Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599 - Джеймс Шапиро

Год для Шекспира выдался непростой — чего только стоили строительство Глобуса и угроза испанского вторжения (а вдруг испанцы, помимо прочего, разрушат и театр?). Много сил отнимала и работа в самом театре — занятость в спектаклях, поиск новых сюжетов для пьес, муки творчества. Шекспир, как сказал бы Данте, уже прошел половину земного пути, который оборвется в 1616 году. В 1599-м Шекспиру исполнилось 35 лет; дела в театре шли в гору — он написал около двадцати пьес (часть из них — в соавторстве); примерно столько же ему еще предстояло написать. Работая над «Гамлетом», Шекспир испытал небывалый прилив вдохновения — он надеялся, что так будет и дальше. Шекспир ошибался. «Гамлет» больше обращен в прошлое, чем в будущее, эта трагедия ознаменовала конец старой эпохи, обозначив новый этап творческого пути. Вполне возможно, Шекспир столько сил вложил в эту сложную пьесу, что просто изнемог от усталости. Творческий пыл угас. Шекспир привык выдавать по две пьесы в год, однако за три года — от постановки «Гамлета» до смерти королевы Елизаветы — он сочинил всего две («Двенадцатая ночь» и «Троил и Крессида»). Ни одна из них никак не перекликается с теми, что он написал в 1599 году. В «Двенадцатой ночи» Шекспир возвращается к хорошо для него знакомому — и, во многом, трафаретному — жанру. К комедии такого рода он никогда больше не обратится. По сравнению с «Много шума из ничего» и «Как вам это понравится», «Двенадцатая ночь» слишком традиционная пьеса и, к тому же, не настолько остроумная — в ней нет ни метких шпилек Бенедикта и Беатриче, ни яркой выразительности диалогов Розалинды и Орландо. В «Троиле и Крессиде» Шекспир идет другим путем — эта пьеса исполнена желчи, и ее посыл зрителю не слишком понятен. Некоторые исследователи даже сомневаются в том, ставили ли ее в шекспировские времена в Глобусе — в эпистоле, предваряющей текст «Троила и Крессиды» во втором издании кварто 1609 года, сказано: этой пьесе «никогда не рукоплескал зритель, и потому ей не довелось устареть на сцене».

Только в 1603 году, когда трон перейдет к Якову I и Слуги лорда-камергера станут называться Слугами короля (что было для труппы очень почетно), Шекспир напишет — одну за другой — две пьесы: «Отелло» и «Меру за меру». Пройдет еще два года, прежде чем, ощутив новый творческий подъем, он сочинит еще три великие трагедии: «Король Лир», «Макбет», «Антоний и Клеопатра».

Хотя у Шекспира после «Гамлета» начался в театре не самый удачный период, он нашел для себя другой источник вдохновения — в работе над лирическими жанрами. В 1601 году Шекспир опубликовал загадочную поэму «Феникс и голубка» — первое произведение в стихах после 1594 года, которое он собственноручно передал издателю. Образы поэмы непривычны для читателя, почти неуловимы для понимания. Вслед за Джоном Донном и — в чем-то — Филипом Сидни Шекспир разрабатывает в своей поэме метафизический стиль с его сложными, далековатыми метафорами. Мы знаем, что Шекспир продолжал также работать и над сонетами: в это время написаны, в частности, сонеты со 104 по 126-й. Он прекрасно понимал — всему свое время.

Вспоминая истекший 1599 год, Шекспир, наверное, понял, каким мощным толчком послужили для него политические события последних двенадцати месяцев — «Невидимая армада», неудачная ирландская компания, цензурные запреты и сожжение книг, запрет на свободу слова для проповедников. Чтобы осмыслить события последних лет, публика теперь шла в театр — Шекспир тонко и очень точно диагностировал и объяснял проблемы своей эпохи.

Возможно, это был очень удачный год и в актерской карьере Шекспира — правда, сохранилось лишь скудное свидетельство о том, что две самые известные его роли — Адам из комедии «Как вам это понравится» и Призрак в «Гамлете». В конце 1598-го Шекспир просил свою публику об одолжении: «Отпустите мне хоть часть долга, а часть я вам заплачу и, подобно большинству должников, надаю вам бесконечных обещаний» («Генрих IV. Вторая часть»). Он не лукавил.

После смерти Елизаветы мрачные предчувствия, отразившиеся в пьесах Шекспира 1599 года, на какое-то время ушли на задний план. Жизнь елизаветинцев изменилась словно в одночасье, когда на трон взошел Яков I. Несколько лет спустя, уже во времена правления Якова I, Майкл Дрейтон обратится к последним событиям английской истории в поисках примера «эпохи, часто меняющей свой курс» «самым непредсказуемым образом»:

С Тироном мир, увы, стал Эссекса паденьем,

и долгий Королевы срок неслышно опочил.

На трон взошёл Король. С испанцем примиренье,

и Нидерланды наконец от нас отделены.

( перевод А. Бурыкина )

Маунтджой извлек важный урок из ошибок своего предшественника — чтобы подчинить ирландцев, он заставил их голодать. Теперь Ирландия стояла перед Англией на коленях. Однако, хотя Тирон и сдался, желание бороться за независимость было в ирландцах сильно как никогда.

В феврале 1601 года осознав, что милости королевы им больше не видать, Эссекс и его сторонники разработали наконец план действий. Эссекс понимал: время вооруженных восстаний прошло. Оставалось либо осуществить государственный переворот (то есть, расправившись со стражей в Уайтхолле, захватить своих врагов при дворе и свергнуть правительство), либо поднять народное восстание. По наущению своих сторонников (а некоторые из них были настроены решительно) и с явным расчетом на поддержку народа (Эссекс все еще помнил восторженную толпу на улицах Лондона в тот день, когда он отправлялся со своим войском в Ирландию), граф выбрал второй вариант. Накануне восстания, дабы придать себе сил, сторонники Эссекса заказали Слугам лорда-камергера, шекспировский спектакль о свержении короля («Ричард II»), В означенный день Эссекс и его верные сторонники вышли на центральную улицу Лондона и призвали жителей к бунту. Мгновенно собравшаяся толпа зевак с недоверием взирала на них, решив ни во что не вмешиваться. Восстание довольно быстро подавили. Слуг лорда-камергера также призвали к ответу — с какой целью накануне беспорядков они посмели сыграть пьесу об «убийстве Ричарда II»? Пайщики притворились, будто ничего не знают, и им чудом удалось избежать наказания. Необдуманное восстание стало самым большим (и последним) просчетом Эссекса. Елизавета сразу же вынесла суровый вердикт. В Пепельную среду 1601 года, ровно через два года после масленичной проповеди Ланселота Эндрюса в Ричмонде, Эссексу, глубоко раскаявшемуся в содеянном, отрубили голову. Как некогда его дед и его отец, он не перешагнул рубеж в 35 лет.

Елизавета ненамного пережила своего фаворита. Поговаривали, что после его смерти королева «не знает покоя ни днем, ни ночью». Сидя в полумраке, она скорбит об Эссексе. В