Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия - Александр Колпакиди

Подбирались добровольцы из числа знающих радиодело моряков Совторгфлота, Главсевморпути, Гражданского воздушного флота, а также членов Осоавиахима. Ставка делалась на массовость. Обучение продолжалось в зависимости от степени военной и общеобразовательной подготовки, а также длительности предполагаемого использования будущего разведчика в тылу немцев – от нескольких дней до нескольких месяцев. Дольше всех готовили радистов. Они досконально изучали рации «Белка» (в последующем «Север») и должны были уметь передавать на ключе и принимать на слух 100–120 знаков в минуту. Для достижения таких нормативов требовалось несколько месяцев упорной работы. Впоследствии дело подготовки радистов было поставлено «на поток», и в 1943–1945 годах уже все группы были радиофицированы. За годы войны было подготовлено около пяти тысяч радистов, из которых более трех тысяч работало в тылу врага.

Недостатка в желающих стать разведчиками не было. Военкоматы наводнялись рапортами с просьбами направить немедленно на самый опасный участок фронта. Выбор предоставлялся в большом возрастном диапазоне, от пятнадцатилетних юношей и девушек до глубоких стариков, участников еще Русско-японской войны. Предложение служить в военной разведке расценивалось как проявление особого доверия командования и, как правило, безоговорочно принималось. Трогательно и больно вспомнить, с каким безграничным доверием относились к своим командирам отобранные кандидаты…

Переброска отдельных разведчиков и целых партизанских отрядов и групп в первые месяцы войны производилась преимущественно пешим способом в разрывы между наступающими немецкими подразделениями и частями. Многих организаторов подпольных групп и партизанских отрядов со средствами связи и запасами боеприпасов, оружия и продовольствия оставляли на направлениях, по которым двигались немецкие войска. Их подбирали буквально накануне захвата противником населенного пункта из числа местных жителей, которым под наскоро составленной легендой-биографией в виде дальних родственников придавали радиста, а чаще всего радистку, снабженных паспортом и военным билетом с освобождением от военной службы, обусловливали связь, ставили задачи по разведке или диверсиям и оставляли до прихода немцев. Через несколько дней, а иногда и часов такие разведывательные и диверсионные группы и одиночки оказывались в тылу врага и приступали к работе.

Часть разведчиков, главным образом имеющих родственные связи в глубоком тылу, направлялась на самолетах и выбрасывалась в нужном пункте с парашютами.

Аналогичную работу по подбору, подготовке и заброске разведчиков в тыл врага производили агентурные и диверсионные отделения разведотделов штабов фронтов. Разведорганы фронтовых и армейских подразделений начали развертываться по штатам военного времени уже в ходе боевых действий, когда наши войска вели тяжелые оборонительные бои. Поэтому квалификация офицеров специальных отделений была в первые месяцы войны крайне низкой. Опыт приобретался ценой больших потерь»[267].

Спешно набранные слушатели проходили короткое обучение в специально оборудованных школах. Так, например, в учебном лагере на станции Сходня под Москвой в первые месяцы войны было сосредоточено до полутора тысяч человек различных национальностей – русских, немцев, поляков, чехов, румын, испанцев, итальянцев и т.д. В течение двух недель их стремились научить всему, что могло пригодиться в подпольной работе: стрельбе, радиоделу, топографии, прыжкам с парашютом, вождению автомобиля, основам конспирации. Легко понять, какого качества специалистов давала эта двухнедельная подготовка. Трудно было при массовом обучении и соблюдать конспирацию, что тоже сказывалось потом, когда в гестапо из захваченных разведчиков выбивали все, что они могли знать о своих товарищах по учебе и т.п.

Эффективность диверсионной работы большинства групп была невысокой.

Из-за отсутствия радиосвязи использовать эти группы для эффективной разведки было тоже крайне сложно. В первые месяцы войны Красная Армия стремительно отступала, и добытые с разведчиками сведения из-за стремительно наступающих подразделений Вермахта устаревали к моменту возвращения разведывательно-диверсионных групп из-за линии фронта.

В первые месяцы войны за линию фронта иногда направляли офицеров разведотделов штаба фронта и штабов армий. В частности, на Ленинградском фронте «были выброшены группы капитана Плющева, капитана Федорова, капитана Скачкова, капитана Рева, лейтенанта Андронова и др. … в дальнейшем эти меры применялись редко»[268].

Ошибки военного и политического руководства СССР

К низкому уровню профессиональной подготовки и специфики первых месяцев войны (стремительное отступление Красной Армии) добавились еще и ошибки в сфере организации партизанского движения на оккупированной противником территории высшего политического и военного руководства страны.

Вот что писал об этом легендарный подрывник, один из создателей партизанского корпуса в Испании И.Г. Старинов: «На моих глазах начало происходить то, чего я так боялся (речь идет об июне – июле 1941 г. – Прим. авт.): на всех территориях, куда вторгся враг, принялись наспех формировать партизанские отряды и почти без всякой подготовки забрасывать их в тыл наступающей немецкой армии. Причиной этой спешки было обращение Сталина к советскому народу 3 июля 1941 года, где он, в частности, заявил: «В занятых врагом районах надо создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов и обозов».

…После выступления Сталина стало стремительно набирать ход скоропалительное формирование и переброска в тыл врага без должной подготовки диверсионных групп и партизанских отрядов. На подготовку группы выделялось не больше семи дней, а в 30-е годы на это уходило от трех до шести месяцев.

18 июля 1941 года вышло Постановление ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германский войск». Ничего толкового в нем не было. Главное – вместо хорошо отработанной в Испании системы управления партизанскими отрядами через специальные штабы предлагалось «развернуть сеть наших большевистских подпольных организаций на захваченной территории для руководства всеми действиями против фашистских оккупантов». Но подпольщики могли руководить партизанским движением только в кинофильмах. Подполье было уязвимо, и подпольщики часто сами погибали, если не выходили в расположение партизанских формирований.

Уже в июле 1941 года участники испанской войны предлагали прекратить бойню под видом переброски в тыл противника партизанских формирований, не имеющих должной подготовки, и перенести упор на формирование специальных частей из специально отобранных и тщательно обученных людей. Они смогли бы закупорить движение на железнодорожных магистралях и ночное движение на автодорогах и сильно затруднить дневное движение. Ведь коммуникации противника проходили через районы, весьма благоприятные для таких действий. Но Сталин согласия не дал.

Итог: к 1 октября 1941 года на территории Украины были оставлены 738 партизанских отрядов (примерно 26 тыс. человек) и 191 диверсионная группа. На 1 марта 1942 г. из 1974 партизанских отрядов, сформированных и направленных на оккупированную территорию Украины, имелись данные о боевой активности лишь по 241. На 26 июня 1942 года на Украине из 778 числящихся партизанских отрядов только 22 действовали (3310 человек). Аналогично обстояло дело в Белоруссии, на северо-западном направлении и в Орловской области»[269].

Другая ошибка – неправильный выбор тактики партизанской войны. Вместо отправки в тыл врага прекрасно экипированных и обученных компактных разведывательно-диверсионных групп на оккупированной территории начали в массовом порядке формировать многочисленные партизанские отряды.

На пути к Москве

Выше мы писали о том, что в первые месяцы войны разведотделы фронтов начали массовую отправку за линию фронта разведывательно-диверсионных отрядов. Судьба их членов складывалась по-разному.

Так, отряд под командованием И.Ф. Ширинкина в сентябре – ноябре 1941 года прошел свыше 700 км по территории Смоленской, Витебской, Псковской и Новгородской областей, занимаясь разведкой и диверсиями. За этот рейд командир отряда и комиссар Ю.А. Дмитриев были награждены орденами Ленина. Хотя такой счастливый финал в первый год войны бывал крайне редко. Большинство разведывательно-диверсионных групп с задания не возвращались. Их члены в течение многих лет числились «без вести пропавшими».

В качестве примера мы расскажем о другой операции. Одна из ее участниц посмертно получила звание Героя Советского Союза и стала известна во всем мире. Ее зовут Зоя Космодемьянская. Ее боевая подруга Вера Волошина звание Героя Российской Федерации получила только спустя полвека после совершенного ею подвига.