Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения - Кейт Фокс

После этого меня несколько лет не брали на свадьбы, что, в общем-то, несправедливо, ведь я ухватила суть вещей, лишь немного перепутав хронологическую последовательность. Помнится, в следующий раз я уже присутствовала на свадьбе в Америке: второй раз женился мой отец. Тогда мне было восемь или девять лет, то есть я была достаточно взрослой, чтобы выслушать лекцию о кузенных, патрилокальных и матрилокальных браках с использованием соответствующей терминологии и диаграмм. Тем не менее, во время самой торжественной части церемонии меня начал душить смех (слава богу, беззвучный). Тогда мне было ужасно стыдно за то, что я веду себя как ребенок — отец всегда говорил мне: «Не будь ребенком», — но теперь я понимаю, что мой приступ смеха был чисто английской реакцией. Любая торжественная ситуация нам кажется, нелепой и вызывает дискомфорт. В самые серьезные, важные моменты официальных церемоний нам, к несчастью, хочется смеяться. Это неестественный, нервный смех — близкий родственник юмора как коленного рефлекса. Юмор — наш излюбленный механизм защитной реакции, а смех — традиционный способ борьбы с нашей социальной неловкостью.

Английские свадебные торжества — и большинство других «обрядов перехода» — полнятся смехом: фактически любой обмен репликами в ходе беседы пронизан явным или скрытым юмором. Правда, это не обязательно означает, что все счастливы и весело проводят время. Кто-то, возможно, и впрямь от души веселится, но даже эти люди подчиняются неписаным правилам английского юмора — правилам, которые столь глубоко укоренились в нашем сознании, что превратились в непроизвольный, бессознательный рефлекс.

И это является одной из причин того, что мы совершенно не умеем себя вести на похоронах. На свете мало найдется «обрядов переходов», где царила бы такая напыщенно-ходульная атмосфера всеобщей растерянности и смущения, как на типичных английских похоронах[146].

На похоронах мы лишены нашего основного механизма защитной реакции, благодаря которому чувствуем себя относительно свободно в процессе взаимодействия с другими людьми, поскольку шутить и смеяться на столь скорбных мероприятиях не принято. При других обстоятельствах мы постоянно шутим по поводу смерти, как и обо всем, что нас пугает и выводит из равновесия. Но похороны — единственная социальная ситуация, когда юмор, — по крайней мере, такой юмор, который вызывает более выразительную реакцию, чем просто невеселая улыбка, — неуместен и расценивается как неуважение к покойному и скорбящим. А лишенные возможности шутить, мы чувствуем себя незащищенными, все наши социальные комплексы обнажаются.

Наблюдать это интересно, но мучительно, как за поведением животного, которому жестокий вивисекционист отрезал какой-то орган. Наблюдать за поведением англичан на похоронах — все равно что смотреть на черепах, с которых содрали панцири. Не имея возможности шутить, мы чувствуем себя ужасно уязвимыми, будто нам отсекли какой-то жизненно-важный социальный орган. По сути, так оно и есть. Юмор — существенный, неотъемлемый элемент английской натуры, и, когда нам запрещено (или мы жестко ограничены в возможности) использовать этот элемент, с психологической точки зрения для нас это равносильно ампутации пальцев на ногах: без юмора мы просто не в состоянии функционировать в обществе. Правила английского юмора — это «правила» преимущественно в четвертом значении данного слова по определению «Оксфордского словаря английского языка»: «нормальное или обычное состояние вещей». Как наличие пальцев на ногах. Или как дыхание. На похоронах мы обездолены и беспомощны. Не иронизировать! Не насмехаться! Не дразнить! Не подтрунивать! Не прибегать к шутливому преуменьшению! Не каламбурить! Не говорить двусмысленности! Так как же, черт возьми, нам общаться?

Мало того что нам не дозволено освобождаться от напряжения, ломать лед и в целом избавляться от своей хронической неловкости, так мы еще обязаны сохранять важный вид. Нам полагается говорить скорбящим родственникам напыщенные, серьезные, сердечные слова или реагировать на происходящее с важным, серьезным и искренним видом, если тяжелую утрату понесли мы сами.

Но и искренность не должна быть чрезмерной. Табу на излишнюю серьезность и сентиментальность на похоронах продолжает действовать, только с некоторыми ограничениями. Даже тем родным и друзьям покойного, которые скорбят всем сердцем, не дозволено рыдать и в голос оплакивать покойного. Слезы допустимы: можно тихо всхлипывать и шмыгать носом, но громко плакать, что считается вполне естественным и, в сущности, принято на похоронах во многих других культурах, у нас расценивается как недостойное и неподобающее поведение.

Даже социально приемлемые тихие слезы и всхлипы вызывают у окружающих неловкость и дискомфорт, если вы плачете слишком долго, и, пожалуй, Англия — единственная культура в мире, где отсутствие слез на похоронах считается абсолютно нормальным явлением. Большинство взрослых англичан-мужчин прилюдно на похоронах не плачут; если у них на глазах наворачиваются слезы, они обычно смахивают их быстрым сердитым жестом и «берут себя в руки». Женщины из числа родственников и друзей усопшего, бывает, всплакнут пару раз, но если глаза у них сухие, это вовсе не значит, что они, бессердечны или не скорбят, при условии, что они сохраняют подобающее случаю угрюмое выражение лица, на котором время от времени блеснет «храбрая улыбка».

В принципе подобная сдержанность у многих вызывает восхищение. Возможно, кто-то и критиковал некоторых членов королевской семьи за их «бездушную» реакцию на гибель Дианы, принцессы Уэльской, но никого не удивило, что ее юные сыновья на похоронах пролили всего по две-три слезинки, да и те украдкой, и сохраняли самообладание все то долгое время, что шли за гробом, и вообще на протяжении всей церемонии погребения. Все отметили, что они держались мужественно и с достоинством. Их хвалили за то, как они со сдержанными улыбками и тихими словами благодарности принимали выражения соболезнования толпы. Эти улыбки и тихие «спасибо» были куда трогательнее, чем громкие рыдания. Для англичан слезы не мерило горя. Обилие слез расценивают как разнузданность и даже как эгоизм и несправедливость. Считается, что скорбящие родственники усопшего, которые не плачут или плачут очень мало на похоронах, выказывают уважение и предупредительность к окружающим, бодрятся, чтобы подбодрить гостей; они не требуют к себе внимания, не требуют, чтобы их утешали. Стремясь быть точной и при этом рискуя «скатиться» в «режим подсчета горошин», я вывела следующую закономерность в отношении нормы слез на обычных английских похоронах.

Взрослые мужчины (близкие родственники или очень близкие друзья покойного): один-два раза их глаза наполняются слезами, которые они смахивают резким движением; сдержанные улыбки.

Взрослые мужчины (все остальные): глаза сухие, но при этом угрюмое/сочувственное выражение лица; печальная/озабоченная улыбка.

Взрослые женщины (близкие родственницы или очень близкие подруги покойного): один-два раза всплакнут во время похоронной церемонии; бывает, шмыгают носом, иногда в ответ на выражения соболезнования их глаза наполняются слезами, которые они с виноватым видом промокают носовым платком; сдержанные улыбки.

Взрослые женщины (все остальные): глаза сухие или один раз за время похоронной церемонии наполняются слезами; печальное/сочувственное выражение лица; печальные/озабоченные улыбки.

Мальчики (близкие родственники/друзья почившего/ей): могут плакать сколько угодно, если очень маленькие (скажем, до десяти лет); мальчики постарше только раз всплакнут за время похоронной церемонии; храбрые улыбки.

Мальчики (все остальные): норма слез такая же, как и для взрослых мужчин (за исключением близких родственников и близких друзей).

Девочки (близкие родственницы/подруги почившего/ ей): могут плакать сколько угодно, если очень маленькие; для девочек постарше норма слез вдвое больше, чем для взрослых женщин; храбрые улыбки.

Девочки (все остальные): не плачут, но один раз за время похоронной церемонии их глаза могут на мгновение наполниться слезами; могут шмыгнуть носом.

Помимо того что мы, бывает, и впрямь охвачены неподдельным горем, запрет на юмор, временная отмена табу на излишнюю серьезность и нормы слез превращают английские похороны в весьма неприятное испытание. Нас заставляют «отключить» рефлекс юмора, выражать чувства, которых мы не испытываем, и подавлять те, что нас переполняют. Ко всему прочему, англичане воспринимают смерть как нечто нескромное и неприличное, о чем мы предпочитаем не думать и не говорит Наша инстинктивная реакция на смерть — это форма отрицания: мы пытаемся ее игнорировать и делать вид, что никто не умер, а на похоронах это плохо удается.