Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ) - Ольга Булгакова

— Люблю тебя.

Он улыбнулся ласково, тепло, не сводя с меня взгляда своих серых глаз.

— И я тебя. Без тебя мне жить незачем.

Наверное, вокруг нас что-то происходило, наверное. Но для меня существовали только уверенные, оберегающие руки мужа, блаженно замирающее сердце, жар и нежность поцелуя… Существовал только он, бесконечно любимый мной, любящий меня.

На следующий день, ближе к полудню мы покинули Маллен. Расставание с этим прекрасным городом было по-деловому сжатым и по-военному сухим. Не было долгих прощаний и сборов. Не было слез, бесконечных напутствий и обещаний писать чаще.

Горничная укладывала наши немногочисленные вещи, я из окна наблюдала за мужем, Келиаром и Леньором. Они разговаривали с Посланником и изредка давали указания нашим воинам, готовящимся к отправлению в Аверсой. Лорд Нуриар сказал что-то, его собеседники рассмеялись, Леньор хлопнул Посланника по плечу. Хорошо, что даже в смутные времена находится время шуткам, веселью.

Лорды распрощались. Посланник спросил о чем-то Нэймара, тот указал на наши окна. Лорд проследил за жестом мужа и, заметив меня, прижал правую руку к груди, а после поднял ее к небу, легко склонив голову. "Мое сердце просит Ее за Вас", — говорил этот жест. Я ответила таким же поклоном. Лорд улыбнулся, кивнул и ушел. Как мне потом объяснил Нэймар, Посланник не мог остаться, должен был встретить жену, леди Ламару, возвращавшуюся в тот день из Мунира.

Служанка закончила упаковывать вещи как раз вовремя, — за мной зашел Баркем. Перио, одетый в уже знакомый легкий доспех, казался очень спокойным, будто ничего необычного не происходило. Отослав горничную в "Рунический двор", он отвел меня к Нэймару и лордам. По дороге сказал, что утвержден на должность перио в Аверсое до конца войны. Точнее, на столько времени, на сколько Йолла решит оставаться в герцогстве. После приедет принц Браман с супругой и сменит Баркема. Такому повороту я не удивилась. Король Серох не скрывал свей заинтересованности в развитии отношений с Аверсоем. Войско, Йолла, Беро, сам Баркем. И король был прав, не желая подчеркивать свой интерес, отправляя одновременно двух членов своей семьи в герцогство.

Рунический двор оказался очень красивым местом, явно предназначенным для ведарских обрядов. Мраморные колонны, сплетающиеся в ажурный сводчатый купол, были украшены кристаллическими рунами силы, равновесия, покоя. Цветной узор плитки позволял в считанные минуты начертить знакомый по Черным горам остроконечный треугольник с "открытой" вершиной и кругом. Выделяющиеся в общей кладке темные плитки обозначали место для рун. Сосредоточенная и собранная Йолла, советуясь с Беро, рисовала руны вокруг основной фигуры.

Отвлекать ведаров мы не решились. Келиар что-то спросил у Баркема, но я не вслушивалась в беседу. Моим вниманием завладела правящая чета, зашедшая сквозь другую арку в рунический двор. Король что-то тихо говорил жене, а королева Айше кивала и как-то жалобно поглядывала на Йоллу. Наверное, до последнего момента надеялась уговорить дочь остаться. Но даже я, познакомившись с принцессой совсем недавно, понимала тщетность подобных надежд. Йолла не была упрямой, но, приняв решение, почти никогда не меняла его. Король и королева остановились рядом с резным пюпитром, несомненно, предназначенном для Кхорила. Подходить к нам они не торопились, — были заняты разговором с сыновьями.

Лиар, старший принц, что-то сухо докладывал отцу и время от времени поглядывал в сторону третьей арки, расположенной напротив "открытой" вершины треугольника. Вскоре оттуда появились пятеро гоблинов в одинаковых доспехах. Чешуйки отливали бронзой, а на груди у воинов медью поблескивали тонкие вертикальные полосы. Значительно позже, когда мне удалось рассмотреть доспехи лучше, я увидела, что полосы состояли из переплетенных охранных рун. Но тогда, впервые увидев гоблинов в боевом облачении, я была восхищена. По-своему красивые, они казались живыми воплощениями малых огненных драконов. Сходство с ящерами усиливалось и шлемами, которые воины несли в руках. Трудно было сказать, почему создавалось такое впечатление, но было в шлемах что-то драконье.

Все пятеро обогнули выделенную для обряда площадку по большой дуге и, склоняя головы, преклонили колени перед своим королем. Его Величество что-то тихо говорил воинам. Его слов я не слышала, только ответы пятерых: "Да, мой король". Воины отвечали хором, думаю, поэтому диалог походил на очередной обряд.

Мы были благодарны Его Величеству Сероху за неожиданную военную помощь. Но больше всего меня удивляло то, что король даже до заключения союзного договора с герцогством считал себя обязанным эту помощь предоставить. Когда Нэймар начал благодарить монарха, тот, кажется, был уязвлен. По крайней мере, ответил с толикой обиды.

— Ваше Сиятельство, это я должен благодарить Вас. Вы оказали множество услуг моему народу и мне лично, не будучи связанными с Малленом никакими договорами и соглашениями, — король говорил с чувством, глядя прямо в глаза мужу. — Благодаря Вам и Вашей супруге жив перио Баркем. Когда разладились дипломатические отношения с Бербургом, Вы приняли у себя мое посольство, невзирая на последовавшее после этого ухудшение Ваших и без того сложных отношений с королем Артемием. И, — Его Величество сделал паузу, подчеркивая важность следующей фразы. — Вы вернули мне дочь.

Помню, как смутился тогда Нэймар, да и мне самой было неловко. Король был прав, хоть и немного преувеличил нашу роль в развернувшихся событиях. И многие вещи мы делали не задумываясь, потому что нельзя поступать иначе. Но, видимо, естественное для нас не было само собой разумеющимся для большинства.

— Это сотенные командиры, льеры, — Баркем, закончив разговор с Келиаром, подошел к нам. — По политическим соображениям, чтобы не возникло прецедентов, они и их сотни будут в Вашем подчинении. После того, как Его Величество благословит и напутствует льеров, он представит их Вам.

Муж кивнул и уточнил:

— Может, я должен сказать что-нибудь особенное в этом случае?

Баркем на мгновение задумался:

— Пожалуй, да. Будет неплохо, если в ответном приветствии Вы произнесете фразу о ценности любой жизни. Вне зависимости от народа.

— Спасибо за подсказку, — вежливо поблагодарил Нэймар. — Я ведь не знаю ваших обычаев.

Перио усмехнулся:

— Даже если бы знали, это бы Вам не помогло.

Я с любопытством ожидала продолжения, муж не скрывал удивления, поглядывая на собеседника, вопросительно изогнув бровь.

— Наши воины прежде переходили под чужое командование лишь дважды, — пояснил Баркем. — Во время последней войны. Оба раза под эльфийское начало. Оба раза мы боялись, что бессмертные эльфы будут обращаться с нашими воинами… — перио замялся, подыскивая подходящее слово. — Небрежно, что ли. Владыка Эхдруим, бывший в обоих случаях военачальником, сказал тогда, что для него каждая жизнь бесценна. Я подумал, можно сделать эту фразу традицией и одновременно напоминанием.