Джекпот - Давид Иосифович Гай

Царев опять бородку оглаживает, смотрит на Костю задумчиво-вопросительно: ваньку валяет или в самом деле судьбой несчастной озабочен?

– Видите ли, Константин, в развлечениях наших моральный аспект выводится, как говорится, за скобки. Здесь другие правила игры. Желание клиента – закон, а потом все остальное.

– Понятно…

Чувствует Костя, что затрагивает рискованную тему, переходит некую грань дозволенного, никак ему не хочется терять возможность стать участником будущего развлечения и потому старается забыть о любовном аукционе и вытекающем из него подловатом финале.

– Я вам так скажу: шутки и розыгрыши заказываются разные, иногда жестокие. Жизнь вокруг, знаете ли, жестокая, отсюда все и вытекает. – Царев, похоже, начинает искать своего рода оправдание. – Ну, скажем, такой розыгрыш. У крупного бизнесмена день рождения, круглая дата. Друзьям хочется чего-то остренького, такого, чтобы запомнил юбиляр надолго. Просят нашу фирму: придумайте, братцы, что-нибудь этакое. Пожалуйста. Едет бизнесмен в свой офис, по дороге менты останавливают машину и находят в багажнике пакет с героином. Там, естественно, мука, но герой розыгрыша этого не знает. Арест, допрос, «обезьянник», двое сокамерников – отпетых уголовников (мы актеров наняли) и так далее. Только к вечеру друзья-приятели с шампанским приезжают, «выручают».

– От такого розыгрыша инфаркт можно получить, – крутит головой Костя.

– Зато всем весело. Но если честно, юбиляр потом догадался, что это розыгрыш, но виду не подал, ему ведь тоже фан испытать хотелось.

Договариваются встретиться и обсудить вариант Костиного участия в игре. Через неделю Костя звонит, Царев приглашает его поужинать и все конкретно обсудить. Встречаются в «Обломове» на Пресне. Костя тут еще не бывал: антураж эпохи Ильи Ильича – антикварная мебель, портьеры, гостиная с камином, большой обеденный стол. И четыре кабинета. Один из них, «Баня» называется, на четыре персоны, тут и сидят они вдвоем. Уютно, по-домашнему, песни русские, романсы цыганские, можно в бильярд сыграть, в карты, в шахматы и шашки партийку сгонять. Еда исконно русская: жирная, тяжелая и безумно вкусная. Платит Царев, не дает Косте портмоне открыть.

Выбирает Костя из предложенного «Ночное скольжение». Переоденут его, в начале второго выведут в город без денег, документов, мобильника, задача его – всеми возможными способами к пяти утра до окраинного района добраться. Конечно, за ним присматривать будут, однако всего не предусмотришь, поэтому немалая доза адреналина обеспечена. Все удовольствие – пара тысяч баксов в рублях по курсу.

Аля категорически не одобряет Костину придумку: «Ты мне нужен живым и невредимым, мало ли что может случиться. Дура я, на свою голову познакомила…» Подключает Леру, та тоже пробует отговорить: «Вы, Костя, не знаете Москву, ночью это вертеп, я бы на вашем месте не стала судьбу испытывать». А Костя завелся – хочу, и все. Глупо, конечно, в такие игры ввязываться, но уж очень заманчиво попробовать. Это же не примитивная тусовка – рискованное предприятие. Риска ему и не хватает, хочется нервишки пощекотать. И хотя Аля едва ли не скандал ему устраивает, Костя рогом уперся, твердо стоит на своем.

В ночь с пятницы на субботу 17 апреля привозят его к Таганке, он незаметно высаживается и бредет неровной, отрепетированной накануне полупьяной походкой на «точку» возле театра и уже закрытой станции метро. На нем видавший виды синий тренировочный костюм, драные кроссовки и такой же долгополый плащ цвета маренго. Экипировка от Царева. Под костюм надет тонкий шерстяной свитерок без ворота, чтобы не дрожать все еще холодной ночью: игра игрой, а воспаление легких хватать неохота. Трехдневная щетина дополняет Костин бомжеватый вид.

Оглядывается, осматривается, вроде все спокойно, прохожих почти нет, мнутся двое у метро, по виду такие же, как он. Ну, лиха беда начало. Последние дни он проигрывал в уме разные варианты, как, о чем говорить с теми, у кого помощи просит, бить на жалость, нагло требовать денег, нарываться на скандал или тихой сапой в душу им влезать, но так ни на чем не остановился. Подходит к двоим, те смотрят на него выжидательно, кажется, не пьяные, просто поддатые. Один фитильной, с Костю ростом, а может, и выше, курит, другой помельче, булку жует.

– Мужики, беда у меня, обчистили, гады, на Дубровке, все забрали, даже мелочь. Хорошо, не избили. Пацанье, е… их мать. На Речной вокзал мне надо. Может, выручите, пару копеек дадите, а, мужики?

Старается придать голосу искренность и сам поражается, сколь фальшиво звучит. И «легенда», прямо скажем, не ахти. Но с чего-то же начинать надо.

Фитильной зырит глазами водянистыми, молчит. Как-то нехорошо молчит. Тот, кто булку жевал, доедает и совсем не пьяно, с какой-то нутряной злостью:

– Ограбили, говоришь? Нас за лохов держишь? Ты сам кого хошь ограбить можешь, вон рожа какая. Вали отсюда, пока пиз…й не огреб. Неохота с тобой, пидором гнойным, возиться, у нас дела поважнее имеются. Сказано – вали!

Не вступает в разговор Костя, не спорит, не огрызается, отходит. Хорошо, что не врезали по кумполу, а запросто могли. Краем глаза видит: тормозит неподалеку джип, оттуда окликают парочку, фитильной и пославший Костю – трусцой к машине. Уезжают в ночь. Что за публика, кого поджидали, чем занимаются… Добрые люди в это время спят, а не по городу шастают, говорит сам себе и поеживается от холода. Градусов семь, не больше. Везет, что дождя нет. Ладно, куда дальше идти?

Перемещается ближе к Садовому кольцу и «голосовать» начинает. Машин много. Мигом останавливаются, даже руку поднимать не надо. «Куда ехать?» – «На Речной, к метро». – «Пятьсот». – «Годится, только… денег у меня нет. Так случилось. Я вам оставлю свой телефон и возьму ваш. Завтра отдам в тройном размере…» – «Ты чего, дядя, мозгами тронулся? Кто ж тебе поверит?» – И по газам.

В разных вариациях пробует Костя договориться – без толку. Смеются, изгаляются кто как может.

Двигается потихоньку в сторону Курской и набредает на стайку девиц, возле которых тачки изредка тормозят. Понятно, зачем. Потолкуют с девицами водилы и дальше едут, никого к себе не сажают. Костя к стайке подходит, здоровается и начинает канитель свою разводить: помогите до Речного доехать, завтра отблагодарю, внакладе не останетесь. Девки злые, поскольку простаивают, их Костины сопли с сиропом из себя выводят:

– Козел вонючий, нашел у кого бабки клянчить.

Словно из-под земли, вырастает парень в кожаной куртке, приземистый, Косте чуть ли не по пояс:

– Со мной говори, я тут главный. Какую выбираешь? – не врубается в ситуацию. Девки мигом вразумляют:

– Он не трахаться хочет, он деньги у нас просит.

– Деньги? – переспрашивает парень тоном, не сулящим ничего хорошего. Не