О, этот дивный, юный мир - Александр Абердин

— Папаша Герхард, ты мне это брось. Вот возьму и вернувшись на Викторию как открою её для всех желающих, так с Земли мигом к нам переберётся миллиарда три человек. Интересно, что ты тогда запоёшь, старый ворчун?

Герхард Мюллер рассмеялся и воскликнул:

— А я петь не буду, Лёша, я просто возьму и вместе со всей Катапультой переберусь на Викторию! Вот что ты тогда запоёшь, друг мой? Реакцию Виктора я уже сейчас представляю. Он сразу же начнёт на всех давить и пробивать своё Звёздное Содружество только уже не Земли, а просто Людей с большой буквы. А вообще-то, ребята, вы правы. Пояс Персея это ведь ваша территория.

— Всё, хватит! — Смеясь воскликнул Виктор — Больше не слова о межзвёздной политике. Давайте лучше подумаем о том, организовывать нам на этой планете колонию или нет?

Маша немедленно воскликнула:

— Конечно организовывать! Это же и моему каменному ежу понятно. Там мы сможем построить базу Дальней Разведки и с неё наши корабли начнут исследовать ближайшие звёздные системы в Рукаве Наугольника. Так что я однозначно за новую колонию и учтите, полгода полёта это не такой уж большой срок.

Практически каждый человек или робот на борту этих пяти космических кораблей был довольно неплохим специалистов в такой области, как Дальняя Разведка. Поэтому разговор затянулся на добрых три часа, хотя никто ещё даже не предполагал, что они увидят в конце пути. Когда же всех одолел голод, который, как это всем известно, не тётка, дальлёты покинули кают-компанию и разошлись по своим каютам. Приём пищи в их среде считался делом почти интимным, а потому за исключением очень редких случаев они обедали в узком кругу. Виктор и Люба занимали вдвоём небольшую, но очень уютную и по-домашнему тёплую, в смысле обстановки, каюту. Настя, их старшая дочь, родившаяся на Виктории ещё в первый год, заняла каюту напротив и делила её со своей подругой Любой, дочерью Маши Гагариной, а их сын Виктор, родившийся годом позже, квартировал на борту «Серебряного сокола» вместе с Олегом Родригесом, с которым был дружен чуть ли не с пелёнок.

Методика разведывательных полётов была отработана до мелочей и сразу же после позднего обеда все приступили к работе. Точнее к тренировкам в тренажерном зале. Главное, что отличало дальлётов Виктории от всех остальных людей, это их исключительная натренированность, ловкость и физическая сила. Они не привыкли во всём полагаться на роботов, когда речь заходила о том, чтобы влезть куда-то и там хорошенько осмотреться. Гибкие и быстрые, словно викторки, парни и девчонки из Дальней Разведки были не только интеллектуально развитыми людьми, но ещё и великолепными бойцами. В этом они мало чем уступали даже рейнджерам, способным бродить по викторианским лесам почти безоружными и в одиночку.

Хорошо обученный дальлёт, по мнению Маши Гагариной, должен уметь делать всё и плюс к этому ещё и обладать каким-нибудь уникальным умением, делавшим его душой любой компании. А ещё все дальлёты поголовно были рыцарями Радуги и у каждого за плечами было по несколько ходок в пустыню. Практически все дети, которые родились и выросли на Виктории, обучались отнюдь не в простых школах. Викторианская школа давала ребёнку не только знания, но и навыки выживания в дикой природе. Кем быть и чем заниматься, было делом свободного выбора каждого молодого человека, но вот в одном все молодые викторианцы были одинаковы, — каждый из них имел рейнджерскую подготовку, а стало быть был готов и к Дальней Разведке. Правда, когда почти три года назад Виктор объявил всем своим друзьям о том, что он собирается отправиться вместе с женой младшими детьми, которые уже были достаточно взрослыми, в дальний поиск и приглашает их присоединиться к нему, то все юные члены экспедиции моментально стали посещать помимо тех учебных заведений, в которых они учились, ещё и специальные курсы, организованные Дальней Разведкой.

Виктор не скрывал, что таким образом он, во-первых, хочет воплотить в жизнь свою давнюю мечту, а, во-вторых, дать своим детям возможность испытать себя в настоящей экспедиции, а не в загородных прогулках с Малышом. Друзья его поддержали и началась кропотливая подготовка к экспедиции, ну, а поскольку никто из дальлётов никогда не знал, на какой именно планете им придётся высаживаться, то и подготовку они проходили во всех широтах и потому одинаково хорошо чувствовали себя как в арктических льдах, так и в пустыне, не говоря уже о том, что были готовы проводить и подводные исследования. Никто из друзей Виктора не хотел видеть своих детей хлюпиками и рохлями, а уж они сами и подавно загорелись этой идеей дальше некуда. Поэтому на борту исследовательского космического корабля никому из них скучно не было, да, и полёт был не такой уж и продолжительный, меньше обычного викторианского месяца.

Папаша Герхард, которого Виктор пригласил в эту экспедицию в числе первых, пошел даже на то, что отправил двух своих сыновей, которые родились исключительно благодаря тому, что Джек Хаммер вручил ему и его супруге дары Радуги, то есть Кандисы с браслетами и кулонами, на два года на Викторию, чтобы те стали викторианскими рейнджерами. Для Дитриха и Клауса, юношей шестнадцати и семнадцати лет, которые уже бывали на Виктории, это было самым радостным событием в их жизни, о котором они даже и не мечтали. Ещё бы, провести два с лишним года на такой планете, где взрослые специально подталкивали детей к самостоятельным действиям, это было после Земли со всеми её ограничениями просто фантастической удачей. Тем более, что им ещё и повысили физическую силу, отчего они сразу же почувствовали настоящими юными Гераклами и были готовы повторить все его подвиги до единого.

Особенно этих пареньков поразило то, что уже через полгода пребывания на Виктории им разрешили отправиться в пустыню и хотя они добывали марианиты не два месяца, как все старатели, а только один, всё равно вышли из неё с добычей, — каменными ежами в специальных клетках и сумками с драгоценными камнями Радуги, ну, и естественно, загорелыми дочерна и очень довольными. Теперь у обоих юношей на серебряной цепочке рядом с Большим Кулоном Жизни висело ещё по два небольших марианита, говорящих о том, что они побывали в пустыне уже дважды. Ну, такие были у всех юношей и девушек, которые отправились вместе с родителями в эту экспедицию и все они как минимум трижды позагорали под палящим экваториальным солнцем. Мало кто из молодых викторианцев, кому исполнилось пятнадцать лет, отказывался от этого нелёгкого испытания, а если кто и не отваживался на первый поход в пустыню в этом возрасте, всегда мог восполнить этот пробел позднее, ведь коренным викторианцам, как и особым гостям, не нужно было участвовать в розыгрыше путёвок через лотерею.