивнул.

— Она сказала тебе, что ты можешь взять из мусорного бачка все, что тебе понравится?

Он подумал, что Род солжет. Если б солгал, ректор приказал бы Финли избить парня, дабы напомнить и ему, и другим, что лгать грешно.

Но Род, Хайлис, покачал головой, на лице отразилась грусть.

— Ладно, — в голосе Пимли слышалось облегчение. В такую рань не хотелось слышать вопли и видеть слезы. И то и другое могло испортить завтрак. — Ты можешь идти, вместе со своей добычей. Но в следующий раз, парень, спрашивай разрешения, а не то уйдешь отсюда побитый. Ты меня понял?

Род радостно кивнул.

— Тогда иди, вон из моего дома и с глаз долой!

Они наблюдали, как он уходит, с корзинкой, в которой лежали бумажные салфетки, в которые высмаркивались или использовали для чего-то еще. Оба знали, что Род намерен съесть их на десерт, как восточные сладости. С суровыми лицами подождали, пока за Родом не закроется дверь, а потом расхохотались. Финли из Тего откинулся спиной на стену, так сильно, что одна из картин слетела с крюка, а потом сполз на пол, истерически хохоча. Пимли закрыл лицо руками, огромный живот ходил ходуном. Смех снял напряженность, с которой оба начинали этот день, снял полностью.

— Рисковый парень, однако! — сказал Финли, когда в нему вернулся дар речи. Мохнатой рукой-лапой вытер слезящиеся глаза.

— Красть сопли — на это решится не каждый! — согласился Пимли. От смеха лицо его стало пунцовым.

Они переглянулись и вновь зашлись смехом, и гоготали до тех пор, пока не разбудили домоправительницу, которая спала на третьем этаже. Тамми Келли лежала на узкой кровати, слушая, как смеются эти ка-маи, осуждающе глядя в окружающую его темноту. Мужчины все одинаковые, думала она, какой бы ни была у них кожа.

Выйдя из дома, чел и тахин, ректор и начальник службы безопасности, бок о бок двинулись через Молл. Дитя Родерика, тем временем, выходил через северные ворота, низко наклонив голову, с бешено бьющимся сердцем. Ведь он был на волосок от смерти! Ага! Если бы этот Горностай спросил: «Хайлис, ты что-нибудь спрятал в доме?» — он бы, конечно, попытался солгать, но разве можно обмануть Финли из Тего? Никогда в жизни! Его бы раскололи, это точно. Но его не раскололи, слава Гану! Шар, который дал ему стрелок, лежал теперь в дальней спальне, тихонько жужжа. Он положил шар в корзинку для мусора, как ему и сказали, и накрыл салфетками, которые взял из коробки, что стояла у раковины, как ему и сказали. Никто не говорил ему, что он может взять использованные салфетки, но он не мог устоять перед их аппетитным запахом. И все ведь получилось, как нельзя лучше, не так ли? Именно! Вместо того, чтобы задавать вопросы, на которые ему ой как не хотелось отвечать, они посмеялись над ним и отпустили. Конечно, ему хотелось забраться на гору и вновь поиграть с ушастиком-путаником, очень хотелось, но седоволосый старый чел по имени Тед велел ему уходить, дальше и дальше, как только он выполнит свое задание. А если он, Хайлис, услышит стрельбу, пусть спрячется, пока она не смолкнет. И он намеревался спрятаться. Разве он не сделал то, о чем попросил его Роланд из Гилеада? Первый из жужжащих шаров лежал теперь в Феверел, одном из общежитий, еще два — в Дамли-Хауз, где работали Разрушители и спали свободные от смены охранники, последний — в доме ректора… где его едва не поймали! Хайлис не знал, что представляли собой эти жужжащие шары, да и не хотел знать. Он собирался уйти далеко-далеко, может, со своей подругой Гармой, если сумеет ее найти. Если начнется стрельба, они спрячутся в глубокой пещере, и он поделится с ней салфетками. На некоторых был только крем для бритья, но на других — влажные сопли и большие «козлы», их запах явственно доносился из корзинки. Самую большую, с запекшейся кровью, он оставит Гарме и, она, возможно, позволит пок-пок ее. Хайлис прибавил шагу, улыбаясь при мысли о том, что он будет пок-пок Гарму.